Путь в Обитель Бога - Юрий Соколов

— Не беда. Меня устроит, если его язык и тело останутся связаны между собой. Так что не напрягайся. Просто развяжи верёвки.

— Тебе ещё и тело к языку? — тянул время попрыгунчик, мучительно соображая. — Нет, друг, это будет уже дороже.

Я левой рукой вытащил из кармана пачку галет, задумчиво покрутил её в пальцах и спрятал обратно.

— Как хочешь. Ты только что профукал прекрасную сделку.

— Нет, Элф! Не уходи! — сипло вякнул Генка.

— Постой, ты что — серьёзно? — спросил попрыгунчик. — Сотню?

— Эй, чувак! — заорало сразу несколько голосов. — Этот задохлик — общая собственность!

— Да, точно! Слышь, Хмырь! Ты чего тут единолично торгуешься?

Ошарашенный таким оборотом дел, Хмырь опустил клещи, а я начал вроде как разворачиваться, чтоб уйти, не пряча, однако, пистолет в кобуру и стараясь не выпускать никого из поля зрения. Двое стояли слишком близко ко мне, и ещё один сзади, но о них в случае осложнений могли позаботиться Бобел с Тотигаем.

— Эй, верзила! — крикнул кто-то. — Как тебя — Элф? Хрен с тобой, забирай его за сотню!

— Ха! — сказал я, поворачиваясь обратно. — Долго думаете, парни. Цены упали, и теперь только пятьдесят.

Попрыгунчики возмущённо взвыли. Дрон Кувалда, по достоинству оценивший ситуацию, разразился хохотом, а Генка закричал, срываясь на визг:

— Да отдай им сотню! Я верну потом тебе!

— Пятьдесят, — твёрдо сказал я. — Или можете продолжить с ним, если хотите.

— Что за чёрт! Сотню — значит сотню! — раздражённо сказал Хмырь.

— Соглашайтесь на половину! — поддержал меня Дрон. — А если кому кажется мало, я готов в добавку приложить свой лучший молот.

— Да кому нужен твой молот? — возмутился Хмырь.

— Ты не понял. Я готов приложить его к твоей глупой башке, дубина! — заржал Дрон.

— Ставки вот-вот упадут до тридцатки! — объявил я.

Наша с Дроном затея пришлась настолько по душе присутствовавшим завсегдатаям Харчевни, что они начали наперебой выкрикивать, какие именно предметы готовы приложить к делу освобождения Генки; а поскольку все они были вооружены, попрыгунчики стали всерьёз опасаться, как бы цена выкупа не упала до нуля. Нас поддержали даже те, кто не очень хорошо ко мне относился и только что был не прочь посмотреть, как Ждану вырвут язык. В итоге пленника отвязали от столба за минимальную сумму — двадцать красных и пять синих галет.

Ухватив Генку за шиворот, я протащил его сквозь орущую толпу и шепнул на ухо:

— Скройся с глаз и не высовывайся. Попроси у Имхотепа комнату. И не забудь, что за тобой должок.

— Да я тебе вдвое отдам! — простонал Ждан, держась одной рукой за шею, а другой — за нежелающую разгибаться поясницу.

— Может и вчетверо, — не стал скромничать я. — А теперь дуй отсюда! Тотигай тебя проводит.

Никогда не был торговцем милосердием, но ведь надо же учитывать, что за пару галет можно провести часок с девушкой, а подержанный «калашников» без патронов продаётся за тридцатку. Лучшая красавица на невольничьем рынке в Никке стоит триста пятьдесят, что же касается задохликов вроде Генки, то они там не тянут и на половину этой суммы.

Глава 9

Любой на моём месте мог бы, согласно общепринятым обычаям, отныне считать Ждана своим рабом, но мне была необходима только информация. Пусть отдохнёт чуток, а уж потом я за него возьмусь… Ух как я за него возьмусь! А пока мы с Бобелом продолжили свой круиз по коридору Харчевни точно с того места, где его прервали.

Забрав рюкзак из лавки Дуплета, мы зашли к Джонни Уокеру. Его зовут так потому, что он, во-первых, шотландец, а во-вторых, умеет делать самое настоящее виски. У него и дубовые бочки есть, хотя я сомневаюсь, что он соблюдает минимальные сроки выдержки или намерен делать это когда-либо в будущем. Однако его пойло гораздо приятнее на вкус, чем ещё тёплый самогон непосредственно из перегонного куба Синяка Тэша.

Потом мы зашли в мою комнату, оставили там вещи и наведались в баню Кочегара. Сдаётся мне, он единственный, кто присутствовал при постройке Харчевни, и точно знает происхождение Имхотепа. К сожалению, он немой и ничего рассказать не может. Языка нет совсем — возможно, попал в передрягу, как сегодня Ждан, а парня вроде меня рядом не оказалось.

Баня — единственное известное подземное помещение в Харчевне. Правда, никто не поручится, что нет других. Кто знает, что тут понастроили Имхотеп с Кочегаром… Баня большая, и от желающих помыться отбою нет, но Кочегар управляется в одиночку, поскольку его заведение работает самотёком. Несмотря на своё прозвище, он ничего не кочегарит, поскольку никаких печей здесь не имеется — просто у него кожа чёрная как сажа. Вода в два больших бассейна и десяток маленьких поступает из горячих подземных источников, а куда утекает — бог весть. Можно бесплатно постирать одёжку, а пока она сушится на горячих камнях, залезть по шею в один из бассейнов и как следует отмокнуть. Как раз то, что нужно после похода.

Бобел за один день, что ходил нас встречать, не успел чересчур запылиться, но полез со мной за компанию. Кто ж упустит возможность? Платы за услуги Кочегар принципиально не берёт, вход с оружием сюда строго запрещён, и можно сколько хочешь расслабляться в полной безопасности, под бдительным оком немого негра, вечно сидящего на широкой, не доходящей до потолка стене, разделяющей мужскую и женскую половины. Так он видит всё своё хозяйство, и если кто начинает плохо себя вести, выкидывает наружу к чёртовой матери. Обрастай грязью, или жди дождика, или до озера беги — а до него десять километров. Ударит очередной посетитель деревянным молотком в круглое медное било у входа — Кочегар с достоинством встаёт, идёт по стене в тамбур, впускает человека, забирает у него оружие и возвращается обратно. Утаить от него что-нибудь так же трудно, как от Имхотепа. С автоматом или винтовкой никто в баню и сам не потащится, а вот ножи некоторые пытались пронести. Большинство не со злого умысла, а так — те, кто привык носить их не снимая, пристёгнутыми к голени или подвязанными за спиной под одеждой… Но Кочегар видит и сквозь одежду. Или мысли читает.

Я уже говорил, что на нашей территории много негров. Кое-кто из них пытался подъехать к соотечественнику — как они считали — да только, наверное, никакой он им не соотечественник. И если правда, что Имхотеп один из кийнаков, так и Кочегар тогда тоже. Раз кийнаки могут цвет кожи менять, то кто помешает ему быть чёрным? Во всяком случае, наладить общение с ним настоящим африканцам не удалось.

Свободный проход с одной половины бани на другую разрешён только проституткам обоих полов. Не успели мы влезть в один из маленьких бассейнов, как туда запрыгнули две болтливые жизнерадостные сороки. В другое время я бы обрадовался, а теперь шугнул девчонок так, что они мигом выпрыгнули обратно. Бобел ничего против не имел. Я иногда вообще сомневаюсь, нужны ли ему женщины. Ощущение такое, что без моих понуканий он о них и не вспомнит.