Призраки не умеют лгать - Анна Сокол

Дмитрий приподнял девушку и усадил на стол. Её ноги, тут же обвились вокруг пояса, не позволяя отодвинуться ни на сантиметр и заставляя его изнывать от нетерпения. Ничего лишнего, никаких посторонних мыслей о кровати в спальне.

Одежда слетала с них, как шелуха, бесшумно падая на пол. Нетронутая чашка с чаем, задетая резким движением, полетела вниз, окрасив коричневыми брызгами и усеяв беловатыми фарфоровыми осколками пол.

Быстрее! Быстрее! Никогда раньше Дмитрий не замечал за собой такого нетерпения, такой жажды обладать кем-то.

Свет ламп высвечивал бледную кожу, по сравнению с которой его руки казались смуглыми. Каждый изгиб, каждая впадинка манили к себе, заставляя раз за разом склоняться над девушкой, гладить, целовать, покусывать. Лена выгибалась, металась, бормотала что-то неразборчивое. Она приподнималась, безжалостно впивалась в его плечи ногтями, а потом откидывалась обратно, предоставляя ему полную свободу. Их единение казалось эфемерным. Мир пропал, остались лишь он и она. Вдох следовал за выдохом, наполнение за пустотой, движение за покоем, стоны за немотой, на которую тоже не хватало дыхания. Ожидание и восторг, зарождение чего-то нового, объединяющего, стирающего из разума всё незначительное и ненужное.

Лена задрожала, и его имя безумным криком слетело с её губ, доставляя едва ли не большее удовлетворение, чем дарило тело. Ноги сжались на талии, не давая уйти и вернуться. Всё. Сил сдерживаться у Демона не осталось. Пульсирующая волна, шедшая из самой глубины, накрыла его с головой. А часы, как единственный свидетель произошедшего, всё так же монотонно тикали, доказывая мужчине и женщине постоянство этого мира.

Не было произнесено ни слова. Зачем? Их тела сказали друг другу всё, что могли. Дмитрий взял обессилевшую девушку на руки и отнёс в комнату, которую до сих пор считал своей. И плевать, что там полуторная кровать, как-нибудь поместятся.

И тогда пришли слёзы. Утирая и пряча от него лицо, Лена плакала. Долго, больно и безнадёжно. Всё, что он мог — это крепко прижимать её к себе и шептать глупые, пустые слова утешения. Пусть лучше выплеснет горе сейчас, разом, чем согнётся под его непосильной тяжестью.

А потом Лена повернулась и прижалась своими губами к его губам, на этот раз сама. Демон ощутил солёный вызывающий вкус слёз на её лице и снова потерял себя.

Глава 10. Взлёты и падения

Я бежала под холодными струями дождя. Недоуменные взгляды людей, прячущихся от непогоды под зонтами, упирались мне в спину, словно подталкивая, заставляя спешить ещё больше.

Убежать, как можно дальше, уйти, пока он меня не хватился. Мой взгляд скользил по улице в поисках высокой фигуры. Людей в столице много, и все всегда куда-то спешат в этот ранний час.

За спиной осталось квартала четыре, прежде чем я смогла остановиться. Не люблю Заславль, большой город, и люди в нем, нет, не плохие, скорее, равнодушные. Как бабушка здесь живёт? Воспоминание резануло по ещё не закрывшейся ране. Жила. Надо привыкать говорить в прошедшем времени.

Что я натворила? Мы натворили.

Бессмысленно задавать вопросы, на которые некому отвечать.

Надо забыть. Запереть навсегда память о прошлой ночи. Я подняла руки к горячим, несмотря на ледяные капли, щекам. От воспоминаний по телу прошла дрожь. У меня нет права ни на что — ни на любовь, ни на жалость.

Дождь смешивался со слезами. На тротуаре стоял тонар без колёс. Обычный фургончик, торгующий хлебом. Есть не хотелось.

Проснулась я рано, но Дмитрий меня опередил. На подушке лежал листок бумаги, исписанный кривыми торопливыми строчками.

"Вызвали в службу контроля. На обратном пути куплю чего-нибудь на завтрак. Или на обед. Как получится. Не скучай".

Было так хорошо, что я даже не вспомнила о бабушке. Принимая душ, напевала, а потом долго и придирчиво разглядывала себя в зеркале.

Услышав хлопок входной двери, я обрадовано выпорхнула навстречу. В чём была. В коротеньком белом полотенце.

— Хм… — растерялась высокая худощавая женщина, прислоняя к стене объёмистый чемодан.

— Здравствуйте, вы… вы…

— Это я хочу поинтересоваться вашей личностью, — она откинула с лица длинные белые волосы, и я отметила, что незнакомка немолода. — Думаю, как хозяйка имею право. Не воровать же вы в таком виде пришли?

— Ох, — пальцы сжались на полотенце, — мы… Демон сказал…

— Дима приехал, — удивилась женщина и с улыбкой посмотрела куда-то вглубь коридора.

— Да. Он приехал и уехал. Сейчас… — понимая, как бестолково звучат объяснения, я метнулась в комнату и, схватив бумажку, выскочила обратно, — вот.

Прочитав записку, незнакомка удивлённо выгнула брови и посмотрела на меня по- другому. Медленно, оценивающе, с ног до головы, как умеют только женщины.

— Интересно, почему это его тянет домой лишь в моё отсутствие, — она скинула ярко-жёлтые туфли и уже мирно предложила. — Давайте знакомиться. Станина Галилианна, мать того, кого вы называете Демоном.

— Ох, — повторно растерялась я.

Женщина улыбнулась, и эта улыбка кардинально изменила её лицо, до этого казавшееся высеченным из мрамора. Глаза озорно сверкнули, и я с изумлением узнала их. Внешние уголки век чуть опущены, как у Дмитрия, только голубые.

— Лена, — не так мне представлялось это знакомство.

— Отлично, Лена. Одевайтесь, и будем пить кофе. Раз уж мой сын привёл домой девушку, то я просто обязана знать о ней всё. — Галилианна подмигнула и направилась на кухню.

Вспомнив, в каком виде мы вчера там всё оставили, я юркнула в спальню. Ни за что отсюда не выйду. По крайней мере, пока не вернётся псионник.

В дверь легонько постучали, и я отскочила от неё, как ужаленная. Створка приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась рука с ухоженными ногтями, через которую была перекинула моя одежда. За дверью хихикнули.

— Не заставляйте меня долго ждать. Всё равно не отстану, — сказала женщина и удалилась. Покраснела я целиком, от пальцев ног до кончиков ушей.

Когда я набралась смелости показаться на кухне, там уже был наведён порядок, а Галилиана, тихонько подпевая включённому радио, накрывала на стол.

— Садитесь, — кивнула очень довольная собой женщина, — и перестаньте смущаться. Я ещё помню, каково быть молодой и влюблённой.