Книга тайн - Том Харпер

Тристана я нашел в постели. На нем распростерлась костлявая проститутка. Оба были голые и полусонные. Я видел чешуйки от блошиных укусов на ее ногах, в волосах у нее шевелилось что-то похожее на вшей. Слуги явно были не единственным пунктом экономии Тристана.

Он приподнялся на локте. Проститутка скатилась с него, демонстрируя пару тощих грудей и густые волосяные заросли.

— Все-таки надумал к нам присоединиться? — усмехнулся Тристан.

— Я получил искомое.

Он оттолкнул шлюху, вскочил с кровати, сбил ногой стакан с вином, стоявший на полу. Схватив отцовский меч, покоившийся в ножнах на полке, он сказал:

— Ты уверен?

— Есть только один способ подтвердить это.

Мы вернулись в башню под загадочные взгляды фламелевских фигур. Над нами распростерлась черная бездна. Я молча высыпал порошок на сложенный лист бумаги. Я заранее решил сохранить какую-то часть на тот случай, если первая проекция окажется неудачной, но порошка было так мало, что я боялся потерять хоть гран. Я скрутил бумагу и запечатал воском. На скамье лежало серебряное зеркало еще с тех времен, когда я пытался поймать солнечные лучи; я посмотрел в него и ужаснулся. Кожа у меня посерела, волосы поредели, а глаза запали так, что их почти не было видно. Кожа на руках стала розовая и блестящая, гладкая, как у младенца, после всех ожогов, полученных мною в спешке. От брызг купоросного масла на щеке появился крестообразный шрам.

Тристан принес яйцеобразный сосуд дутого стекла — тигель, наполнил его порошкообразным свинцом, отмерив нужное количество на весах, потом опрыскал несколькими каплями ртути. После этого он закрыл тигель хрустальной пробкой, обжег края свечой. Пока он делал это, я набросал угли в топку и принялся работать мехами. Я смотрел, как изменяется цвет пламени от красного к оранжевому, потом к ярко-белому, на который и смотреть-то было больно. Увидев этот цвет, я понял, что мы готовы.

Я взял стеклянное яйцо железными щипцами и поместил его в самое пламя. Тристан положил руку мне на плечо и подался вперед. Хотя ночь была холодной, с нас лил пот.

— Сколько на это уйдет времени?

— Мы увидим, когда наступит этот момент, — сказал я.

Он стоял и смотрел, наши тела так плотно прижимались одно к другому, что наш пот смешивался. Я почти не замечал этого. Из металла в стекле начал выделяться пар. Свинец размягчился и стал пузыриться, впитывая в себя ртуть.

Я отодвинулся от Тристана и принялся работать мехами, раздувая пламя до нового неистовства. Жар обжигал мне лицо, в башне клубился дым. Тристан отошел в сторону, закрыв глаза руками, но я, как прикованный, стоял у печи.

Что-то мелькнуло в стекле, и я понял, что время пришло. С помощью кочерги я выбил хрустальную пробку, потом поднял щипцами свернутую бумажку с порошком и швырнул ее в печь. Она прошла сквозь дверцу, упала на кипящий металл в тигеле и загорелась. Возникло чистейшее, белейшее пламя, словно солнечный луч на снегу. Когда пламя погасло, я увидел ауру, светящийся венец, наполнивший тигель разноцветьем. Радуга.

Я вскрикнул, повернувшись к Тристану. Он, видимо, тоже видел это и потому подбежал ко мне. Общими усилиями мы вытащили тигель из огня и ровно поставили его на пол. Тристан обнажил меч, поднял его и ударил. Стеклянное яйцо треснуло пополам и распалось. Сквозь дым и пот, которые жгли нам глаза, мы смотрели на то, что создали.

XXIII

Нью-Йорк

Возвращение в квартиру оказалось еще неприятнее, чем он предполагал. Полицейский, дежуривший у дверей, был уже предупрежден и выдал им резиновые перчатки и бахилы, потом поднял ленту, натянутую поперек двери. Ник и Сет поднырнули под нее и вошли в гостиную.

Ник понял, что в последний раз видел эту комнату через окно «Базз». Он посмотрел на стол Брета, потом туда, куда была направлена веб-камера, пытаясь понять, где стоял киллер. Компьютер Брета исчез, как и стул, к которому был привязан бедняга. Исчезло, к счастью, и тело, хотя на полу остались пятна, возможно, кровь Брета. Как долго сохраняют в неприкосновенности улики на месте преступления?

Он прошел в свою спальню. Полиция, видимо, побывала и здесь, кавардака не было, но привычный порядок нарушился — кое-что явно вынимали из упаковок, а потом засовывали обратно. Он хотел сесть на кровать, но передумал. Все его тело сжималось от боязни оставить след на том, к чему он прикоснется. Он присел перед прикроватной тумбочкой, вытащил ящик. Кожаный дорожный бумажник — подарок родителей к окончанию университета — лежал у задней стенки под обычным хламом: лосьоны после бритья, дешевые книжки и презервативы. Он вытащил паспорт, потом сунул бумажник в карман пиджака. Никогда не знаешь, что может понадобиться. С обложки паспорта на него взирал золотой орел со связкой стрел в когтях.

— Ник?

Он задвинул ящик, повернулся, пытаясь не выглядеть виноватым. Сет стоял в дверях, за ним полицейский, глядя через его плечо. Видели они, что он сделал? Выпячивается ли бумажник в его кармане?

— Нашел. — Голос его прозвучал безжизненно в погруженной в тишину квартире. Он кинул паспорт Сету. — Идем.

Он в последний раз окинул взглядом комнату. Свернутый носок лежал на полу в том месте, где он оставил его три дня назад. Журнал был открыт на той статье, которую он читал за обедом в тот вечер. Две помятые рубашки, которые собирался погладить, висели на дверце стенного шкафа. Его прежняя жизнь. Он вспомнил статью, которую когда-то читал в «Нэшнл джиографик», о пещерном человеке, замерзшем в Альпах. Он идеально сохранился, вплоть до горстей ягод, зажатых у него в руках. Ученые пришли к выводу, что он заснул рядом с ледником и надвигающийся лед поглотил его. Ник часто вспоминал о нем. Понимал ли он, что с ним происходит? Был ли момент, когда он пробудился и понял, что находится в ловушке? Был ли лед достаточно прозрачен, видел ли он залитый солнцем мир за пределами ледяного панциря? Кричал ли он, или же лед заморозил его легкие?

Ник кинул взгляд на будильник у кровати, чтобы сориентироваться во времени, но даже часы стали жертвой чар, околдовавших комнату. 00:00.00:00.00:00. Синие цифры подмигивали ему, дразня своим безвременьем. Вероятно, полицейские вытаскивали шнур из сети, обыскивая комнату.

— Идем. — Сет ждал его.

Ник медленно двинулся к двери, пытаясь впитать в себя как можно больше воспоминаний. В этот момент он и увидел фотографию Джиллиан. Она стояла на туалетном столике, почти невидимая за склянками и аэрозолями. Он так и не собрался убрать ее. Он протянул руку, чтобы взять и рассмотреть получше.

— Не делай этого, — сказал Сет, размахивая паспортом. — Ты и так уже достаточно помог полиции.