Право на жизнь (СИ) - Сказкина Алена

— Разве раньше не рождались дети с подобным даром? Нихамада…

Я осеклась. А ведь и правда: ни Аара, ни мать Юнаэтры, ни Павайка не обладали силой смерти. Или просто я ее не чувствовала.

— Дар Вестницы несколько веков передается в семье Иньлэрт, от первенца к первенцу: от Пиара к Каррону, от Каррона к Фаталису, от Фаталиса… к Юнаэтре.

А Рикон? Я вовремя вспомнила, что у среброкосой и ее старшего брата разные отцы. Как у меня и Харатэль.

— У прочих детей этого рода равно и у всех наследников-мужчин он спит, — добавил Веронар. — Последняя девочка с магией смерти родилась около тысячи лет назад и не прожила трех дней — сосуд, человеческое тело, просто не выдержал помещенной в него силы.

Пауза. Лорд Харэнар брюзгливо закончил.

— И ведь нашлись нетерпеливые остолопы, которые захотели поиграть с миром! Проверить, сумеет ли сохранить разум обращенный Оракул или, например, выживет ли Вестница? Еще и Нейс не вовремя заартачилась, и «меч» проснулся раньше, чем появились «ножны».

— Как же вы, мудрые и всезнающие, выпустили ситуацию из-под контроля? — не удержалась я от колкости.

— На всякого мудреца довольно простоты. Хотя в данном случае речь идет, скорее, не об ошибке — предательстве, — Веронар нехорошо прищурился. — Хранители памяти доверились не тем людям, а потому поздно обратили внимание, что сведения в отчетах искажены.

А ведь старуха Райла тоже внушала мне про важность вовремя полученной информации. При воспоминании о жестоких уроках башни Синскай я невольно передернула плечами, но собеседник не заметил.

— Самонадеянность главы Сэлерис, амбиции Повелителя Запада, двое ошалевших от любовной лихорадки мальчишек, причем один из них был сыном Аратая, что грозило проблемами с Альтэссой Севера, про упрямство Нейс я уже упоминал — все это породило хаос, из которого появился «меч», закаленный и готовый к бою.

Какая занятная история получается! Интриги, заговоры, фатальные совпадения. Но мозаика все равно не складывалась!

— Не поверю, что у вас не было ни единого шанса избавиться от Юнаэтры, пока она еще не осознала свою полную силу.

— Интересный вопрос, chinito, — Веронар посмотрел на меня с неожиданным лукавством, снова походя на доброго дядюшку, наблюдающего за шалостями племянников. — Не хочешь ответить на него? Тебе же привычно исправлять ошибки судьбы. Могла бы ты, колючка, сама убить девчонку? Если появился бы способ вернуться в прошлое, скажем лет на сорок, ты решилась бы раздавить куколку, пока она не превратилась в мерзкую бабочку? Зарезать невинное слепое дитя.

Это был удар ниже пояса. Хаос! Снова расслабилась! Очарованная чужой мнимой доброжелательностью, забыла, что Веронар в первую очередь безразличный исследователь, для которого я не дочь, а занятный результат затянувшегося эксперимента.

— Нет, — неохотно признала: мне даже мальчишку-малефика в Шахтенках не хватило смелости убить. — Но я знаю тех, кто смог бы. Алые выполнят любой приказ Альтэссы.

— Или эссы. Замечу, леди Кадмии несказанно повезло угодить в плен именно к тебе. Мне не известен больше ни один дракон, кто рискнул бы отпустить не признавшего поражение врага.

Щеки вспыхнули при воспоминании о постыдном милосердии в Подковке. Лорд Харэнар кивнул собственным мыслям, и это самодовольное спокойствие выбесило меня больше всего прочего.

— Вы не ответили на мой вопрос!

Дракон хмыкнул, словно моя злость была той реакцией, которой он добивался. Этим разговором управлял собеседник — целиком и полностью.

— Дар Вестницы передается от первенца к первенцу. Использование любого другого птенца Иньлэрт отбросит нас на сотни лет назад. Юнаэтра должна была родить ребенка, в идеале — мальчика. Тогда мы бы сразу избавились от опасной игрушки.

Несколько столетий тщательной селекции — и все насмарку! Остается тихо позлорадствовать.

— Считаешь, мы получили по заслугам?

— Считаю, что вы заигрались. Никто не имеет права распоряжаться судьбами людей. Калечить их!

Прозвучало пафосно и по-детски наивно, но и пусть. К чему притворство и соблюдение вежливости? В сегодняшней игре словами мне не победить, а лиаро действительно зарвались, возомнили себя равными Року.

— О чужих правах рассуждать не вчерашним птенцам, маленькая колючка, — мягко, но непреклонно осек лорд Харэнар. — Лучше поговорим о наших общих обязанностях. Да. Не хмурься, chinito. Остановить «меч» прежде, чем он причинит миру еще больше разрушений, — долг не одних хранителей памяти, но и твой тоже.

Сдается, кое-кто окончательно оборзел и хочет переложить чужую работу на мои плечи. А главная проблема в том, что послать наглецов к Хаосу не получится, поэтому язвить и огрызаться, выплескивая бессильную ярость заарканенного мустанга, — это единственное, что мне остается.

— Как вы славно поете! Я думала, лиаро забавляет сталкивать «меч» и «ножны» и наблюдать со стороны, выживут или не выживут? А теперь предлагаете якобы союз! Интересно, что изменилось?

— Мы перестали понимать, чего она хочет, — весело признался Веронар, разводя руками: мои обвинения дракона позабавили и все. — Попытка уничтожения ордена хранителей памяти и текущего мирового порядка, освобождение Ne’ari — все это предсказуемо, объяснимо и даже в какой-то мере выгодно лиаро. Но с недавних пор ее цель изменилась. Ей словно наскучила война, и она утратила интерес. Мы надеемся, детали проведенного Матерью-Спасительницей в Гайе ритуала дадут ответ.

— А если я откажусь вам помогать?

Веронар, улыбаясь, рассматривал меня, и на этот раз улыбка была недобрая, говорящая: «ерепенься, сколько желаешь, девочка, а выйдет по-нашему».

— Не отрицаю, у лиаро достаточно средств, chinito, чтобы принудить тебя, особенно сейчас, когда Харатэль далеко и не способна обеспечить должную защиту. Только зачем? — пожал он плечами. — Избавиться от Вестницы выгодно в первую очередь тебе самой. Когда Юнаэтра исчезнет, ты сможешь возвратиться к спокойной беззаботной жизни, которую так жаждешь.

Дракон снова до обидного прав. Я нуждаюсь в знаниях лиаро, чтобы прекратить повторяющиеся ночь за ночью кошмары, в которых убивают тех, кто мне дорог. Понять, что на самом деле случилось в Гайе, зачем Юнаэтра напоила меня кровью Оракула? А главное, разобраться, отчего мой дар, будь он неладен, до сих пор не вернулся? Когда я разрушила паутинный меч Юнаэтры, магия уснула. Уверена, если, сохрани Великая Мать, сейчас потребуется бросить вызов Хаосу, ничего не получится.

Мне придется пойти на сделку с хранителями памяти. Но ведь никто не мешает поторговаться!

— Выгодно — не выгодно. Играть вслепую и по вашим правилам я больше не намерена. Не думаете, что лиаро задолжали мне?!

Я сама поразилась взявшейся неизвестно откуда смелости. Если уж он поврежденную ауру восстановил за один раз, кто скажет, на что еще способен восточный дракон? Наверно, снова обманулась безобидным обликом и наигранным дружелюбием. Секундная пауза — единственный признак удивления, после чего Веронар неожиданно согласился.

— Ладно, маленькая колючка. Что ты хочешь?

Получить ответы на все вопросы, конечно же. Но сначала…

— Рик. Поклянитесь не трогать его!

— Ох уж эта Аара и ее единомышленники, — с упреком пробормотал дракон. — Торопятся, подхлестывают события, не осознавая, что спешка не менее опасна, чем промедление, — Веронар выглядел смущенным, как человек, извиняющийся за чужую неуклюжесть. — Их можно понять. Обжегшись на «мече», некоторые решили дуть на воду и избавляться от любых препятствий.

— Как вы избавились от отца Харатэль?

— Верить или нет — твое право, но к смерти Гардэна тиа Раскай лиаро не причастны. Однако не отрицаю, устроенная Альтэссой Кагеросом охота на теней принесла нам определенную выгоду, — дракон снова на миг сбросил маску и весомо закончил. — Гибели мальчишки Исланд, тем более такой бестолковой, лично я не желаю, но усмирить всех недовольных не в моей власти, колючка. Пока нет подтверждения серьезности твоих намерений, я не могу гарантировать безопасность Риккарда.