Течет река Мойка... От Фонтанки до Невского проспекта - Георгий Зуев

Первая пушка грянула, картечь рассыпалась, одни пули ударили в мостовую и подняли рикошетом снег и пыль столбами, другие вырвали несколько рядов из фрунта, третьи с визгом пронеслись над головами и нашли своих жертв в народе, лепившимся между колонн сенатского дома и на крышах соседних зданий. Другой и третий выстрелы повалили кучу солдат и черни… С пятым или шестым выстрелом колонна дрогнула…» Стрельба продолжалась вдоль узкой Галерной улицы, забитой бежавшими. Картечь догоняла всех. Мертвые тела солдат и народа валялись на каждом шагу. Пули не щадили никого.

После «очищения» площади картечью началась облава на участников восстания.

Торжественно вручая брату боевые пушки, Николай I сказал Михаилу Павловичу: «Самое удивительное в этой истории то, что нас с тобой тогда не пристрелили».

Кстати, со временем эти «исторические» орудия смерти незаметно куда-то исчезли из Михайловского дворца.

В дворцовом бельэтаже располагались прекрасные парадные залы, гостиные и кабинеты. Все они в соответствии с проектом Карла Росси составляли торжественную, беспрерывную анфиладу роскошных помещений, проходящих по всему периметру дворцового корпуса. Бальные залы и помещения для официальных приемов следовали от вестибюля на западной части и завершались на северной стороне дворца.

Карл Росси предусмотрел также многочисленные узкие внутренние коридоры вдоль всей линии парадных залов с боковыми дверями, предназначенными для дворцовой прислуги и лакеев.

Великолепная большая парадная лестница Михайловского дворца, занимающая высоту средней части главного здания, с ее невероятным эффектом огромного раскрытого пространства, безусловно, играла важную роль в интерьерах творения зодчего.

Парадная лестница и вестибюль Михайловского дворца

Первый марш лестницы спроектирован довольно широким и пологим, затем он разделяется на два марша, ведущих на обходную галерею антресольного этажа дворца.

Одна из двух лестниц – «Сервизная», вела на антресольный этаж восточной части дворца в расположенные там великокняжеские кладовые. Вторая – «Церковная», завершалась комнатами для прислуги, находящимися непосредственно над покоями великого князя. Здесь же располагалась и домовая церковь, освященная во имя архангела Михаила. Дворцовый храм по своей архитектуре напоминал греческую базилику. На северной стороне первого этажа зодчий предусмотрел несколько запасных (гостевых) комнат.

Хозяйственные помещения вместе с полным комплексом дворцовой поварни располагались в «погребном» этаже здания.

Белоснежная колоннада из колонн коринфского ордера искусно отделяет галерею от лестницы и тем самым усиливает их пространственную связь. Весь комплекс декоративной отделки дворцовой лестницы создает у зрителя ощущение простора и праздничности, одновременно поражая своим величием.

Карлу Ивановичу удалось рационально сгруппировать вокруг дворцовой лестницы парадные помещения Михайловского дворца: столовый и танцевальный залы, гостиные и кабинеты. Одна из трех гостиных – Белоколонный зал, соседствующий с парадной лестницей, – чудо, сохранившееся до наших дней в первозданном виде, является своего рода мемориалом великого Росси. В нем даже уцелели блестящая роспись плафона и уникальная мебель, изготовленная по эскизам Карла Ивановича Росси.

Планировка и художественное оформление Белого зала выглядели настолько красиво и впечатляюще, что Александр I даже решил заказать знаменитому резчику Ивану Тарасову модель этого уникального дворцового зала для подарка английскому королю Георгу IV. Специальным императорским указом отмечалось: «На при готовление модели с большой белой гостиной комнаты… для отправления оной к королю английскому, выдать… архитектору Росси пять тысяч рублей на задатки художникам и мастерам».

Михайловский замок. Белоколонный зал

Петербургский краевед и издатель А.И. Фролов отмечал, что «модель Белого зала поручили доставить в Лондон резчику Ивану Тарасову. Король Англии по достоинству оценил подарок и наградил мастера Большой Королевской медалью на голубой ленте „в знак особого благоволения“». Любопытно, что по возращении домой медаль конфисковал капитан корабля из-за неоплаченного Тарасовым проездного билета. Конфликт удалось разрешить только с помощью придворного банкира барона Штиглица, тот заплатил десять фунтов стерлингов за Ивана Тарасова. Впоследствии генерал-лейтенант Селявин добился у государя разрешения на ношение резчиком Тарасовым «аглицкой медали».

Парковый павильон-пристань Михайловского сада

Планировку сада, названного, как и дворец, Михайловским, завершили в 1825 году зодчие К.И. Росси, А.А. Менелас и И. Иванов совместно с известным столичным садоводом Д. Бушем, придав ему пейзажный характер, предусмотрев на его территории неглубокий живописный пруд с изящным металлическим мостиком и разбив извилистые дорожки, огибающие открытый зеленый луг перед садовым фасадом дворца. Площадь Михайловского сада заняла обширное пространство в границах Садовой улицы, Екатерининского канала и левого берега реки Мойки, к которой от просторного зеленого луга спускалась широкая каменная лестница.

В 1825 году на северной границе Михайловского сада, на левом берегу Мойки, архитектор К.И. Росси построил изящный павильон-пристань с двумя гранитными лестницами, ведущими к водоему. Здание павильона зодчий расположил асимметрично по отношению к Михайловскому дворцу, на оси, пересекающей Марсово поле в направлении Суворовской площади.

Парковый павильон Росси включает два квадратных в плане помещения, связанных между собой красивой колоннадой. К саду обращен полукруглый выступ, прорезанный пятью аркадами. Стройная колоннада из дорических колонн ведет на полуциркульную террасу со спуском на территорию Михайловского сада.

Павильон Росси на берегу Мойки обращается на себя внимание соразмерностью своих пропорций, строгостью форм, изяществом деталей, безусловным сочетанием с рекой Мойки и планировкой Михайловского сада. Внутри павильона до наших дней сохранилась первоначальная роспись потолков. Со стороны Мойки гранитная терраса павильона ограждена красивой чугунной решеткой, изготовленной по рисунку Карла Ивановича Росси на Александровском чугунолитейном заводе. В 1957 году историческую решетку отреставрировали, а в 1959 году берега Мойки вдоль участка Михайловского сада облицевали гранитом и укрепили низкой подпорной стенкой.

Территория дворцово-парковой усадьбы со стороны Садовой улицы обнесена чугунной оградой, аналогичной ограде Михайловского замка.

Михайловский сад – одно из красивейших мест отдыха Северной столицы. Он занимает площадь в десять гектаров. Может показаться странным, но здесь всегда царствует удивительная тишина, хотя рядом с ним находятся довольно шумный Невский проспект и оживленная Садовая улица. Считают, что секрет подобной тишины и уединенности объясняется его местоположением, ибо от постоянного городского шума просторы сада отделяются массивными стенами Михайловского дворца и соседствующего с ним здания Государственного музея этнографии.

Из-за непосредственного соседства с двумя известными городскими водоемами – рекой Мойкой и Екатерининским (ныне Грибоедова) каналом – воздух сада в жаркие летние дни всегда свеж. Высокие старые деревья с раскидистыми зелеными кронами создают тень на извилистых аллеях этого замечательного места в центре Петербурга. Украшением Михайловского сада считались широкие изумрудные газоны и два рукотворных пруда, соединенных между собой маленьким чугунным мостиком. Правда, один из прудов сада в начале XX столетия, в период строительства здания Этнографического музея, засыпали. Сегодня здесь близ берега существующего в Михайловском саду пруда проходит парковая аллея. В одном месте она несколько горбится. Сохранившиеся остатки чугунных арок и гранитные тумбы, удерживающие металлические перила, свидетельствуют, что когда-то здесь был небольшой мост.

В Михайловском саду часто устраивались организованные для гостей великого князя увеселительные мероприятия. Сохранились мемуары жителя нашего города, описавшего одно из них: «В 1839 году во время бала сад и дворец превратили в своеобразную выставку петербургского садоводства. К балу были свезены все цветы из павловских и ораниенбаумских оранжерей на двухстах возах и пяти барках, которые вел за собой особый пароход. Подходили они к пристани Михайловского сада. Все во дворце цвело и благоухало, а такого обилия редких и многоцветных растений не случалось видеть… Из сада сияла фантастическая иллюминация, с чудным видом на Марсово поле и Неву». Подобные описания праздников в Михайловском саду периодически печатались и в столичных газетах и журналах.