Пленники хрустального мира - Мария Кущиди

Вейн, преступно наблюдая за мной из-за старых книжных стеллажей, вмиг опустила свои голубые глаза, впервые по-настоящему отразившие в себе глубокую печаль. С недавних времен ее что-то очень сильно начало тревожить, и она все чаще стала задумываться о каких-то таинственных вещах, понять которые было непросто. О чем она думает сейчас, притаившись в темном углу кабинета? Я не знаю, да и не стремлюсь узнать лишь потому, что мне давно все равно на то, что творится у нее на душе.

Когда я собирался уходить из кабинета, она внезапно схватила меня за руку, заставив обернуться. Она молча смотрела на меня, точно не зная, что стоило ей сейчас сказать. И лишь тогда, когда раздался щелчок опущенной вниз дверной ручки, она, взяв меня за руку, взволнованно пролепетала:

– Ты не можешь просто так оставить его здесь. – На ее ладони лежал недавно оставленный мною перстень, который явно не давал ей покоя. – Иначе тело умрет.

Немного нахмурившись, я взял из ее ладони серебряный перстень, неохотно надев обратно. Мне всячески не хотелось признавать ее правоту, хоть Вейн была абсолютно права насчет этого.

В ее голубых глазах я еще никогда не видел ничего подобного. Затаив какое-то тайное чувство, они молчали, пытаясь глубже запрятать ее от моих глаз. Заметив это, я снова закрыл дверь, бросив на нее свой изумленный взгляд.

– Только ли тело тебя волнует? Мне кажется, не только оно одно.

Попятившись назад, она пыталась найти всякие отговорки, чтобы убедить меня в обратном, и тогда, когда она практически сдалась, со стороны бального зала раздалась волна новой, пленительной и безумно тоскливой мелодии.

– Значит, наивная маленькая Рене все-таки признала свое поражение, доверившись мне. – Колкая улыбка сверкнула на моем обескураженном лице. – Как же это глупо и цинично.

– Цинично? – дрожащим голосом сорвалось с тоненьких губ Вейн, которая впервые за долгое время начала испытывать какое-то легкое покалывание внутри своей холодной груди. – Она искренне любила всю свою жизнь, и ты считаешь это циничным?..

Оказавшись рядом с ней, я больно схватил ее руку, сжав так сильно, что она едва смогла сдержать слезы.

– Я создал тебя, не забывай, – едва слышно прошептал я, припав к ее уху, чтобы почувствовать, как по ее тело дрожит от пронизывающего насквозь холода, который впервые так сильно ее пугал. – И если вспомнить, ты всегда обещала быть на моей стороне, разделяя мои интересы, помогая мне достигать желаемых целей. Но если ты решила не согласиться со мной, Вейн, – услышав свое имя, она застыла, точно запечатлев самое страшное, что она когда-либо видела в своей жизни, – решила предать меня, то наш разговор будет коротким.

Мои ладони уже практически сомкнулись на ее тонкой шее, как что-то резко отдернуло меня.

Подавшись назад, я схватился за голову обеими руками, пытаясь унять несносную головную боль. Проникая в мое сознание, она яростно кричала, и ее крик, становясь все громче, оглушал меня, в какой-то момент обрезав последние ниточки, связывающие меня с окружающим миром.

Когда грустная музыка, наполняющая стены поместья никем прежде не испытанным чувством, резко оборвалась, тишина снова захватила все, что было вокруг нее, заявив о своих подлых намерениях.

Никто бы и не подумал о том, что в бальном зале, покрытом пылью и темнотой, жизнь внезапно оборвалась, отравившись самым беспощадным ядом, который только существовал в пределах необъятного, но очень беззащитного мира.

Черно-белые клавиши изящного темно-синего пианино молчали, навевая тихую грусть, о которой вряд ли кто-либо когда-то мог слышать, попросту прежде не испытав ее насквозь прожигающий взгляд на себе, точно на беспомощной жертве, которой уже некуда было бежать.

Все казалось вокруг умиротворенным, непоколебимым, но внезапно разбившаяся о каменный пол алая капелька крови, сползшая с тонких пальцев виртуозного пианиста, напоминала о его тайной любви к чарующему женскому сердцу, покой которого он всегда боялся потревожить. И даже сейчас, когда сердце внутри его груди перестало биться, разорвавшись на части, Лео не переставал думать о ней, вспоминая ее до боли нежный смех, улыбку, которые никогда не принадлежали ему. Но разве он мог об этом мечтать, однажды назвав ее своей музой? Ему было это просто не нужно, поэтому он был так беспечен.

Что со мной произошло? Голова раскалывается на части. Я не могу даже пошевелиться, не могу открыть глаза… Тело словно парализовало.

Я слышу, как где-то неподалеку раздаются какие-то странные звуки, чем-то схожие с тихими шагами, все дальше отдаляющимися от меня. Пытаясь сконцентрироваться на них, я замираю, не обращая внимания на свою беспомощность.

Через секунду я понимаю, что эти сомнительные звуки действительно были шагами, которые я уже едва могу различить. Они все дальше удаляются от меня, но я продолжаю слышать их, чувствовать чье-то незримое присутствие.

Нужно открыть глаза. Нужно просто собрать все свои силы, чтобы сделать это. Тело меня по-прежнему не слушается, всячески оказывая мощное сопротивление.

Постепенно я ощущаю, как сердце медленно начинает медленно биться, но оно тут же затихает. Надо попытаться вдохнуть воздух, открыть глаза… Но у меня ничего не получается. Шаги все дальше отстраняются от меня, почти исчезая. Кончики моих пальцев немеют, губы медленно начинают шевелиться.

Тело снова оживает. Лишь бы оно снова не замолчало… Пошевелив пальцами, я начинаю дышать. Это было неровное дыхание, но я был рад даже этому. Остается совсем немного до того, как я смогу открыть глаза.

Я чувствую, как сердце снова начинает отбивать прежний жизненный ритм. По телу бежит неприятная волна холода, и я резко открываю глаза.

Яркий свет больно обжигает их, но я уже не могу закрыть их, чувствуя, как боль расползается по телу.

Через мгновение свет затухает, позволяя мне прийти в чувства. Поднявшись на ноги, я осматриваюсь, но вокруг ничего не вижу. Темнота полностью скрывает собой все, что меня сейчас окружает. Я не могу сделать и шаг, боясь провалиться в необъятную пропасть. Хотя, откуда ей здесь взяться?.. Решившись, я осторожно делаю шаг вперед.

Прочная каменная поверхность соприкасается с моей ногой. Никакой пропасти. И откуда эта мысль вообще взялась в моей голове? Сделав еще пару шагов, я слышу, как тихие шаги снова раздаются где-то далеко от меня. Они звучат очень тревожно, и мне становится не по себе.

Затаив дыхание, я снова делаю шаг, сталкиваясь с какой-то дверью. Нащупав дверную ручку, я медленно опускаю ее вниз. Дверь со скрипом открывается, и я вижу Лео. Он недвижно стоит у кровати, опустив голову. По его тонким пальцам стекает алая кровь, образовывая под ногами кровавую лужицу. Он обращает внимание меня лишь тогда, когда я вхожу в комнату, замечая на кровати посиневшее тело Рене, в крепко сжатых руках которой лежали тоненькие стебельки колючих роз, шипы которых глубоко впились в ее ладони.

Повернув ко мне свою голову, Лео молча смотрит на меня своими потухшими глазами, лишенными жизни. Его лицо искривляется от боли, окрашиваясь кровавыми слезами:

– Мне больше незачем играть. – Показывая мне свои руки, изрезанные шипами, он медленно переводит взгляд на Рене. – Только я могу позаботиться о ней. – Он снова смотрит на меня, а в его глазах тревожно загорается едва заметный огонек. – Энгис, он смотрит, – кричит он, устремив свой взгляд куда-то за мое плечо. – Он всегда смотрит, когда ты забываешь смотреть на него.

Шаги, некогда раздающиеся где-то далеко от меня, остановились за моей спиной. Затаив дыхание, я закрываю глаза, не решаясь обернуться.

Сердце в груди снова перестает биться. Резкая холодная боль пронзает все внутри меня, уже не прекращаясь ни на секунду. Я чувствую, как кто-то тяжело дышит мне в спину. От его ледяного дыхания тело мое быстро немеет.

Горьковатый воздух наполняет все вокруг меня, медленно удушая. Нужно посмотреть, кем был этот страх, вечно живущий внутри