Серебряный дельфин - Энн Вэйл

— Мне так неудобно, я веду себя как ребенок, — пристыженно пробормотала она.

— О, ерунда, дорогая. Если бы я, как и вы, были вся в синяках, то от моих воплей даже крыша взлетела бы, — жизнерадостно заверила ее Джульет.

Она помогла Рэчел одеться и настояла на том, что поверх блузки и юбки ей необходимо надеть теплый шерстяной жакет. Затем Джульет вышла, чтобы передать Найлу, что они готовы, и спросить у бабушки, нет ли у той каких-нибудь поручений. Не успела она закрыть дверь, как из гардеробной вышел Найл.

— Привет, дорогая. Как ты себя чувствуешь? — Его глаза сияли теплотой. — Извини, что н痀 мог найти раньше повидать тебя, но я проспал до десяти, а затем мне пришлось отправиться на заседание комитета.

Голос его звучал совершенно нормально и так дружелюбно, что Рэчел растерялась и не знала, что подумать.

— О, вот как… — только и могла она сказать.

— Джульет передала мне, что голова у тебя сегодня получше, но зато нога разболелась. Бедняжка ты моя! Я постараюсь поднять тебя очень осторожно, но в первый момент может быть больно. Готова?

Рэчел кивнула и подготовилась. Найл подхватил ее одной рукой под колени, другой приобнял за талию и очень осторожно поднял со стула.

— Обхвати меня правой рукой за шею, вот так! Ну как? Тебе действительно удобно?

Найл усадил ее в машину и подождал Джульет, которая во время их поездки в больницу буквально не закрывала рта. Найл только время от времени пытался вставить словечко. Рэчел не произнесла ни звука.

И только на пути назад, когда Найл высадил сестру в Хэмилтоне, она нашла в себе силы поддержать разговор.

— Думаю, ты будешь рада снова лечь в кровать, правда? Должно быть, тебе здорово досталось, ты такая тихая сегодня, — проговорил он, когда машина притормозило на перекрестке.

— Да… да, пожалуй. Но это не только из-за моего падения, Найл. Пожалуйста… мне надо тебе кое-что объяснить.

Он ждал, пока иссякнет поток транспорта на поперечной улице.

— Не сейчас, Рэчел. Подожди, пока мы вернемся домой, будь добра. — Вот теперь в его голосе впервые прозвучала почти ледяная нотка.

Она не делала больше попыток заговорить с ним. Подъехав к дому, Найл позвал Риетту, чтобы та помогла лечь Рэчел в постель.

— Я скоро вернусь и выпью с тобой чаю, — пообещал он.

Однако прошло более получаса, после того как Риетта принесла чай, но Найла все не было. Каждая минута ожидания приносила ей все новые муки. Она начала спрашивать себя, уж не намеренно ли он мучает ее? Наконец он появился в тот момент, когда ее терпение готово было лопнуть. Объяснив свое длительное отсутствие важным телефонным разговором.

Найл поставил стул с прямой спинкой у кровати и попросил разрешения закурить.

— А теперь, — ровным голосом произнес он, — что ты собиралась так срочно обсудить со мной?

Рэчел заставила себя посмотреть мужу прямо в глаза.

— Наверное, ты уже знаешь, — сказала она дрожащим голосом. — Я… я прочитала ту записку, что была послана тебе, Найл. Я вытащила обрывки из мусорной корзины, сложила их вместе и прочитала. Они… они были на туалетном столике, когда я слетела с лестницы.

— Да, я знаю. Я увидел их тогда и уничтожил. Здесь где-нибудь есть пепельница?

— Есть одна на каминной полке.

Как он может спокойно сидеть тут и думать о таких пустяках, как пепельница, когда только что прозвучало подобное признание? Ведь я же сгораю от стыда, неужели он считает меня достойной всяческого презрения?

— О, Найл, я знаю, что ты, верно, думаешь обо мне. Но неужели же ты даже не попытаешься понять? — Дрожащий голос выдавал ее.

— Ничего плохого я о тебе не думаю. Да с чего ты взяла, что я дуюсь на тебя? Честное слово, я не желаю ничего выслушивать, если ты собираешься расстраиваться.

— Расстраиваться?! — воскликнула Рэчел с истерической ноткой в голосе. — Да как же я могу не расстраиваться? Что бы ты ни думал обо мне, я не такая дрянь, чтобы…

Но он прервал ее.

— Как бы мне хотелось, чтобы ты была не так уверена в своей способности читать мои мысли, Рэчел. Если тебе уже известно мое мнение и ты чувствуешь, что вряд ли сможешь улучшить его, — тогда вообще едва ли нам стоит продолжать. Нет, выслушай меня, пожалуйста, — сказал он строго, так как она уже открыла рот, чтобы возмутиться. Затем, удивив Рэчел еще больше, он неожиданно подошел и сел рядом с ней на кровать, взяв ее горячие беспокойные руки. — В том, что произошло прошлой ночью, я виню только себя. — Он нежно погладил ее руку. — Мне следовало бы сжечь эту отвратительную записку, как только я прочитал ее. Если бы ты не увидела ее, то не была бы так расстроена и не грохнулась с лестницы. А теперь давай попытаемся забыть о том, что произошло.

— Но ведь это правда, Найл! Разве ты не понял? Это правда. Я действительно встречалась с Бреном днем…

— Да, я знаю, но не с такой целью, как это утверждалось в анонимке.

— Почему ты так уверен? Откуда тебе это известно?

Он пожал плечами.

— Как-то на днях я вернулся домой днем и увидел вас вместе. Я собирался пригласить тебя пройтись под парусом, но ты, кажется, и так неплохо проводила время, так что я поднялся к себе в комнату и занялся кое-какой бумажной работой.

— Почему же ты ничего не сказал? Разве ты не рассердился?

Губы его растянулись в улыбке, но глаза оставались холодными.

— Дорогая моя Рэчел, ведь мы живем не в средние века. Я не могу запретить тебе встречаться с подобными людьми, как бы сильно я сам ни недолюбливал их. Естественно, я ждал, что ты расскажешь о встречах с Бреном. Когда же ты этого не сделала… Ну что ж, я догадался, что ты, должно быть, подумала о скандале, который я подниму, и просто побоялась признаться во всем. — Он встал и подошел к окну, зажигая очередную сигарету. — Теперь тебе лучше?

Рэчел теребила кончик своей косы.

— Немного, — рассеянно ответила она. — Но, Найл, это проклятая записка. Кто же мог написать ее? Кто так ненавидит меня — или тебя — настолько, чтобы посылать такие отвратительные письма?

— Не знаю, но если они попытаются сделать это еще раз, полиции придется заняться сплетниками, — мрачно отозвался он. — Лично мне не верится, что записка была направлена против тебя. Думаю, это вышло случайно.

— Но совершенно очевидно, что меня собирались скомпрометировать! Ведь там меня обвинили ни больше ни меньше — в том, что я… предаю тебя, — сказала она, вспыхнув.

— Нет, думаю, что нет. — Найл опять подошел к кровати. — Предполагаю, что это была хитроумно спланированная подлость с целью выбить меня из колеи, или же рассчитывали, что и Харту тоже рикошетом достанется.