Переулки Арбата - Лев Колодный

Многие такие дома, которым уже по 200 лет, мы видим по обеим сторонам улицы, поднимающейся от Кремля вверх по склону большого московского холма, по которому в том же направлении идет и главная улица столицы - Тверская.

Ширина улицы по неписаным правилам, как пишет Е. Николаев, должна была равняться высоте домов. А последние строились в два-три этажа. При таких пропорциях здания хорошо освещались, были сомасштабны человеку, пешеходу. И в то же время улица, которую "чувствуешь локтями", довольно широка. Во всяком случае, по улице и сейчас свободно проезжают громоздкие троллейбусы.

По этой улице лучше всего путешествовать с путеводителем, составленным страстно любившим ее молодым ученым Евгением Николаевым, сотрудником Института фармакологии и химиотерапии, химиком по образованию и знатоком Москвы по призванию, не успевшим завершить эту работу (она вошла в посмертно изданный сборник "Классическая Москва").

А еще перед дорогой стоит раскрыть архитектурные альбомы лучших зданий Москвы, составленные Матвеем Казаковым в конце XVIII столетия. Альбомы эти предназначались для нас, потомков. Вскоре после их создания случился пожар 1812 года, и без них мы не могли бы сейчас представить так зримо, какой была наша Москва.

Название такое: "Альбомы партикулярных строений". Партикулярный значит частный. На Никитской улице за исключением университета дома принадлежали частным лицам, самым известным и состоятельным, естественно. Многие дома попали на страницы альбомов. Помощники зодчего ходили по улицам и, вызывая пристальное внимание прохожих и зевак, обмеряли здания, составляли планы, делали зарисовки...

Первый такой дом (в альбоме М. Казакова изображен его проект) находится на нечетной стороне улицы. Этот дом № 5 занимает издательство Московского университета. Строился он при Екатерине II для графа Владимира Григорьевича Орлова, "екатерининского орла", который, конечно, нанял лучшего зодчего. А кого именно? Крупнейший исследователь Москвы историк И. М. Снегирев называет автором дома Матвея Казакова. Великий мастер на закате жизни в прошении об отставке и о назначении пенсии указывал, что первый из шести альбомов весь "состоит из строений, построенных мною в Москве" и учениками. Но это не исключает, замечает Е. Николаев, что в других альбомах не было работ великого зодчего, полвека застраивавшего Москву. Так или иначе перед нами один из тех домов, какие без малого двести лет назад, до пожара, украшали улицу. Составители альбомов не только зарисовали внешний вид дома, но и его интерьеры. Мы видим даже, какая висела люстра в центральном зале, форму дверей, колонн, барельефы, украшавшие дом снаружи и внутри. А в мезонине неожиданно встречаем великолепный зал с колоннами греко-тосканского ордера. В доме бывали многие великие люди: владелец дома граф В. Г. Орлов возглавлял Академию наук, в его доме устраивались концерты. На них выступал, в частности, известный композитор А. Гурилев, автор романса "Однозвучно гремит колокольчик" и многих других прекрасных песен. Он и жил в этом доме, будучи крепостным графа. А уроки внуку Орлова давал молодой Вильгельм Кюхельбекер, декабрист, друг Пушкина.

Пройдя по улице немного выше, видим, как сказано в альбоме, "дом князя Сергея Александровича Меншикова в Белом городе на Никитской улице".

Это трехэтажный дворец на белокаменном подклете в нежном бело-голубом наряде, так характерном для Москвы. Уличный фасад был видоизменен в стиле позднего классицизма - ампир, царившем после 1812 года; тогда же появился портик из полуколонн с аркадой, изменилась рустовка, прибавилась лепнина. Этим дворцом владели потомки Меншикова, сподвижника Петра.

А вот другому дворцу - Л. К. Разумовского, "генерал-майора, кавалера, графа", стоящему напротив (дом № 9), не повезло. Был он, как видно из рисунка в альбоме, двухэтажным, с двумя воротами и боковыми флигелями, тоже двухэтажными. Все это в течение времени перестраивалось, достраивалось, постройки сливались, и теперь перед нами причудливое строение. Быть может, в будущем удастся вернуть дворцу его прежний облик. Ведь фасад, профиль, генеральный план - все это есть в альбоме М. Казакова.

Четвертый дом из XVIII века (№ 11) ныне занимает юридический факультет университета. Правда, прежде у него были два крыла, ныне слившиеся в одно целое с главным корпусом.

А есть ли на улице дома - творения самого Матвея Казакова? Конечно, есть. В следующем очерке мы расскажем о них.

В первой книге альбомов значится также "дом г-на Безсонова". Он меньше, скромнее других - одноэтажный, с мезонином, с маленькими колонками, очень уютный и чем-то напоминающий арбатские особняки. Где эта постройка? Очевидно, она вошла составной частью в какое-нибудь большое здание на улице.

Матвей Казаков включил в альбом 103 строения. Из них почти пятая часть находится в первой книге. Конечно, все это капля из моря великолепных зданий, уничтоженных пожаром 1812 года. Впрочем, кое-что уцелело, несмотря на огонь и время. Так, например, в большом здании консерватории два этажа с полукруглым входом - часть от располагавшегося тут дворца XVIII века. Стоящий напротив розовый дом № 14 также дошел до нас из прежних веков. Владели им потомки знаменитого Я. Брюса, сподвижника Петра, полководца, ученого и "колдуна", который издал популярный календарь. Сам основатель рода владел приземистыми одноэтажными палатами. Его наследник возвел еще два этажа, и тогда дом стал примерно таким, каким мы его видим. Сделал это московский генерал-губернатор Я. А. Брюс, вошедший в историю Москвы, в частности, тем, что он представил Екатерине II генеральный "прожектированный" план Москвы 1775 года, первый в истории города и изменивший во многом его черты.

СТАРОЕ ЗДАНИЕ

Воротами улицы служат корпуса старых зданий Московского университета. Немного выше - Московская консерватория, находящаяся здесь с первых лет основания. На этой улице жил Александр Суворов, венчался Александр Пушкин, преподавал Петр Чайковский, происходило много разных событий.

На огромную площадь, раскинувшуюся перед Манежем, выходят корпуса университета, образующие редкий по цельности и красоте ансамбль классической архитектуры.

Здание университета, что находится на правой стороне улицы, называют "старым", а то, что на левой, - "новым" (его называют также Аудиторным корпусом), хотя на первый взгляд они одногодки.

Из множества строений университета, появившихся в течение XVIII, XIX и XX веков, то из них, что виднеется за оградой двора, где установлены памятники Герцену и Огареву, является самым знаменитым. От него, как от ствола, пошли во все стороны ветки древа университета, разросшегося так сильно, что для него в наше время пришлось возвести специальный комплекс зданий на Воробьевых горах.

А все началось вскоре после того, как основанный в 1755 году в здании на Красной площади первый российский университет приобрел в начале Никитской улицы трехэтажный дом Репниных, где оборудовали актовый зал и аудиторию, классы, общежития. Дом был не мал, но вскоре он оказался тесен для разраставшегося с каждым годом университета.

Профессора обратились через Сенат к Екатерине II с просьбой "отвести для университета другое способное место, на котором бы расположить вновь построить для оного дом... например, на Воробьевых горах".

Как известно, эта мечта осуществилась только через двести лет, а тогда было решено развивать университет в районе Моховой и Никитской улиц. Обратились к архитектору Баженову за проектом; он его представил, как всегда, прекрасный и необыкновенный. Можно только воображать, какое бы изумительное здание получила Москва, будь этот проект претворен в жизнь. Но богач-самодур П. Демидов, пожертвовавший деньги на строительство, и слышать не хотел о проекте Баженова.

И то, что не удалось осуществить Василию Баженову, пришлось выполнить - в который раз! - его бывшему ученику Матвею Казакову. По его проекту из красного обожженного кирпича и белого камня построено трехэтажное здание на цокольном полуподвальном сводчатом этаже (с конца 1770-х годов постройка затянулась до 1793 года). Этот нижний этаж как прежде, так и теперь используется для служебных и хозяйственных нужд. В нем перед приходом армии Наполеона спрятали книги, богатейшее собрание рукописей, архив, экспонаты музея - все ценное, что не смогли вывезти из университета. Входы замуровали кирпичом и заштукатурили. Но свежая штукатурка привлекла внимание мародеров: вход взломали. Золота там не оказалось, а бумаги вскоре запылали. Огонь перекинулся в коридоры, охватил залы и комнаты, добрался до купола. Московский университет сгорел дотла.

Возрожден он был вместе с Москвой. Архитектор Д. Жилярди сохранил общий план, назначение главных помещений, масштабы здания Казакова, но перестроил парадный фасад, актовый зал, другие залы в стиле ампир, который тогда восторжествовал в архитектуре бурно застраиваемой Москвы. С тех пор и до наших дней сохранился этот облик университета. Белокаменный цоколь опоясывает п-образное здание, величественное и в то же время не подавляющее человека. Оно оштукатурено и выкрашено желтой краской, украшено барельефами, венками, львиными головами, медальонами, как того требовал ампир.