Время огня - Вячеслав Шалыгин

Будто бы опровергая слова сержанта насчет затишья, бруствер справа от бойцов вздыбился и выстрелил вверх фонтаном щебенки, золы и пыли. Мощность лазерника, из которого начали поливать позицию группы Гелашвили, определенно была не стрелковая. А между тем тяжелые биомехи прекратили огонь и потянулись, как бараны за козлами, следом за химерами в сторону тамбура. Да и стреляли явно не со стороны наступающих (теперь уже не сплошной стеной, а редким заборчиком) биомехов.

Бруствер снова взорвался и снова справа. Палили со стороны узловиков и чуть сверху. Пока у стрелков получались перелеты, но ничто не мешало им подкорректировать прицел и очень скоро накрыть траншею.

Максим подполз к Лешему, выглянул из укрытия и тут же спрятался.

– БТР? – спросил Леший.

– Да, – Максим нервно похлопал по карманам и подсумкам. – Ни одной гранаты не осталось. А у тебя?

– Не суетись, – спокойно сказал Леший. – Он не доедет.

– Как так? Почему?

– Не успеет, – Леший выдернул из ножен финку с полированным клинком и поднял над стеной.

Этот нож был Максиму знаком. Лезвие до зеркального блеска на каждом привале полировал Иваныч. Леший повернул лезвие так, чтобы отражение мог видеть Максим.

– Что-то позади… – Максим присмотрелся. – Химера?

– Вот именно. Экипажу каюк. Такой разряд получат, что не только загнутся, а еще и обуглятся. С этими химерами лучше не встречаться.

– А если встретился?

– Пиши завещание. Желательно на камне, чтобы не сгорело. Хотя есть одно средство. «Плеть». Но у кого есть «Плеть», тому в такие местечки забредать не по рангу, он в штабе сидит, кофеи гоняет.

БТР снова выстрелил, да не один раз, и теперь целя в левый бруствер, но, к счастью, никто из чистильщиков не пострадал. Когда пыль осела, Леший снова поднял над уровнем стены финку и удовлетворенно хмыкнул.

– Как я и говорил. Химера накрыла головной БТР. Остальные отходят, от греха подальше. Можно курить и оправляться, бой окончен.

– Как бы не так, – заявил Гелашвили. – Вправо посмотрите.

Максим чуть привстал и попытался рассмотреть, что происходит на правом фланге бывших позиций чистильщиков.

Вдалеке, между черными руинами, мелькали фигуры в маскировочных костюмах, покрытых серо-бурыми пятнами, то есть активная маскировка типа «Хамелеон» была выключена.

Кто мог так демонстративно плевать на элементарные правила безопасности, понятно и без комментариев. Только те, кто считал себя выше всех и всего, в том числе условностей, вроде адекватной маскировки. Егеря из группировки Ковчег. В народе – наци.

Почему наци? Да вот как раз потому, что исповедовали религию собственной исключительности как новой расы с правильными имплантатами. Потому, что уничтожали и технос, и «недочеловеков», зараженных имплантатами неправильными, кустарными, производства Ордена или военных лабораторий – не важно. И потому, что поклонялись своему полубогу (или фюреру – подчеркнуть, что нравится) Хистеру.

Бойцами эти «сверхчеловеки» действительно были неплохими, хотя в том же Ордене – главном раздражителе для егерей и их руководства – имелись бойцы и получше. В первую очередь, сам Командор Хантер, который, согласно легенде, в свое время неслабо отделал Хистера. Правда, при каких обстоятельствах это произошло, Максим толком не знал.

Следом за Максимом привстал и Леший. Но на изучение обстановки ему потребовалось втрое меньше времени. Сталкер снова уселся, прислонившись спиной к стене, и дернул Макса за штанину.

– Сядь, не отсвечивай, – сказал Леший и вздохнул. – Час от часу не легче. А с патронами у нас как?

– Никак, – к бойцам, пригибаясь, пробрался Кольцов. – Уходим.

– Вашими устами да мед пить! – воодушевился Леший и мгновенно поднялся на ноги.

– Ты, Старшинов, прикроешь, больно уж меткий, – остудил его пыл капитан Кольцов. – Жора, кто еще снайпер?

– Соколов.

Максим почувствовал, как замирает сердце. Остаться прикрывать! Это было как раз то, что ему нужно. Прикрыть и потихоньку уползти следом за Лешим!

– Он со мной пойдет, – Кольцов ухмыльнулся и едва заметно подмигнул Максиму.

Убил бы! Макс почувствовал, как в душе снова закипает злость… И снова осадил себя, но на этот раз не взывая к совести и человечности, а апеллируя к холодному расчету. Не сейчас.

Теперь Максим уже почти не сомневался, что за него эту проблему не решат никакие стечения обстоятельств или шальные пули. Придется марать руки. Или уходить с Лешим. Третьего не дано. В связи с тем, что Кольцов намерен держать Макса «у ноги», ближе к жизни был первый вариант.

– Тогда я сам останусь, – сказал Гелашвили. – Остальным только по цистернам с пяти шагов палить.

– Ты мне нужнее, – после недолгих колебаний заявил Кольцов и насмешливо взглянул на Максима. – Уж постарайся уцелеть, Соколов. Мы ведь еще не закончили. Жора, командуй.

Максим стиснул зубы и исподлобья уставился на Лешего, как бы выпрашивая у него взаймы немного выдержки. Спокойствие сталкера было единственным, что могло удержать сейчас Максима от резких телодвижений.

Леший понял чистильщика правильно. Он незаметно ухватил багровеющего от злости Макса за ремень, отвернулся и принялся изучать приближающегося противника.

– Все на пузо! – не по уставу скомандовал сержант. – По траншее ползком до перекрестка, дальше бегом, марш!

Все выжившие бойцы Кольцова выполнили команду на «отлично». Один только Анисин на секунду задержался, смерил Лешего взглядом, ухмыльнулся и погрозил сталкеру пальцем. Но ничего напоследок не сказал, даже удивительно.

За ефрейтором отправился Кольцов, он обошелся без прощальных многозначительных взглядов, будто был уверен, что через пять минут Соколов и Старшинов догонят группу.

Последним в траншею сполз сержант. Он смотрел на бойцов с сочувствием, и в словах его прощальной фразы не было никакого скрытого смысла. Ему-то ни тот, ни другой ничего не задолжали.

– Держитесь, пацаны. Ждите, пока наци не пройдут парк. Потом валите, сколько успеете, и за нами. Только теперь без героизма. А то знаю я вас. Пять минут продержитесь – и пятки взад, лады?

– Лады, генацвале, – Леший махнул рукой. – Не поминай лихом, если что. Ползи давай, не мешай работать.

Гелашвили кивнул и пополз следом за остальными спецназовцами. Когда сержант скрылся между закопченными руинами, Макс выдохнул с облегчением и выразительно взглянул на Лешего. Тот почувствовал взгляд приятеля и вопросительно поднял одну бровь.

– Чего уставился?

– Ноги?

– Чего – ноги? Драпануть предлагаешь?

– А ты разве не этого хотел? Это же не твоя война.

– Зато твоя, – Леший помотал головой, – и сержанта твоего, и других.

– Ты передумал, что ли?

– Нет, – Леший поерзал, устраиваясь на позиции поудобнее. – Через пять минут уйду, как и договаривались.

– А если уже не сможешь уйти? – удивленно спросил Макс.

– Значит, не смогу, – равнодушно ответил Леший. – Через пять минут увидим. Я, Максимка, хоть и торгаш, но понятия имею. Уговор дороже денег, даже с красными. Мать вашу…

Все-таки очень странный тип этот Леший! Очень странный! Вчера еще мог обмануть, подставить, продать, а сегодня вдруг про какие-то понятия вспомнил. Что на него нашло? И, главное, так не вовремя!

Максим, сердито сопя, улегся в трех метрах правее Лешего и тоже повозился, устраиваясь на позиции.

«Ничего на него не нашло, – вдруг понял Макс. – Просто так устроен человек. Снаружи он какой угодно, по ситуации и окружению, а внутри правильный. А его «понятия» в других кругах честью называются. Неожиданно и непривычно говорить это про Лешего, но, как выясняется, он вполне благородный… разбойник».

В прицеле замаячили егеря, и Максим был вынужден очистить голову от всего лишнего. Все, о чем ему следовало думать в ближайшие пять минут, отражалось на экранчике прицела.

Так и вышло. На этот раз Максим стрелял без горячки, дышал ровно, спуск не дергал, а потому тратил боезапас экономно и эффективно.

Группе егерей пришлось рассыпаться и открыть ответный огонь, но такой расклад был явно не в их пользу. Позиции чистильщика и сталкера располагались чуть выше и за более толстыми остатками стен, поэтому егеря, утратив тактическую инициативу, рисковали зависнуть на этом пятачке на неопределенный срок. Во всяком случае, в течение требуемых пяти минут два бойца в военной форме могли продержаться легко. Хватило бы патронов.

Патронов хватило на шесть минут сорок секунд вялой перестрелки.

– Все, я пустой! – Максим сполз с бруствера, бросил разрядившийся ИПП и достал «Страйк». – Хватит геройствовать! Да и пять минут твои закончились! Уходить отсюда надо, Леший! К тамбуру пробиваться!

– И дальше что? – Леший тоже чуть сполз вниз и мельком взглянул на счетчик боезапаса.

Судя по выражению лица сталкера, и у него патронов было негусто. Но это Лешего, похоже, не волновало. Он сохранял выдержку и смотрел на нервничающего Соколова снисходительно, как смотрит учитель физкультуры на чересчур пухлого школьника.