«Если», 2006 № 07 - Журнал «Если»

— Не могу поверить, что это ты!..

Она медленно покачала головой. Откуда все-таки она знает этого парня?… Валентина глубоко задумалась и даже забыла, что собиралась сегодня вечером в кино с подругами. В лесу, к западу от Города, установили новое видеооборудование, которое не требовало экрана. Изображение создавалось непосредственно в воздухе между деревьями, и зрители могли прогуливаться по дорожкам, попивать бузинную шипучку и общаться друг с другом, пока вокруг них разворачивалось действие фильма. Вечер обещал быть теплым, что весьма удобно для подобного времяпрепровождения, однако сейчас Валентине было не до того.

— Ты меня не помнишь?

И тут у Валентины заныл зуб — тот самый, который она выбила себе в траншеях и который ей регенерировали после победы. Она еще раз взглянула на парня — и вспомнила.

— Уитнейл?!

От радости он даже запрыгал на одном месте.

— Валентина! Ты вспомнила!

Она театральным жестом прижала руку к сердцу и закатила глаза. Уитнейл все еще был очень красив, но она вспоминала его не поэтому. Разве можно забыть свой первый поцелуй?

— Что, черт побери, ты здесь делаешь?

— Я летел в Токио, — объяснил он. — Но мне захотелось осмотреть Город, и я взял билет с таким расчетом, чтобы провести здесь пару дней.

— Как много наших погибло!.. Ты помнишь? — проговорила она. В конце концов, когда-то Уитнейл был в стане врагов и убивал ее соотечественников…

— Конечно, помню, — ответил он и сразу погрустнел. — Я все помню. И ты, конечно, тоже…

Валентина кивнула, думая о том, сколько его товарищей умерло в тот день, когда с неба на них просыпалась невидимая смерть. Уж наверное, их тоже оказалось немало!

Потом она подумала о том, что леса вокруг Города полны могил. Там была похоронена и ее мама. А сегодня там будут показывать кино… Она машинально подняла руку и коснулась кончиками пальцев медали, приколотой к лацкану куртки. У Уитнейла медали не было. Солдат, которые держали Город в осаде, медалями не награждали.

— Сколько ты еще здесь пробудешь? — спросила она.

— Я улетаю завтра утром.

— Завтра утром? Тогда, может быть, сходим сегодня вечером в кино?

Уитнейл посмотрел на нее и слегка наклонил голову. Валентина знала, что она далеко не красавица, но мужчины часто смотрели на нее подобным образом, быть может, видя в ней что-то особенное, связанное с ее прошлым и с тем, что она совершила.

— С удовольствием, — сказал он.

Дальше они пошли вместе. Некоторое время оба молчали. Это было неловкое, гнетущее молчание, и Валентина воспользовалась паузой, чтобы воспроизвести еще один фрагмент давней аудиозаписи.

— Ты и правда сдала бы нас, если бы мы тебе не помогли?

— Мне бы все равно никто не поверил.

— Валентина?…

— Что, Уитнейл?

— Спасибо, — сказал он. — За то, что угостила меня шоколадом, помнишь? И за поцелуй. До этого я еще ни разу не целовался с девушками.

— Я тоже ни с кем не целовалась.

— Это был лучший поцелуй в моей жизни, правда!

Валентина фыркнула и шутливо стукнула его по плечу.

— Заткнись, Уитнейл, — сказала она.

— Слушаюсь, товарищ Герой!

В конце концов она все-таки разрешила ему себя поцеловать, но только один раз.

Потому что впереди у них была целая жизнь, и они могли позволить себе не торопиться.

Перевел с английского Владимир КОРОВИН

© Cory Doctorow. After the Siege. 2005. Печатается с разрешения автора.

Владимир Данихнов

Случайные связи

Ваня Голубцов родился в ночь на пятницу тринадцатое. Его мать, Любовь Петровна Голубцова, жутко боялась, что родит мальчика в несчастливый день, однако — вот незадача! — все-таки родила. Ваня, однако, рос здоровым и смышленым ребенком. Первым его словом было «мама», вторым — «конструирование». До семи лет Ваня ничего не знал о случайных связях. Большую часть времени он проводил в своей комнате; Ваня запирался на щеколду и, усевшись на полу, собирал из разноцветных деталей разнообразные машины. В семь лет Ваню повели в школу. Он долго и стойко выдерживал первосентябрьскую линейку, но было слишком жарко, воротничок нарядной школьной формы неприятно сдавливал горло, и Ваня, продравшись сквозь плотные потные ряды школьников, убежал.

Он гулял по городу, сунув руки в карманы синей формы. Ваня редко выбирался в город и сейчас чрезвычайно заинтересовался его устройством. Город представлялся ему механизмом; механизмом не отлаженным, с множеством лишних деталей, но механизмом работающим. Ваня прошелся по центральному проспекту, с любопытством разглядывая витрины модных магазинов, памятники архитектуры, каких-то пасмурных прохожих, бегущих по своим делам. Сигналили машины; на площадке, где стояли экскурсионные автобусы, играла музыка. Прохожие казались Ване чем-то вроде машинного масла — смазки для скрипящих деталей города. Если смазки не станет, механизм остановится, шестерни еще некоторое время будут вертеться, а потом застынут навеки. Прислонившись к холодной, пахнущей картошкой «фри» витрине «Макдоналдса», Ваня задумался: что будет, если смазки станет слишком много и город утонет в машинном масле? Исчезнет ли трение, будет ли работать механизм вечно? Станет ли дешевле вкусное клюквенное мороженое, которое он так любит?

И тут Ваня заметил плакат. Плакат буквально источал серьезность: он был черно-белый — белые печатные буквы на черном фоне. Эти белые буквы, окруженные чернотой, казались маяком, каким-то путеводным светом. Завороженный Ваня, не дождавшись зеленого света, перебежал улицу и уставился на плакат. На нем было написано: ИЗБЕГАЙТЕ СЛУЧАЙНЫХ СВЯЗЕЙ.

Ваня почувствовал, как у него по щекам текут слезы.

В космосе очень много звезд. Они разноцветные. Умные люди говорят так: «Эта звезда спектрального класса…» — и называют спектральный класс звезды. В спектре семь основных цветов. Как у радуги. Еще у звезд есть размер. Есть большие звезды, есть маленькие. Маленькие они только в сравнении с другими звездами. Вы не сможете засунуть звезду в карман, перебежать улицу, войти в пахнущее клопами парадное, подняться на третий этаж и позвонить в железную дверь, покрытую внизу ржой. Железная дверь не скрипнет, и ваш лучший друг Алеша Пантелеймонов не откроет вам дверь, а вы не скажете: «Смотри, что у меня есть!».

И Алеша не спросит: — Что?

А вы не скажете:

— Звезда! — и, конечно, не достанете звезду из кармана.

И Алеша, понятное дело, нисколечко не удивится. Все это потому, что Алеша сейчас не дома: он лежит в больнице и не может двинуть ни рукой, ни ногой.