Часы пробили полночь - Патриция Вентворт

Филида объяснила:

— Я должна была с кем-нибудь поговорить.

— И мистер Парадайн мог разрешить ваши сомнения?

— Думаю, да.

Мисс Сильвер перестала вязать, на мгновение опустив спицы на колени. Она негромко произнесла:

— Очень рада слышать. Нельзя, чтобы недоразумение продолжалось слишком долго.

— Да. Но это было не просто недоразумение.

Мисс Сильвер улыбнулась. Филиде показалось, что они с Элиотом вновь в детской. Им велят не ссориться, поцеловать друг друга и отныне стать друзьями. Она слабо улыбнулась, услышав новый вопрос:

— Вы кого-нибудь видели, когда вышли из кабинета?

Застигнутая врасплох Филида поблагодарила Бога, что может сказать «нет». Она откровенно испугалась.

Быстро последовал второй вопрос:

— Вы что-нибудь слышали, миссис Рэй?

На сей раз Филида побледнела. Она опустила глаза, явно встревоженная, и сказала дрожащим голосом:

— Нет… ничего…

Мисс Сильвер не настаивала. Она не сомневалась, что со временем выяснит, в чем дело.

Появление мужчин дало Филиде возможность спастись бегством. Она перехватила проходившего мимо Дики и усадила его подле мисс Сильвер. Филида подумала, что кузен отлично держится. Дики отлично ладил со старыми девами, которые неизменно отзывались о нем как об «очаровательном юноше». И тут неприятная мысль, словно холодная змея, медленно выползла из потаенных уголков сознания. Филиду охватила дрожь, она вдруг так побледнела, что мисс Парадайн окинула ее тревожным взглядом.

— Сядь, милая, и согрейся. Ты слишком далеко от огня.

Филида нерешительно улыбнулась в ответ, но, вместо того чтобы подойти к подносу с кофе, встала по другую сторону камина, полуобернувшись к остальным, в изящной позе — одна ножка на мраморном бордюре, рука покоится на белом холодном камне.

Элиот приблизился к жене, держа в руках чашку. Он поставил ее на каминную полку и сказал:

— Я хочу с тобой поговорить.

Со щек Филиды сбежала краска. Как будто кто-то вошел в комнату и захлопнул дверь. Это настроение Элиота она помнила и приняла как обнадеживающий знак. Все лучше, чем остаться одной, в темноте, со змеей. Не отводя взгляда от огня, Филида пробормотала:

— Не понимаю как…

Он взял чашку, допил черный кофе одним глотком и вновь поставил.

— А кто нам помешает выйти из комнаты вдвоем?

Филида чуть покраснела.

— Я не могу.

Элиот усмехнулся:

— Боишься скандала?

— Не могу. Завтра… я найду время завтра.

Он негромко и сердито произнес:

— Она весь день гоняет тебя с поручениями. Завтра будет то же самое. Родные уж постараются, чтобы мы ни на минуту не оставались одни.

Филида продолжала смотреть в огонь. Элиот был в слишком дурном настроении, чтобы почувствовать приятное тепло, проникающее в холодное страшное место, где пребывала Филида. Она молчала. Древний инстинкт подсказывал, что не будет хуже, если Элиот подождет.

До нее донесся настоятельный зов Грейс Парадайн:

— Фил, дорогая!

На сей раз Филида подошла, тоже с чашкой в руках, и поставила ее на массивный серебряный поднос.

— Да, тетя Грейс?

Мисс Парадайн поманила к себе девушку и понизила голос:

— Детка, не могла бы ты составить компанию Бренде и не подпускать ее к Ирен? Они обе на грани срыва, и, боюсь, я больше не выдержу.

Невозможно отказать. Невозможно сделать что-нибудь, кроме как спокойно подчиниться. Филида смирилась, что придется провести вечер, полный скрытых намеков, постепенно складывающихся в прямое обвинение. Попытки сменить тему были бесполезны. Шла ли речь о Северном полюсе, о войне на Востоке или о недавнем фильме, Бренда непременно умудрялась приплести Ирен. Филида сочла бы это забавным, если бы ситуация не была столь драматической. Она начала гадать, отчего лишь дамам Амброз дозволено впадать в истерику. Ей ничего так не хотелось, как закатить Бренде пощечину и разрыдаться. Но разумеется, она не могла.

И Филида болтала на самые разные темы, какие только удавалось придумать, а Бренда продолжала говорить об Ирен.

Глава 28

Гостиная Ривер-Хауса была не единственным местом в городе, где обсуждали Ирен. Полковник Босток, уютно расположившийся в обществе дочерей, подбросил полено в огонь и, еще не успев принять прежнюю позу, вспомнил, что хотел кое-что у них спросить. Он обратился к Джанет, румяной, хорошо сложенной молодой женщине с приятным серьезным лицом:

— Помнишь дочерей старого Пеннингтона? Ирен и… как ее… Лидию?

— Конечно. А что?

— Одна из них замужем за пасынком покойного Парадайна, если не ошибаюсь? Амброз, или как его там.

Элис Босток сказала:

— После мистера Парадайна наверняка осталась уйма денег. Интересно, получит Ирен хоть что-нибудь?

— Ирен — это рыжая? — уточнил полковник.

Две дочери ответили одновременно:

— Нет, рыжая — это Лидия.

Полковник Босток откинулся на спинку кресла. Глядя на дочерей, он испытывал полное удовлетворение. Они не были красавицами и не хватали с неба звезд. Просто приличные молодые женщины, которые умели усердно работать и наслаждаться отдыхом в выходные — достаточно миловидные, достаточно смышленые, никаких причуд, никаких излишеств. Отец особенно гордился Джанет. Очень благоразумная девушка. Элис — чуть поизящнее и чуть красивее, не такая правильная… но тоже славная девочка. И Милли — Милли пошла в него, из всех трех она самая проворная. Жаль, что на сей раз она не приехала.

Он рассеянно произнес:

— Ирен… Была с этой Ирен какая-то история.

Элис взглянула на сестру и отвела взгляд. Обе промолчали.

Полковник Босток повторил уже решительнее:

— Что-то такое было связано с Ирен, я ведь помню. Ты с ней училась в школе, Джанет. Что там стряслось?

Дочь ответила:

— Столько лет прошло…

Отец нетерпеливо передернул плечом:

— Да уж. Тебе двадцать пять. Вы, кажется, ровесницы. С ней приключилась какая-то история. Какая? Я желаю знать.

Джанет неохотно произнесла:

— Я имею в виду, что это было так давно… незачем ворошить прошлое.

На лице полковника Бостока отразился живейший интерес.

— Чушь! История либо была, либо нет. Если да — в курсе еще десятки человек. Ты хочешь, чтобы я ходил и расспрашивал? Я спросил вас обеих. Вам не кажется, что так будет лучше? Давайте ближе к делу.

Джанет серьезно взглянула на отца:

— По-моему, несправедливо об этом вспоминать через двенадцать лет. И на самом деле ничего такого не произошло… честное слово, ничего серьезного, Минна не пострадала.

Полковник Босток фыркнул и устремил саркастический взгляд на дочь:

— Ничего не произошло? Ну-ка выкладывай!

— У Ирен был котенок, — сказала Элис. — Точнее, он был не совсем ее. Просто бродячий котенок. Конечно, нам не разрешали держать в школе животных, поэтому Ирен спрятала его в сарае.

— Она отдала все карманные деньги помощнику садовника, чтобы тот молчал… сам садовник болел, — подхватила