Тени Реальности 2. Час Быка - Дмитрий Алкар

— Вы пока свободны, слуги. — Хмыкает Ксана. — Оставьте зал и возвращайтесь в свои особняки, чтобы начать изменения и довести весть до всех своих членов. Лорду плохо, он видит иные миры, так что уходите сейчас же и без церемоний.

Они быстро выполняют приказ. У меня же уже начинает темнеть в глазах отнедостатках кислорода и сведения всех, наверное, мышц в организме.

Ксана, оглянувшись, и убедившись в том, что наши новые слуги и члены нашей организации покинули зал, злобно бьёт сапогом меня в живот, опрокидывая на пол.

— А ну приходи в себя, Ярт!

Дыхание перехватывает и конвульсии прекращаются. На мою грудь и живот обрушиваются новые удары, заставляя сжиматься в позе эмбриона.

— Давай, Лорд, давай… — Ксана цедит сквозь зубы, прикусив губу. — Это тебе еще и за всё, понял?

Естественно, все присутствующие молчат и не реагируют. Они слышали, что Ксана — Лордесса и равна мне, Лорду. А значит, по древним понятиям, о которых мы тут говорили, они не имеют права вмешиваться в разборки этих персон. Пусть даже Ксана меня сейчас на лоскуты порежет. Лордов может быть много. Может быть один. Неважно кто и какой — главное — Лорд. И это держит их в тишине и на своих местах крепче цепей.

Только новоявленной баронессе Алуайе может быть всё равно. Точнее — ей действительно всё равно на всё это и она может вмешаться. Но только лишь поднимается и молча занимает своё место на кресле, разглядывая происходящее. Кстати, по тем же древним понятиям, хотя бы один барон должен быть в Цитадели. Чтобы, в случае гибели Лордов занять их место «по умолчанию». Поэтому именно одного барона для этих целей в каждой Цитадели и держали. Так что если мы с Ксаной сейчас убьем друг друга — ей будет только лучше. Она автоматически станет единственным Лордом.

Структура управления Цитаделью очень проста. Лорды или Лорд. Барон — на случай экстренной преемственности. Управляющий, который доносит волю Высоких до остальных, будучи единственным формально «возвышенным» слугой. Завхозом, выражаясь современным языком. И все остальные — слуги, различающиеся только неформальным положением. Слуги никак не могут вмешиваться в дела высших, только выполнять приказы. Управляющим, видимо, будет Ави.

Но мне всё же не до таких размышлений. Я корчусь под беспощадными и выверенными ударами ногами. Ксана бьёт жёстко, размеренно, с душой и оттяжкой. Заставляя почувствовать все ребра внутри.

Затихаю, переставая содрогаться в прекратившихся уже конвульсиях или вопить от боли. Просто дергаюсь от каждого нового удара Ксаны по своему телу, принимая это как должное. В конце концов, она устанет. А я… что я могу с этим сделать? Обессиленный приступом и избиваемый? Если только обратиться к мощи маски, которая пожрет самое меня на некоторое время, и испепелит её. Не надо.

Когда слабость и боль достигают пика и я понимаю, что еще несколько ударов — и я вырублюсь, Ксана останавливается. Тяжело дыша, она наклоняется ко мне, смахнув с лица прядь волос.

— Достаточно тебе, пожалуй? Да, достаточно…

Развернувшись, она уходит из зала, оставляя меня лежать одного на полу. Со своими молчащими людьми. И гневно, мерно шипящей из под своей помятой личины Алуайи.

Глава 22

Подняв голову от подушки, я разглядываю развалившиеся лохмотьями по соседству волосы. Белые, сухие, рассыпающиеся на расстоянии вытянутой руки. Закрываю глаза, пытаясь прогнать наваждение, и открываю их вновь.

Нет, я не ошибся. Только это Ксана, как ни странно. Но… Необычно резво для себя в последнее время, я поднимаюсь и спускаю ноги на холодный пол, устланный тонким ковром. Схватив с тумбочки сигареты, я закуриваю, не оглядываясь, протягивая назад один тонкий цилиндрик, для проснувшейся Ксаны.

Закуриваю, жадно затягиваясь дымом. Нет, между нами ничего не было.

По окончании своего избиения, я поднялся на ноги и разогнал слуг, заставив их унести тела покойников. Но не на утилизацию, а для ритуалов. В конце концов, они были мощными живыми существами, с которых можно, при соответствующей подготовки, вычленить духовный субстрат и укрепить защитные магические системы нашей базы.

Только два черепа — Видящих обоих Кланов — я приказал приторочить к трону-креслу, а тела — сжечь. Будем считать, что мне так захотелось.

Алуайа же… Она лишь подняла на меня взгляд и произнесла:

— Ты променял меня на эту стерву? — Выдохнув с усилием воздух через маску.

— Нет. Я больше чем уверен, что и я, и Ксана… может разное с нами случиться. И кто будет управлять нашей Цитаделью в случае чего? Именно ты. Как Барон, ты же помнишь эти фишки. С таким же положением у тебя есть все шансы на преемственность… — Почти честно ответил тогда ей я. — Не в руки же Ави всё отдавать.

— Никогда не думала, что у тебя появятся такие пути размышлений, как возможность передать кому-то власть… — Тихо пробурчала железная леди и, погладив скрипящими и гудящими пальцами вмятину на своей маске, бросила напоследок. — Но бить меня было совсем не обязательно.

— Извини. — Только и сказал я, отправляясь к себе.

У себя же в спальне, я упал на кровать, глядя в потолок, ощущая боль в избитом теле. И снова наблюдая и слушая незримое и, при этом, даже и несуществующее. До тех пор, пока дверь не открылась, и я с некоторым удивлением не увидел Ксану. Та молча прошла по помещению и села с другого края моей постели, отстраненно разглядывая потолок. Обессиленный, я пробормотал ей:

— Спасибо…

Действительно, по её приходу фигуры отступили, а их голоса притихли. Видимо, это с её стороны были такие извинения за неприятную сцену в зале, когда она очевидно перегнула палку. А уж то, что при ней по неясной причине ослабевают сцены прошлого и даже как-то, преломляясь, размывается одна конкретная персона, встающая перед моим взором — она, конечно же, знает. В конце концов, её пальцы долго терзали практически не моё лицо в той яме в мире силуров…

И я медленно вырубился в редкий сон без сновидений, видений, Теней, прошлого и иных неприятных вещей.

Очнувшись же сейчас, я молчаливо курил, изредка бросая косой взгляд назад, пытаясь разглядеть женщину. Та хмыкнула, наконец, разорвав тишину.

— Любопытно получается, правда?

Я оборачиваюсь.

— Действительно. Ты знаешь, что мне пришло в голову? — Мой взгляд пытается нащупать её глаза, прячущиеся за прядями волос.

— Я много чего знаю… — Медленно произносит она, подгребая под себя подушку, и усаживаясь на неё.

— Я боюсь оказаться прав. — Тихо отвечаю ей я.

— А я не боюсь. Всё что должно произойти — произойдёт. Хватит бояться, Ярт. — Резко, зло произносит она.

— И ты даже не боишься за себя? — Опускаю взгляд. — Ведь тебя может и не стать…

— Что такое «я»? — Интересуется она, внезапно швырнув в меня моей же подушкой. — Прекращай насиловать свой и мой мозг, иначе всё будет гораздо хуже!

Тушу бычок сигареты о подушку, откидывая её на пол.

— Что ж, тогда будем идти этой дорогой. И будь что будет. Я согласен, ведь я так решил, оказывается, уже очень давно…

— Хватит болтать. — Совсем злобно произносит Ксана.

— Действительно… — Бормочу себе под нос, понимая, что будет означать следующий шаг на моём пути назад.

И беру её за руку, одновременно обнимая за плечи. Очень хочется что-нибудь сказать, но какой в этом смысл? Если на иррациональном, а иного и нет, уровне и так ясно, что и как должно быть. Для того чтобы мы открыли путь к своей смерти, скорее всего.

Когда я целую её шею, эти мысли исчезают, как в принципе, и любые — ощущение туго натянутой струны, лопающейся под напряжением. Ещё один спусковой крючок пройден. Но и предчувствия с осознаниями пропадают, в тот момент, когда Ксана жестко, почти ударом, опрокидывает меня на кровать…

Магический фон в особняке загудел, открывая скрытые проходы внутри переплетений Реальности, её вероятностей, Теней, прошлобудущего; полотно судьбы заскрипело своими нитями, заставляя их сплетаться и вырывать лишние куски из общего рисунка…

В сознании и ощущениях сплетаются мириады картин, заставляя теряться разумом, в попытке зацепиться за одну единственную реальность, но это ложный путь. И я отпускаю себя, отказываясь от попыток удержаться в понимании фактов происходящего, разрешая себе еще на гран опуститься в никуда, потерявшись между мирами и вселенными. Поэтому я даже не знаю с кем и когда я сейчас, и это — правильно. Осознание может заставить меня ужаснуться и разрушить всё. И я целую эти пальцы, эти плечи, это тело, ведя ледяными руками по напряженной, как вылепленной из мрамора, груди…

В сознании ещё сплетаются картинки, но я трясу головой, сбрасывая этот муар. Ещё один шаг пройдён, но чаша злодеяний ещё не выпита до дна, поэтому нужно сосредоточиться на разрушении существующего миропорядка. Только одно отвлекает — непривычное, странное чувство принятия и… Неважно чего. Но так и должно быть, поэтому достаточно бросить только один взгляд на Ксану, поймав её ответный укол, и крепче сжать ладони в складках балахона.