Камбэк - Лили Чу

добираемся домой. Меня это и радует, и тревожит. Поцелуй в машине – это одно, но я не знаю, что будет дальше. Мои сомнения исчезают, когда в лифте он прижимает меня к себе и смотрит на меня из-под полуопущенных век, с приоткрытыми влажными губами, с таким вожделением, что мои бедра сжимаются.

«Живи сердцем», – говорил он. Легче сказать, чем сделать, но на этот раз я собираюсь попробовать и побеспокоиться о последствиях утром. Лифт подает сигнал остановки, и мы отстраняемся друг от друга.

Я чуть не роняю ключ, пытаясь открыть дверь. Джихун откидывает мои волосы в сторону, чтобы уткнуться носом мне в шею. Одна его рука лежит на моей талии, а другой он упирается в дверной косяк у моей головы, и мы чуть ли не вваливаемся в освещенную комнату. Его прикосновения заставляют меня чувствовать, что он повсюду, и это ошеломляет меня восхитительным образом. Мы делаем небольшой перерыв, чтобы скинуть обувь, после чего я веду его к дивану. Это хорошее промежуточное место – диваны словно говорят «мне это нравится», исключая приглашение в спальню.

– Так пойдет? – спрашиваю я, усаживаясь и слегка дергая его за руку.

– Еще как. – Он запускает пальцы в мои волосы, пока я не притягиваю его ближе к себе.

Когда я целовалась со своим последним бойфрендом, мои мысли обычно были наполовину о нем, а наполовину о работе. С Джихуном такого не происходит. Его ласки заполняют мой разум, но они не кажутся чужими или неловкими. Они накатывают волнами приятных ощущений – его рук на моей коже, моих пальцев, пробегающих по его волосам, мягким, несмотря на черную краску.

Я отталкиваю его назад, опрокидывая на диван, и склоняюсь над ним, так что мои волосы падают вокруг шатром, скрывая нас от мира. Он тянет меня вниз, чтобы я могла целовать эту потрясающую линию подбородка. Мышцы его шеи напрягаются, когда он поворачивает голову, чтобы открыть мне доступ к его горлу, и издает утробный звук, от которого у меня кружится голова.

Я так увлечена им, что не слышу, как щелкает замок, пока не раздается веселый голос Ханы:

– Я вернулась пораньше!

16

Я знаю Хану Чхве уже десять лет.

Она – моя лучшая подруга и, наверное, самый С важный человек в моей жизни. Эта девушка знает меня лучше, чем кто-либо другой. Мы пережили полный спектр эмоциональных кризисов, включая расставания с возлюбленными и неудачи на работе, а также ее мать и мою сестру.

Я бы доверила ей свою жизнь.

Но прямо сейчас с той же радостью выстрелила бы в нее из пушки. В панике я отталкиваюсь от Джихуна, и тот с шокирующей скоростью скатывается с дивана и одним плавным движением опускается в соседнее кресло. Прежде чем я успеваю отреагировать на его гепардоподобные рефлексы, он достает свой телефон, притворяясь, будто прокручивает ленту новостей. Он подмигивает мне, пока я быстро приглаживаю волосы.

К счастью, Хана слишком занята разбором своих сумок и ничего другого не замечает. Джихун вскакивает, чтобы помочь, а я направляюсь на кухню и непринужденно засовываю лицо в холодильник, чтобы остудить обожженные щетиной щеки.

Как только багаж Ханы внесен в комнату, она лучезарно улыбается мне:

– Я хотела сделать тебе сюрприз! Мой последний учебный модуль отложили, поэтому я вернулась на неделю раньше, чтобы провести немного времени со своим любимым братиком. – С визгом она бросается к Джихуну, заключая его в объятия. – Ари хорошо за тобой ухаживает? Как твой папа, Ари?

Джихун бросает на меня печальный взгляд через плечо. Теперь, когда Хана здесь, все, что могло случиться, временно отправлено в мусорный контейнер. Пока брат с сестрой болтают, я разогреваю остатки маминых блюд, чтобы покормить Хану.

Следующие несколько дней у нее выходные, и она собирается поработать гидом Джихуна. Я стараюсь подавить вспышку ревности. В конце концов, не могу же я отпроситься с работы, чтобы провести это время с ним.

– Я знаю, что мое возвращение нарушает твой план остаться здесь, – говорит она Джихуну, набрасываясь на еду. – Однако есть хорошие новости. Дальше по коридору парень сдает квартиру через Airbnb. Это и удобно, и приватно, не то, что в отеле.

Ага, а вот это уже интересно. Оглядываясь, я вижу, как Джихун многозначительно шевелит бровями, глядя на меня, и мне приходится скрывать свой смех кашлем.

Мы договорились, что Хана будет спать со мной, а Джихун переночует в ее комнате. Он следует за мной на кухню с пустыми стаканами и ждет, пока Хана повернется ко мне спиной, чтобы, наклонившись, молниеносно поцеловать меня в уголок рта.

– Ты не хочешь, чтобы Хана знала? – шепчет он мне на ухо.

– Пока нет. – Она устроит мне допрос с пристрастием о моих намерениях и о том, что я себе думаю. Я к этому не готова.

– Как скажешь, Ари. – Он прижимается ко мне лбом и ласкает пальцами мое запястье, прежде чем мы возвращаемся в гостиную, чтобы обменяться вежливыми пожеланиями спокойной ночи. Прикосновение было легким, как перышко, но ощущение его пальцев остается на моей коже, когда я иду в свою комнату.

Хана следует за мной.

– Что за поездка. – Она зевает. – Еще раз спасибо, что присматриваешь за Джихуном.

– Это не было проблемой, – я сохраняю нейтральный тон. Хана падает на кровать.

– Как прошел ужин у родителей? Фиби была там?

Я разминаю затекшую шею.

– Это был ад. Папа и Фиби поругались прямо на глазах у Джихуна.

Ее брови слегка приподнимаются:

– Ты привела его на ужин?

От ее взгляда мне становится немного не по себе.

– Ты же просила меня быть хорошей хозяйкой.

– Просто ты никогда этого не делаешь, – говорит Хана. – Прошло шесть лет, прежде чем я поужинала с твоими родителями.

– Что ж, скажи спасибо, что тебя не было там сегодня вечером, потому что Фиби устроила бедному парню допрос по всей форме.

Хана клюет на приманку, которую я закинула, чтобы сменить тему.

– Ты собираешься встретиться с ней?

– Я видела ее сегодня вечером.

– Ты знаешь, что я не это имела в виду, – мягко произносит Хана.

– А какой смысл? – Я открываю ящик с такой силой, что он чуть не вылетает мне в руки. – Это она сказала, что позвонит, чтобы встретиться. Новость дня: она этого не сделала.

– Ты сказала ей, что чувствуешь из-за этого?

– Я чувствую себя прекрасно. – Я достаю пару чистых пижам, аккуратно сложенных в плоские квадраты.

Хана шумно выдыхает.

– Я не знаю, что сказать, когда ты становишься такой, но