Надежда - Елизавета Абаринова-Кожухова

Василий пошарил в кармане и извлек лупу.

— Хорошая вещица, — одобрил Дормидонт, — хоть бы даже для чтения. А то пару страниц прочитаю, и книгу откладывать приходится — ничего не вижу.

— В таком случае, дарю ее вам, — сказал Дубов.

— Спасибо тебе, — сердечно поблагодарил царь. — Погоди, Василий Николаич, а сам-то как?

— Ну, в нашей стране такую лупу достать — не вопрос, — улыбнулся детектив. — А вы, Государь, поможете нам разобраться в чертеже.

— Ну, тут и разбираться-то особливо нечего, — махнул рукой Дормидонт. — Здесь Терем в таком виде, как его задумал Степан. то есть чуть не втрое больше, чем теперь. Оттого-то и понять сразу нелегко. И что ж вам отсюдова нужно? А то ежели я его начну весь объяснять, так до утра, понимаешь, прообъясняю.

— Как что? — простодушно удивилась Надя. — Место, где запрятан клад!

— А-а, ну ясно, — усмехнулся царь. — Только боюсь, дорогие други мои, что должен буду вас разочаровать — надпись, что там-то или там-то находится клад, здесь вряд ли отыщется.

— А на это мы и не надеемся, — совершенно серьезно ответил Василий. — Но, может быть, вы увидите какое-то указание… Нет, не впрямую, конечно, но хоть какой-то намек на то, что где-то что-то не так, как обычно.

— Чегой-то я не шибко понял, об чем ты говоришь — пробурчал царь, — но попробуем. — Некоторое время он молча водил лупой над чертежом, внимательно вглядываясь в нагромождение значков. — Ну, с чего начнем?

— Государь, а нет ли здесь каких-то поправок, сделанных рукою царя Степана? — вдруг спросил доселе молчавший Васятка. И пояснил: — Я не думаю, что тайник входил в изначальный замысел — иначе слишком многие про него знали бы. А так можно было бы что-то немного изменить, ну там дверь или окно передвинуть, или стенку чуть потолще, а в стене что-нибудь оборудовать, хоть даже своими силами, или при помощи верного человека.

Нельзя сказать, что путанные рассуждения Васятки кого-то убедили, но доля здравого смысла в них все-таки имелась.

— Рукою царя Степана? — переспросил Дормидонт. — Есть, как же без них. И я даже точно могу сказать, где именно.

— И как вы это определяете? — заинтересовалась Надежда.

— Да очень просто. У Степана была такая привычка — делать пометки красными чернилами. Я видел наброски старых указов и посланий — обычно его помощники и люди из Посольского приказа писали их черным цветом и отдавали царю Степану. Тот проходился красным и отдавал писцам, чтобы переписывали набело, с учетом его пометок. А здесь… — Дормидонт еще раз бегло пробежался лупой по чертежу. — Видать, Степан и тут порядком отметился. Хотя больше по мелочам.

— Например? — Василий достал свой сыщицкий блокнот.

— Да вот хотя бы. Видите, тут должна была быть дверь, а Степан передвинул ее с середины горницы на самый край.

— Так это ж то, что нам надо! — вскричала Надежда. — Там, где должна была быть дверь, в проеме он и спрятал сокровища. Давайте пойдем туда теперь же и разломаем стену…

— Не спешите, сударыня Надежда, — остудил ее пыл Дормидонт. — Во-первых, это лишь одна из множества подобных пометок, и ежели бы мы по-вашему делать стали, так половину терема попортили бы, понимаешь. А во-вторых, эта Степанова пометка относится к той части, которая так и не была построена. Так что извините великодушно — ни двери там, ни проема, ни сокровищ.

— То есть Ваше Величество хотите сказать, что от красных пометок Степана большой пользы не будет? — разочарованно переспросила Чаликова.

— Увы, похоже, что так, — с сожалением ответил Дормидонт. — Хотя, впрочем… Вот не угодно ли сюда глянуть? — Царь указал на красную пометку почти на самом краю чертежа.

— Но это ж, должно быть, в недостроенной части? — неуверенно проговорил Василий, который понемногу начал «въезжать» в чертежные премудрости.

— Как раз наоборот, — возразил Дормидонт. — По первоначальному замыслу, от основной части терема отходили как бы два крыла, которые оканчивались такими вот небольшими теремками.

— Ага, значит, тот домик на отшибе… — смекнула Надежда.

— Ну да, он должен был стать частью всего терема, — подтвердил Дормидонт. — Строить начали одновременно в двух местах — главную часть и одно из крыльев, но с дальнего конца. Ну а дальнейшее вам известно. — Царь стал прилаживать лупу и так, и сяк, но никак не мог разобрать красной надписи. — Ох и намельчил же мой грозный пращур! Глянь-ка ты, Васятка, может, молодыми-то глазками чего и разберешь.

Васятка стал вглядываться в надпись и с лупой, и без нее, и с близкого расстояния, и отодвинув чуть ли не длину вытянутой руки, потом сказал:

— Я не очень уверен, но похоже — «тайник».

— Тайник! — не в силах сдержать чувств, вскочила Надя. И вновь Дормидонту пришлось ее разочаровать:

— Это, сударыня Надежда, вовсе не то, что вы думаете.

— Как, не то? — искренне возмутилась Надежда. — А для чего же еще тайники делают, как не для сокровищ?

— Наденька, мне кажется, что когда хотят что-то надежно спрятать, то на плане слово «тайник» обычно не пишут, — терпеливо объяснил Дубов.

— И это тоже, — согласился царь. — Но я хотел другое сказать — такие тайники, они чуть не в каждом тереме есть, и даже в крестьянских избах бывают.

— Но для чего? — спросил Серапионыч.

— Ну, много для чего. Кому, понимаешь, чтобы полюбовничков али полюбовниц было где скрыть. Или какие-то вещи там держат, чтобы другие не увидали. Да что там — я и сам в опочивальне за ложем закуток устроил, у меня там всегда чарка стояла. Это чтобы жену не огорчать, царствие ей небесное, — вздохнул Дормидонт. — Много она, бедняга, терпела от моего тогдашнего пьянства…

— То есть вы полагаете, Государь, что тайник, который на чертеже, Степан велел построить для каких-то своих личных нужд? — подытожила Чаликова.

— Не хочу вас разочаровывать, но так оно, похоже, и есть, — подтвердил Дормидонт. — И это еще в том случае, ежели тайник вообще, понимаешь, успели сделать…

— А вы как думаете, Вася? — обратилась Надя к Дубову. — Что говорит ваш дедуктивный опыт?

— Знаете, Наденька, впечатление двоякое, — охотно откликнулся детектив. — Если рассуждать здраво, то Государь прав, и искать там нечего. Но ежели немного пофантазировать, то можно представить себе такое, например, развитие событий. Допустим, что тайник в указанном месте действительно был устроен и что Дмитрий Смурной о нем знал. Хотя вряд ли он очень велик по размеру и вряд ли туда можно много чего засунуть. Но предположим, что Дмитрий положил туда что-то очень ценное — более ценное, чем то, что мы нашли на огороде. Еще одно допущение — что царь Степан должен был лично прибыть в Терем и «распорядиться по своему усмотрению», то есть перепрятать сокровища понадежнее. Но он, как известно, заболел и вскоре умер, так и не успев ничем распорядиться. И, наконец, допущение последнее: не зная более надежных мест, Смурной не стал ничего перепрятывать. А о существовании чертежа с пометой царя он мог и не ведать. Следовательно, имеется некоторая вероятность, что в домике что-то есть. Но, пожалуй, довольно ничтожная. Пришли, взяли чертеж, увидели надпись «тайник» и нашли кучу золота — такого не бывает даже в кладоискательских книжках. К тому же в домике, наверное, мало что сохранилось из того, что там было спервоначалу.