Почти библейский исход - Денис Пронин

В общем, все собравшиеся расставили точки, высказали наболевшее, потом Сёма с Алёной подтянулись на звук… Похоже, сколачивается община эдакая. Правда, без жилья пока — но придумаем что-нибудь! Очень хочется в это верить.

Только, ради бога, не подумайте, что я такой весь из себя организатор и инициатор со священным «Я ЗНАЮ КАК НАДО» в мозгу, глазах и прочих частях тела. Нафиг ответственность, не моё это. Скорее всего из-за того, что ленив и пофигистичен. И если случается, то взятые на себя обязательства выполняю даже в ущерб себе. Поэтому и обещаю что-либо — очень редко. Таким уж воспитали родители и жизнь. Дома вбивали, что «давши слово — держись», а жизнь — «слово вылетело — отоспятся на тебе по-любасу». Вот такая диалектика, вот такой плюрализьм, мать иху.

Но это всё лирика, не до неё сейчас. Свежеиспечённых «колхозников» встречали радостные Иваныч и Михалыч — наши Врунгель с Будённым, довольные — чуть не подпрыгивали. Поражаюсь и преклоняю голову перед гешефтмахерами! В двух словах — корабль сменяли. Как Михалычу удалась эта афера — не говорит. Гордым коммунистом на допросе эдаким сидит — Иогансон кисти ломает. Послезавтра в окрестностях каких-то Семибалок состоится обмен — один корабль на две единицы бронетехники. Откуда партнёры наших бравых флотских коммерсантов взяли лишние БТРы-«восьмидесятки» и зачем понадобился именно наш престарелый «десантник» — секрет. Правда, царапнуло слегка, с какой лёгкостью чужое, в общем-то, имущество сменяли на «таперича своё», ну да ладно — зато по месту, ещё неопределённому, жительства будут стоять два «Фахда», а не один.

«Жидкая трасса» до этих Семибалок высадка и собственно сам процесс обмена одного корабля на два броневика ничем выдающимся не запомнился. Даже как-то непонятно и странно. Хотя чего тут нового — да у нас считай каждый день и не по одному разу подобное, уже давно надоело и даже опротивело — подумаешь, угнанное там приволокли и меняют на прихваченное здесь! Некоторая суета при разгрузке, конечно, была, и небольшие травмы типа ссадин и шишек присутствовали, но тем не менее в полдень «бизнес» был завершён и мы проводили взглядами бывший наш кораблик. С борта нам помахали ручкой, гуднули и отправились по своим делам — видимо, их время поджимало, на лицах во время обмена сквозило нетерпение, но никто никого не подгонял — пока мы проверяли своё, группа местных гидровоенных числом восемь человек занималась тем же самым на борту. Так что распрощались и разъехались.

До темноты успели, объехав с краю Батайск и Ростов-на-Дону, добраться до Грушевской — или ГрушЁвской, спрашивать было не у кого. Хоть и ехали не торопясь, периодически со скоростью пешехода, но… Тормозить ради удовлетворения праздного любопытства как-то не хотелось, а дорогу указывала Алёна. Лагерем встали по свету, километра через три после реки Тузлов — километрах в двух от дороги Саша выглядела какой-то строящийся коттеджный посёлок. Подъехали, скромно постучались в «тесовые» ворота. Никто открывать не стал, но и воплей типа «местов нету!» не услышали. «Фахд» тихонько навалился на створки — те и открылись. «Ау! Ау-у-у!» — молчание. Штук десять домов разной степени готовности, десятка два неглубоких котлованов и три строительных вагончика. Разместимся как-нибудь.

Ужин, размещение, часовые, отбой. Ничего выдающегося или необычного. Единственное — довольно прохладно было, я лично проснулся в пять утра от ощущения заиндевелости maxima gluteli. Попа подмёрзла, короче. И жестковато всё-таки, отвык я по спальным мешкам ночи коротать.

К шести поднялись все. Ночью, по словам бдительных дозорных, никого не появилось — ни живых, ни мёртвых. Совершенно не огорчило! Я так думаю, что неизвестно, кого бояться надо, хрен его знает, что в такой ситуации страшнее…

Завтракали запасённым с корабельного камбуза. Готовый обед дожидался своего часа в термосах армейских — борщ и картошка с мясом, если и остынет, то разогреть, и всё. А дальше — «военно-полевая кулинария», с ресторациями скорее всего будет беда.

Первая серьёзная головная боль — затор возле поворота на Шахты. Даже не боль — неприятно было расталкивать автосвалку с бродящими бывшими пассажирами… Пока мы в два «Фахда» — у них морды более подходящие для расталкивания — чистили дорогу, прорывая проезд, «группа поддержки» терпеливо ждала, бдительно посматривая во все стороны. Справились, пригласили присоединяться… Семён Михалыч громко обозвал себя идиотом за то, что не выменял что-нибудь типа МТ-ЛБ с отвалом. Тут же пошли споры типа «чем кормить бегемота», обслуживать… Танкистов среди нас не было.

Останавливались за день всего два раза — после Каменск-Шахтинского и перед Миллерово — только «на пописать». Есть никому не хотелось, да и свербело как-то уже у всех. При этом всем понятно, что доберёмся (если доберёмся!) — лучше не станет, но хотелось определённости. Да и кураж эдакий поймался, так что добрались почти до Богучара. Почти — потому что притормозили нас.

«Лукойловская» заправка метрах в двухстах от дороги, за ней — пятиэтажное оштукатуренное здание. Вокруг навалены бетонные блоки, заплетённые колючкой, внутри — несколько военных «Уралов», полевая кухня и три копии наших «свежекупленных» БТРа. А на дороге — БМП и военный рядом с ним.

Всё это мы рассмотрели с возвышенности неподалёку. Соваться, громыхая вёдрами, в чужой улей сломя голову ни у кого и мыслей не было. Так что, высадив Юлю, поплелись на ветеране нашего турпохода знакомиться с армейцами. Остальные, в меру сил и умений, готовились к чему придётся.

Поначалу беседа не заладилась. Тотти оборзевший «дедок» обозвал «черножопым», мне предложили сдать бронетехнику… Вот интересно, это от состояния «внутрижопья» окружающего люди теряют связь с реальностью? Или погоны на плечах эдакую накачку сделали? В общем, «дедок» узнал от меня, что чёрная жопа Тамира мне гораздо роднее и ближе, чем и персонально его, и все незнакомые доселе жопы в округе. А до сведения старлея было доведено, что за пушкой сидит цельный капитан, которой Тотти дороже и роднее ещё больше. Типа — «Фашисты хотели истребительную войну — они её получат!» Так что — пусть старшего зовёт, более адекватного.

На появление армейского майора мы ответили десантированием капраза Семёныча. Тотти, ворча, улез под броню к Саше, а я остался в сторонке наблюдать за развитием событий. Господа офицеры, и морской, и сухопутный, представились друг другу, перекинулись парой фраз — и вся напряжённость как-то рассеялась. Нашлись у них общие знакомые, друзья какие-то… А после Семёнычева «А они вон — на трофеях аж из Египта в Москву продираются!» майор так на меня посмотрел, что аж неловко стало, я чуть асфальт ковырять носком ботинка не начал.

Так что конфликт вроде бы был исчерпан. Говорливый «дедок» был отруган и изгнан с глаз долой, старлею попеняли… Но осадочек-то остался! Так что, пополнив — неожиданно на халяву — высосанную поутру из «коровы» солярку и распрощавшись с военными, отправились дальше. Благо майор поделился обстановкой «на сегодня» и своими соображениями с Семён Михалычем, а тот, уже на ходу, и со всеми нами.

Без веселья отъезд не обошёлся: Тотти, найдя давешнего «болтуна», одарил его выкопанным в имуществе здоровенным кокосом со словами «Подарок из Африки!» Правда, мстительно не объясняя, что и как с ним делать. Пусть, дескать, гадает и умишко прикладывает, куда и с чем его употребить…

Торопясь свалить подальше от, прямо скажем, стремноватых военных, объехали Миллерово и упилили аж за Грай-Воронец. Лесной массив, тихая и, после деструкции доисторических дорожных знаков, необозначенная заправка. Сама заправка являла собой «смесь парижского с нижегородским» — к маленькому старому кирпичному зданию диспетчерской пристроен быстросборный модуль довольно немаленького магазина с кафе. Народ присутствовал — в обоих смыслах. Снаружи — пятеро относительно свежих разнополых зомбаков на «вольном выпасе» и, к сожалению, двое бывших детей в одной из машин. Внутри закрытого на ключ торгового модуля заправки — седая, грязнющая, но живая девушка-оператор, почти девочка, пьяная в хлам, даже как-то не особо обрадовавшаяся освободителям.

Неупокоенных упокоили, девушку дамы как смогли обмыли, накормили и укололи содержимым ещё египетской аптечки. Знаю, что пьяную обкалывать надо осторожно, но всё было в руках наших «медработников». Часть техники загнали на площадку, зачем-то расположенную за заправкой, перед ней остался бензовозик наш и многострадальный «Фахд» — судьба у него быть, видимо, в каждой почке заточкой.

Вынужденно прибрались в помещении и на территории. В процессе приборки и знакомства с помещением в подсобке нашёлся сильно протухший безголовый персонаж. Ну, безголовый, конечно, сильно сказано, но чайник ему расплющили качественно. Кто его так?