Полдень, XXI век (май 2011) - Коллектив авторов

Через четыре секунды две носовые стотридцатки жахнули по замку, снеся поисковый прожектор вместе с половиной башни, замок осветился поисковиком «Звенящего», но трассирующая очередь автоматической пушки с капонира разнесла его в брызги. Над пирсом повисла темнота. Там под встречными трассами автоматических пушек бежали вперед Малыш и Фольк. Вспыхнула было над морем выпущенная кем-то осветительная ракета, и тут же её парашют разорвали зенитные пулеметы «Звенящего». Но за секунду, в которую «люстра» осветила своим молочно-белым сиянием гавань, Реми Галлахад увидел, что стрелки уже почти добежали до вынесенных взрывом снаряда ворот. Теперь исход настоящего боя решался не той глупой артиллерийской дуэлью, которую вел «Звенящий», а тем, что происходило внутри содрогающегося от взрывов замка.

– Что будет, если у них не получится, капитан?

Реми Галлахад не удосужился повернуть голову на вопрос первого помощника.

– Молись, чтобы у них получилось! Самый полный, лево руля, огонь не прекращать!

…Фольк влетел в ворота, едва не догнав на бегу Малыша. Он едва удержался, чтобы не всадить из длинной эстокады показавшемуся из-за угла серому гвардейцу Моргессена, но это была не его задача – ему нужно было беречь патроны и силы для финального боя, – до этого все цели принадлежали Малышу. Фольк лишь ушел в быстром вольте с линии выстрела и на выходе впервые увидел своего напарника в деле.

Срыв дистанции. Терция блокирует кварту. Руку на залом и укол под мышку на проходе. Бах! Смена уровня и двойной выстрел на контратаке в наклоне. Бабах! Теперь разгон и простая кварта в лицо. Бах! Двое бегущих навстречу. Уход от выстрела влево. Первому в колено, второй спотыкается, прыжок! Два выстрела вниз с левой. Бах! Бах! Бах! Приземление с кувырком и удар в подбородок на подъеме. С левой три пули на подавление по коридору. Бах! Бах! Бах! Бах! Выход из-под падающего тела и стокат-та с правой. Бах! Брызги крови вверх. Встречный выстрел, чудом не попавший в лицо, рывок вправо, вперед и снова вправо. Терцию свести терцией, fondo пропускаем над головой, перевод, двойной финт, выстрел!!! Мимо??? Септиму контролируем с оппозицией правой, смена линии, пистолет уводим наружу и с левой в локоть! Съел? Ас правой две пули в лоб, чтобы точно не встал. Бах! Бах! Бах! Бах! Под первый поворот закатываемся на коленях – пол мокрый от крови. Два навскидку из левосторонней примы и на подъеме кварта с правой! Double longa! Бинго! Бах! Бах! Бах! Гвардеец выскакивает из ниши и кидается на руку. Пусть себе – блокируем ему доступ к кобуре ногой, доворачиваемся и над плечом: бах! бах! бах! бах! Понял ошибку? А теперь руку освобождаем и в диафрагму с левой. Бах! И пока тело падает – чуть прижаться, чтобы замедлить падение, выдернуть из подсумка магазин и буквально вбросить его в приемник, а пока большой палец тянется к затворной задержке – с левой по наступающему противнику еще три патрона… Бах! Бах! Бах! И вперед! Кварта, Секунда, полувольт, перекат, перезарядка левого пистолета, прыжок! И…

…И время вокруг Малыша словно остановилось: в воздухе повисли гильзы, брызги крови, мраморная крошка, выбитая встречным выстрелом из стены, кожух затвора замер в каком-то неестественно-промежуточном положении и через окно выбрасывателя недоэстрагировалась еще дымящаяся гильза. Но Малыша сейчас занимали другие две неприятные вещи: в двух метрах от головы в воздухе замерла с дымными кильватерными следами за каждым дюжина свинцовых шариков картечи. И летели они чертовски точно. И так медленно, что можно было вспомнить лица немногочисленных родственников, короткую биографию и что там еще положено вспоминать за мгновение до смерти. Не вспоминалось. Потому что сквозь замерший мир шагал сейчас к Малышу человек в черной парадной форме капитан-лейтенанта имперской морской пехоты с наградным кортиком в вензелях и памятной лентой за Зурбаган на рукаве. Шел, аккуратно обходя замерших в нелепых позах гвардейцев СМалышу несвоевременно пришла в голову идея запомнить их позиции – мало ли как оно повернется еще), нагибаясь, проходя под трассами пуль, перешагивая через упавших. Шел к Малышу. Подошел. На груди офицера вместо полноценной именной ленты была совсем короткая полоска черной ткани с серебряными буквами LCF на ней.

– Здравствуй, Малыш. Ты уже понимаешь, в какую нехорошую ситуацию тебе довелось попасть?

– Понимаю, господин… – Это была только мысль, но она была услышана.

– Давай без имен. И без чинов, хорошо? – офицер прислонился к стене и внимательно оглядел Малыша. – В общем, чтобы тебя не задерживать, сразу перейду к делу. У меня есть стандартный контракт. Ну, ты, вероятно, в курсе: двадцать лет будешь жить счастливо и богато, любовь и все такое, а по истечении вручаешь мне душу. Нормально? Тогда подпиши кровью тут, где галочка. Точнее – достреляешь и подпишешь. По рукам?

– Нет. Предложение заманчивое, но я, пожалуй, откажусь. Если я и погибну, то Фольк дойдет до Моргессена и убьет его, а остальное всё – мелочи. И то, что я умру… При такой смерти я и боли-то толком не почувствую. Так что давайте не будем задерживать события.

Офицер молчал. Стоял, думал о чем-то. Смотрел на Малыша, на гвардейцев, туда, где вне поля зрения Малыша застыл, должно быть, на бегу Фольк. На картечь.

– Знаешь, – наконец сказал он, – я в курсе ваших разногласий с Моргессеном и знаю, почему вы так хотите его убить. И ещё… В случае с вами он действительно сильно переборщил. Поэтому я помогу тебе просто так. То есть даром.

Капитан-лейтенант откинулся от стены и неспешно подошел к «созвездию» картечи. Достал из кармана серебристо-матовый циркуль-измеритель и долго промерял расстояния между несущимися в пространстве с околозвуковой скоростью кусочками свинца. Затем, не убирая циркуля, извлек из ножен кортик и легонько щелкнул клинком по одной из картечин. Промерил что-то еще раз и удовлетворенно убрал циркуль в карман, а кортик в ножны. Повернулся к Малышу:

– Никому не рассказывай! – подмигнул и, насвистывая какой-то бодрый марш, ушел в одно из ответвлений коридора.

…А время начало медленно просыпаться. Подкорректированная картечина, неспешно вращаясь, забрала самую малость вверх и столкнулась с другой, подкрутила ее, а сама ушла в сторону. Другая зацепила третью и потом четвертую, а дальше…

…А дальше жизнь пришла в норму! Картечь прошла мимо, разорвав скользящим попаданием единственный подсумок. Приземляемся, и два выстрела не глядя – по памяти! И вперед!!!