Образец женской логики - Лина Мерканто

Горничная принесла кофе. Георгий ей указал на журнальный столик около себя и спокойно распорядился:

— Достань из буфета коньяк и две рюмки и можешь быть свободна.

Оставшись один, он задумчиво потер двумя пальцами переносицу. Он понимал, что ему предстоит нелегкий разговор, и хотел сосредоточиться. Все выходило совсем не так, как он задумал. Этот дурак Атанас опять подставил его. Теперь в глазах этого итальянца он выглядел каким-то мясником, главарем банды, мафиозным боссом. Хорошенькое амплуа, невесело подумал Георгий.

В этот момент охранники ввели Рикардо. Теперь он выглядел намного лучше, хотя вся левая сторона лица была в багровых кровоподтеках. Красивый, мужественный парень, с долей удовлетворения отметил про себя Георгий. У его дочери хороший вкус. В любой другой ситуации он был бы совсем не против иметь такого зятя. Да, в любой другой.

Он указал Рикардо на кресло рядом с собой и сделал охранникам знак оставить их вдвоем. Некоторое время они внимательно изучали друг друга, как бойцы перед схваткой. Наконец Георгий откашлялся и заговорил.

— Я хочу принести вам свои извинения за действия моих людей. Они не совсем правильно поняли мой приказ.

Рикардо усмехнулся. Улыбка вышла кривой. Гримаса боли на миг исказила его лицо.

— Боюсь, я не оставил им другого выбора.

Георгий покачал головой.

— Да уж. Одного из них до сих пор приводят в чувство.

— Означает ли это, что это я должен извиняться? — издевательски осведомился Рикардо.

— Вовсе нет. Вы поступили как настоящий мужчина, и я отдаю вам должное. Выпейте кофе с коньяком. Вам станет легче.

Рикардо отрицательно покачал головой.

— Как угодно. А я выпью. — Георгий плеснул в рюмку коньяку и опрокинул в рот. Крепкий напиток обжег горло. — Зря отказываетесь. Хороший коньяк.

Снова наступило молчание. Рикардо спокойно разглядывал Георгия, не испытывая ни малейшей неловкости. Тот в который раз подивился его самообладанию. У парня просто железные нервы.

— Вы невольно стали свидетелем известного события, которого я вовсе не желал. Это должна была быть всего лишь деловая встреча. Атанас сильно перестарался и поплатится за это.

— Это, конечно, не мое дело, Джи-Джи, но на вашем месте я бы серьезно подумал об этом. Мало того, что он убийца, он еще очень любит избивать безоружных людей, особенно когда их держат за руки два дюжих парня. Интересно, не так ли?

— Интересно, — согласился Георгий. — Я как раз думал об этом, когда вы вошли. Как видите, я с вами откровенен и рассчитываю на ответный шаг.

Рикардо удивленно поднял брови.

— Куда вы дели Тиминушку?

— Кого?

— Виолетту. Мою дочь.

— Я не думаю, что она одобрила бы мою откровенность в этом вопросе.

Георгий начал терять терпение.

— Манчини, вы напрасно испытываете свою судьбу. Лично к вам у меня нет никаких претензий. Единственное мое желание — это чтобы вы как можно скорее покинули эту страну. Надеюсь, причины вам понятны. И вы сделаете это сегодня же, слышите?

Лицо Рикардо оставалось непроницаемым. Только глаза выдавали охвативший его гнев.

— Вы очень самоуверенны, Джи-Джи.

— Не смейте называть меня так! — не выдержав, закричал Георгий.

— Вы не можете ни запрещать, ни приказывать мне, — спокойно возразил Рикардо. — Я уеду, когда мне заблагорассудится, и уеду не один.

Георгий в ярости вскочил на ноги. Рикардо невозмутимо наблюдал за ним. Его спокойствие еще больше взбесило Георгия. Ему хотелось топать ногами, кричать, бить это неподвижное лицо, чтобы стереть с него невыносимое выражение превосходства. Однако он сделал над собой нечеловеческое усилие, взял себя в руки и сел.

— Позовите своих людей, — сказал Рикардо. — Они с удовольствием выполнят ваше желание и изобьют меня еще раз. Я ведь в вашей власти. Или вы предпочитаете сделать это сами?

Я совсем разучился владеть собой, с отчаянием подумал Георгий. Он читает мои мысли. Надо поставить его на место.

— Если вы рассчитываете уехать отсюда с Тиминушкой, можете сразу забыть об этом. Я найду способ закрыть ей выезд из страны. Кроме того, ее паспорт находится у меня.

— Вы упускаете из вида одно маленькое обстоятельство, — заметил Рикардо. — Она совершеннолетняя и гражданка Итальянской Республики. И все ваши связи здесь ничего не стоят. Через консульство я подниму ужасный скандал.

— До консульства еще надо добраться, — тяжело уронил Георгий. — Вы не выйдете отсюда. Просто исчезнете и все. Все.

Их взгляды скрестились, и, казалось, ничто не сможет их разъединить. Вдруг в коридоре раздался топот ног. Дверь распахнулась. На пороге стоял растерянный охранник.

— Хозяин, там, там…

— Что такое? — Георгий конвульсивно дернулся.

Охранник посторонился, и в комнату вошла Виолетта. Лицо ее было смертельно бледно, губы крепко сжаты. Огромные глаза неподвижно уставились на Георгия. Он так крепко сжал подлокотники кресла, что побелели костяшки пальцев. Никогда еще она не казалась ему такой красивой, как сейчас. И такой страшной. Как одна из эриний, богинь мести. Он завороженно смотрел на нее. Ему даже показалось, что волосы ее извиваются, как змеи. Холодный пот выступил на лбу, ноги похолодели.

С минуту они молча смотрели друг на друга, потом Виолетта повернулась и увидела Рикардо. Он неподвижно сидел в кресле и тоже потрясенно смотрел на нее. Она быстро подошла к нему, опустилась на колени перед креслом и легко провела пальцами по его лицу.

— Что они сделали с тобой? — спросила она по-итальянски.

— Ничего, кара [4], — ответил он тихо. — Небольшая мужская разборка.

Она обхватила руками его колени, прижалась к ним лицом и замерла. Он гладил ее по волосам, и слепому было ясно, что в эту минуту для этих двоих ничего, кроме них, не существовало на свете.

Охранник, кашлянув, вышел. Георгий остолбенело глядел на них и впервые в жизни ощущал себя невидимкой. В комнате повисла абсолютная тишина, и только часы своим тиканьем напоминали, что время все-таки не остановилось.

Лица Виолетты Георгий не видел, оно было полностью скрыто рассыпавшимися по плечам волосами. Он поднял глаза и посмотрел на Рикардо. Выражение его лица поразило Георгия. Перед ним сидел абсолютно счастливый человек, которому просто нечего больше желать. В глазах как будто затеплились свечи, озаряя все вокруг нежным, трепетным светом. Наивные маленькие дурачки, подумал он. Не понимают, что это в последний раз. И вдруг отчетливо понял, что проиграл. Они были сильнее его. Он мог разлучить их навсегда, истерзать, убить, наконец, но победить был не в силах. Победа, казавшаяся столь близкой, предательски обернулась поражением.