Неправильно для меня (ЛП) - Брэнди Меган

Он не останавливается, пока мы не достигаем старого лодочного сарая в тридцати футах от кромки воды. Он открывает старую деревянную дверь и врывается внутрь, ставя меня на ноги в ту же секунду, как мы закрываемся. Он ничего не говорит, но хлопает рукой по старой масленке, прежде чем схватиться за ее края, его голова втягивается в плечи. Я обхожу его спереди, и хотя его голова не поднимается, это делают его глаза.

А потом он набрасывается на меня, пока я не натыкаюсь спиной на ржавый стол для инструментов. Его взгляд перемещается по мне, холодный и бессердечный, и я задерживаю дыхание, готовясь к тому, что мудак выйдет. Но, как раз в тот момент, когда его ноздри начинают раздуваться, а челюсть начинает сжиматься, все его тело обвисает на мне. Он опускает лоб на мое плечо, и я замираю, мои руки прижаты к бокам, он движется, чтобы обхватить меня за талию.

— Не делай этого, детка, — шепчет он, отчаяние просачивается из его прерывистого дыхания, и по моей коже пробегают мурашки. — Не давай ему то, что он не может сохранить.

А потом он ушел, и это первый намек на тепло, которое я почувствовала за последние недели.

Глава 23

Оукли

С глубоким вздохом я бросаю телефон на пол, напрягаю спину и открываю дверь.

И я замираю на месте.

Алек сидит там, прямо напротив моей комнаты, и смотрит на меня. Его измученный взгляд скользит по мне от моих ног до моих глаз.

— Куда ты идешь?

Я спешу по коридору, игнорируя его, и он следует за мной.

— Оукли.

— На работу.

— Я подумал, что ты могла бы, хотя я не думаю, что ты еще готова вернуться.

— Как насчет тебя? Когда ты будешь готов вернуться туда, откуда ты пришел?

— Никогда.

Я качаю головой, хватая ключи, и он тянется через мое плечо, вырывая их у меня из рук. Я поворачиваюсь к нему лицом, и мое дыхание застревает в горле. Его присутствие повелевает. Поглощает.

Я отвожу взгляд.

— Меня не было месяц. Я уже пропустила целый модуль. Я не пропущу еще один.

Зачем я ему что-то объясняю?

Я бросаю на него быстрый взгляд, и он кивает.

— Все в порядке. Ты можешь поехать со мной.

Когда моя голова откидывается назад от смеха, он подходит ближе, заставляя смех замереть на моих губах.

— Ты поедешь со мной.

Я стараюсь сохранять невозмутимое выражение лица, настолько насколько это возможно, когда смотрю в его зеленые глаза. Темный, преследуемый замученный взгляд.

Хорошо.

— Ты действительно сидел здесь, думая, что ты в каком-то отпуске, как я, нянчишься с ребёнком или как там ты называешь то, что делаешь, с предположением, что ты вернешься, когда я вернусь? — Мои глаза пробегают по нему, и он ничего не выдает, отчего моя недоверчивая улыбка становится шире, а глаза расширяются. — Ух ты. Хорошо, позвольте мне изложить это вам в терминах непрофессионала. — Я выпрямляюсь, стараясь, чтобы мои слова были понятны. — Ты уволен. Держись подальше от территории ”Блэклайн".

Его ноздри раздуваются, и он собирается заговорить, но снаружи звучит гудок, и уголок моего рта постепенно приподнимается. Между его глазами образуется складка, а вена на шее начинает пульсировать на его загорелой коже.

— Оставь ключи. — Я делаю маленькие, медленные шаги назад. — Они были нужны мне только для того, чтобы вернуться в мой дом.

Алек бросается вперед, хватая меня за запястье, в ту же секунду его рука обвивается вокруг меня, входная дверь распахивается, и Роуэн входит внутрь.

— Убирайся нахуй, — рычит Алек.

Роуэн игнорирует его, протягивая мне руку.

— Давай, Оукс. — Он нежен в своих объятиях, и я приветствую его успокаивающее прикосновение.

Алек чувствует это, то, как расслабляются мои мышцы, и его рука отрывается от моей кожи, как будто я обожгла его.

Хорошо. Я надеюсь, что это больно.

Конечно, это не могло укусить так сильно, как змея, которая крадется за углом, моя любимая кофейная кружка у ее губ.

— Что за… — принадлежит Роуэну.

Но я поворачиваюсь, бросая на него взгляд, который говорит ему не начинать. Не сейчас. Просто вытащи меня отсюда. Глаза Роуэна округляются, и он кивает, вытягивая меня за дверь. И, поскольку я жажду наказания, я оглядываюсь назад.

Брови Алека опускаются к центру, глубокие складки обрамляют его глаза, но это не то, от чего у меня перехватывает дыхание. Это тик его челюсти и изгиб его пальцев в тот момент, когда на него опускается лапа его жены.

— Я не могу просто молчать. — Роуэн хмурится. — Это чушь собачья, Оукли. Ты сказала, что ее там больше нет.

— Я знаю, — вздыхаю я, спокойствие, которое я чувствовала, когда он взял меня на руки, испаряется. — Я не хотела, чтобы ты волновался.

— Ну, я чертовски волнуюсь. — Он ударяет по рулю, и я смотрю в его сторону. — Почему ты позволяешь ему принимать решения за тебя? Тебе не обязательно там оставаться. Тебе не следует там быть.

— Он поджег твой гребаный диван! — Кричу я. — Он гребаный пожарный, и он устроил пожар… с гребаной целью, чтобы вытащить меня из твоего дома. — Я делаю глубокий вдох и на мгновение смотрю в окно. — Послушай, Роуэн, я не собираюсь притворяться, что я довольна тем, как обстоят дела прямо сейчас, но у меня слишком много забот, чтобы беспокоиться о нем и о том, что у него на уме. Я дала себе немного времени, как все просили, но теперь я закончила. Я нервничаю. Мои мышцы и мой разум нуждаются в работе. Сейчас мне нужно сосредоточиться на академии.

— Мне это не нравится, — бормочет он, въезжая на парковку.

— Ага, вступай в клуб. — Я выхожу из грузовика и направляюсь к зданию, зная, что он задержится на минуту, давая мне время сделать это самостоятельно. Я не должна быть с ним холодна, но все должны понимать, что мне нужно это сделать.

Без этого у меня ничего нет.

По мере того, как я приближаюсь к двери, из моих легких словно высасывают воздух, одновременно вдыхая в меня новую жизнь. Моя рука на мгновение замирает на ручке, а затем я выпрямляю спину и захожу внутрь.

Еще рано, так что новобранцы еще не прибыли, но Хиллок уже здесь.

— Милая. — Он выскакивает из-за стола, как только за мной закрывается дверь. Его глаза мрачные и темные.

Очевидно, что он спал столько же, сколько и я, что, черт возьми, почти равно нулю. В конце концов, он потерял своего лучшего друга.

— Дорогая, что ты здесь делаешь? — Он качает головой, его губы сжимаются в тонкую линию.

— Где еще мне быть, дядя? — Я пожимаю плечами, стараясь выглядеть и звучать уверенно, но этот человек знает меня с самого детства.

Возможно, он плохо проявляет эмоции, но он может читать их как профессионал. Он кивает, его плечи опускаются на дюйм.

— Услышал тебя. И, чтобы избежать неприятностей, позволь мне сказать тебе, чтобы ты знала, все здесь, что принадлежало ему, принадлежит тебе. Тебе не нужно беспокоиться ни о чем из этого. Я справляюсь со всем, что он обычно делал. Не так хорошо и вполовину, я уверен, но я, э-э… — Он замолкает, прочищая горло, прежде чем снова встретиться со мной взглядом. — Просто знай, что ничто не остается незавершенным.

— Спасибо, — шепчу я.

Затем дверь позади меня открывается, и входит Роуэн. Он слегка кивает Хиллоку, прежде чем мягко поворачивает меня лицом к себе.

— Мне очень жаль. — Он говорит тихо, хотя Хиллок все слышит. — Я просто волнуюсь.

— Я знаю, Роу. — Я протягиваю руку, хватая его за бицепс, и он одаривает меня легкой полуулыбкой. — Я ценю это, но я не сделана из стекла. Со мной все будет в порядке.

Его глаза перебегают с одного на другое, прежде чем он облизывает губы, кивает и направляется в спортзал. Когда я поворачиваюсь обратно к Хиллоку, он хмурится, провожая взглядом Роуэна, прежде чем остановиться на мне.

— Что… там происходит, милая? — Он делает паузу. — Где наш мальчик?

Когда я морщу лоб, он наклоняет голову.

— Алек. Где он сейчас?