Почти библейский исход - Денис Пронин

Таких сцен коша мне ещё не закатывала! Явно в оговорённый срок не уложусь! Уже, согнувшись, наглаживаю, голосом ласково-медовым извиняюсь, хвалю её, а она вцепилась передними лапами в штанину и воет как по покойнику, аж собачье что-то проскальзывает! И что гадина я, и бросил её, а тут такое творилось и творится…

Дверь приоткрылась, в щели показалась Юлина голова.

— Петь, всё в порядке? Она тебя не съела?

Коша от неожиданности заткнулась, правда, штанину не выпустила. Ну хоть что-то!

— Всё нормуль, я скоро! Коть, это Юля! Давай быстренько в лоток — и в сумку! Мы уезжаем. И давай без фокусов!

— Мруяу?

— Нет, не на дачу. Потом расскажу.

Кошка отпустила штанину и уплинтухала в ванную. А я пошёл собирать своё «приданое». Хоть и «собираться нищему — только подпоясаться», но по «виртуальному» списку, сложившемуся за время пути, пробежаться надо было.

В «пять-семь минут» я, естественно не уложился, но за двадцать — успел. С балкона спустил привязанные к стропе две клетчатых «мечты мародёра» — одну с компом, монитором, внешним диском и прочими околокомпьютерными примочками, вторую — с заново заряженной «автокормилкой» кошачьей, фотоальбомом и памятными хозяйственными мелочами типа любимой чугунной сковородки. Думал и кошку спустить, но побоялся, что она шутки не оценит. Мстительная она — в хорошем смысле. Ссать в тапки не будет, но вот две-три бессонные ночи устроит в лёгкую, каждые пять минут пробегая по спящему и, соответственно, неготовому к скачкам мне. Так что вынес её в сумке, закрыл за собой дверь… Зачем — убей бог, не знаю.

— Всё, можно отбывать!

Без приключений спустились, мы с Тотти привязали мои пожитки к БТРу — по одной на борт, ближе к корме, и заняли свои «штатные» места в «Фахде» и подключили ТПУ.

— Саш! Куда к вам ехать-то?

— Коньково. Улица Академика Капицы, 18. Знаешь где?

— Дом — покажешь! По кольцу или через Балаклавку?

— Ты шОфер, ты и решай.

— Тоть! Скажи Михалычу — пусть сдаёт назад. Уезжаем.

Одно приятство по Москве ездить! Понимаю вот, что и удовольствие сомнительное, и всё такое — всё равно! Движения нет, «продавцов полосатых палок» — тоже… Да и БТР в роли бульдозера себя прекрасно показал, когда «тропил дорогу» в невесть с чего образовавшейся пробке у конно-спортивного комплекса «Битца» на Балаклавке — он был пропущен вперёд по соображениям «восемь колёс лучше, чем четыре». Так что до Саши-Алёниного дома доехали, считай, «с ветерком». Котэ в сумке у Юли на коленях вела себя образцова — жалоб на жизнь я не слышал. Или в танкошлеме дело было?

На улице Капицы был капец. Обломились — кто-то побаловался со спичками, и давно. Запах «свежего» пожара успел выветриться или его дождями смыло. Середине дома досталось больше всего. Плакали вещички…

— Саш! Блин! Что делать будем?

— Ничего. Давайте в гараж заедем, мы его как сезонный склад используем… Он напротив «пожарки», мы её проезжали.

— Ага. Тотти, звони Михалычу.

Хорошо, что парковали своё имущество сёстры не в «основном» здании, а в одном из многих пристроенных к нему гаражиках. И так «и наелись, и наплясались» до дрожи в конечностях — не у всех членов гаражного кооператива процесс выезда сложился удачно. И пострелять пришлось, и потрудиться, растаскивая столкнувшиеся машины, тоже. Вот, наконец, и наша цель — гаражик под номером сорок три.

Девушки в очередной раз открылись с неожиданной стороны… Чья инициатива в покупке ЭТОГО двумя сёстрами взяла верх? Легенда! Раритет! Ветеран! Увидев в проёме ворот «гелендвячью» морду, прямо скажем, нестандартного светло-зелёного цвета, я не особо и удивился. Но вот когда ЭТО покинуло гараж… Нечастый гость в «наших палестинах», двухдверный «Штейр-Пух», ветеран австрийской армии. Это сколько же лет ему? А Саша уже колдовала у дверей соседнего гаража, пока сестра с Сёмой под присмотром Тотти таскала и укладывала в багажник и на заднее сиденье какие-то мешки и коробки. «Какая хорошая песенка!» — вертелось в голове, пока я вылезал из-за руля «Фахда» — «Надо подойти поближе!».

Пока вылезал, Саша справилась с замком и распахнула ворота. И почему меня уже ничего не удивляет? Того же цвета аккуратненький такой тентованный прицеп на тонну грузоподъёмности приблизительно…

— Саш! Это что, удачное вложение пенсионных накоплений?

Саша как-то устало-отстранённо мазнула взглядом по мне.

— Нет. Скорее, свадебный подарок к несостоявшейся свадьбе.

Уточнять ничего не стал. Опасность влезть и потоптаться унавоженными кирзачами по мозолям души была слишком велика. Ну на фиг!

— Помочь чем?

— Пристегнуть надо. Алён, ты как?

— Заканчиваю. Потом разберём, я всё подряд грузила.

Обратно до места стоянки добирались проверенным путём. Пусть допесцовые банки «не ищут лёгких путей в бизнесе», не наш это метод. Так что Севастопольский — Бирюлёво — МКАД — Каширка. Знакомая дорога всегда ближе. А на подъезде к Домодедово рация обрадовала прибытием гостей из Голицыно… Интересно, тесть с тёщей прибыл? И кто ж такой предупредительный туда смотался? Или — связь есть?

«Везут и везут… Явно не на дачу! А куда? „Только прилетели — сразу сели!“, видите ли! Я его жду, ночами не сплю, а он, не успев приехать, в переноску запер. И поорать как-то не тянет, явно не к месту будет… А девица вроде ничего, получше предыдущих… Хрен с ним, и с ней тоже, потом всё выясню. Покемарю пока. Главное — приехал. И рядом».

Группа новоявленных родственников мне как-то сразу не глянулась. Нет, один военный, глядящий на въезд и не обращавший на происходящее за спиной внимание, был спокоен. А вот двое, судя по всему, скандалившие с Машей и раскрасневшейся Олесей… Тут я оглох, на правое ухо совсем, на левое — почти. Это Юлька, торчавшая между мной и Тотти, порадовалась живому папе. Громко. Переходя в ультразвук. И попыталась выскочить на ходу, еле затормозить успел.

Пока припарковался, пока вылез — «скандалисты» уже здесь. И «тесть» с дочерью в обнимку подходит.

— Моего Андрюху на этого перестарка поменяла??

Вот так, без разминочного «здрасьте» или ещё чего… Что ж, сказал гадость — получи в радость! На, идиот! Просто, без затей, в рыло. Скандалист явно столь быстрого перехода к активной фазе диспута не ожидал. Пока он поднимался с земли, я споро избавился от навешанных «железок».

— Для активно-непонятливых: никто никого ни на что не менял. Есть претензии — высказывай, но мне. Жену не трогай.

Драки как таковой не получилось — его попытка «схватить, повалить и придушить» провалилась. Стреножил его я, при этом объясняя, что против него ничего не имею, но вот гадости о Юле говорить не стоит. В итоге поднимались мы уже относительно спокойными — у меня бешенство схлынуло, а майор… Плакал майор. Горько плакал.

Фух! Тяжело мне дался поздний обед (или ранний ужин). Выпили, и майор расклеился окончательно. Обстоятельно рассказывал мне, как «его оболтус» рассорился с Юлькой, как он надеялся, что всё наладится… Убедил таки сыночку идти мириться, помог путёвку в тот же отель купить… А вон как всё вышло! И жаль его, и помочь ничем не могу… Наконец, после очередной «соточки» на пару с тестем отвели и уложили отдыхать в одной из комнат, на всякий случай избавив от стреляющее-колюще-режущего. Вернулись за стол. Теперь можно и с тестем поплотнее познакомиться.

— Юль, папе всё рассказала?

— Про Египет — всё, что знала. Про раньше — давай сам!

— Хорошо! Пётр Рябушинский. Вроде к тем Рябушинским никакого отношения не имею, специально не докапывался. Не женат, детей — известных — нет. Скорее всего, родственников — тоже, хотя надеюсь, что, может, в Тае и выжили. Всё движимое имущество — перед вами, из недвижимости — квартира и дача, и то, и другое — бесценно. В смысле — ни хера не стоит. Люблю вашу дочь, свою жену. Пожалуй, всё.

— Михаил Энгельсович, гхм, Михаил. Фамилию знаешь. Отец. Как дальше жить думаете?

Классно товарищ вопросы ставит! Пока одни мысли не особо оформившиеся, а необходим доклад! Ну, вывалил ему все «недомысли» и про Подмосковье, и про «имение». Минут в двадцать под полбутылки на троих уложился. Отдельно упомянул про необходимость тщательно подготовленной и укомплектованной разведки местностей, и там, и там. И только после этого возможно строить какие-либо далеко — и не очень идущие планы.

Дальнейшая беседа была прервана тактичным взмявом. Ох, блин! Совсем, идиот, расклеился! Судя по тональности и густоте голоса, до конфуза — минуты две… Извинившись, вымелся на улицу с переноской наперевес.

Судя по всему, котя терпела до последнего. В этих делах — своих — она обычно стеснительна и скрытна. То есть, когда я сижу на фаянсе с сигаретой, она считает себя вправе зайти и развалиться, а вот когда ей приспичивает — необходима уединённость… Вплоть до того, что мявом меня из душа выгоняет! Единственное исключение — позволяет с горшка не вспархивать испуганно, дескать, за компанию — позволительно. А сейчас только и успела на газончик придомовой скакнуть — тут же присела и зажурчала… Долго. Потом демонстративно закопала напруженное, минуты две искала место, облегчилась уже по-крупному, муркнув, обтёрла мне ногу, проигнорировав переноску, и села на крыльце у двери. Типа, открывай, сама дойду!