Слово говорящего - Олег Котенко

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Девчонка тараторила без умолку. Мудзюру только изредка задавал осторожный вопрос и она выкладывала все к вопросу относящееся и не относящееся. Кагэро вообще поражался, как она сумела сохранить рассудок в таких условиях - отец постоянно бил и издевался над матерью, мать несколько раз кидалась на него с ножом. Каждый раз приходилось бежать за лекарем. Амако замкнула себя в своеобразной скорлупе. Сабудзи в доме избивал жену, а она играла на улице, перебирала цветные камешки. Люди обходили их дом десятой дорогой, а саму Амако вообще чурались, как чумной. Дети умолкали, когда она подходила, бледнели и отходили в сторону. Они никогда не заговаривали с ней, не пытались уколоть или обидеть. Они ее до смерти боялись. И этому способствовали не слишком умные матери, которые ежечасно обсуждали безумную семейку. Эта же скорлупа помогла Амако пережить смерть родителей. Впрочем, как родителей она их уже и не воспринимала. Скорее, как людей, с которыми обязана жить и от которых никуда нельзя уйти, потому что они дают пищу и крышу над головой. На первые несколько часов пути Кагэро погрузил ее в сон. Из мешка он смастерил подобие сидения, которое подцепил на спину и усадил туда спящую Амако. Ее психика бунтовала против такого вихря чувств и только созданная оболочка сдерживала его. Некоторое время шли молча. Мудзюру смотрел вперед, подняв подбородок. Кажется, он что-то обдумывали или же был чем-то обижен. Кагэро время от времени пытался заглянуть ему в глаза - они превратились в два маленьких зеркальца. Наконец, Мудзюру разомкнул губы и произнес: - Лишний рот. Ах, вот оно что! Кагэро впервые принял решение самостоятельно, без всякого участия Говорящего. Но на этот раз Мудзюру оказался слабее. Кагэро было тяжело, но он сумел дойти до людей и... А Говорящий лежал пластом в углу. И почему он думает, что Кагэро обязательно должен быть привязан к нему?! Может быть, это начало? Начало чего-то? Кагэро посмотрел на Говорящего, тот будто даже стал ниже ростом. Его лицо потемнело, покрылось тенью. Кагэро никогда еще не видел Говорящего таким мрачным. Они шли, не останавливаясь, до вечера. Только когда воздух стал густым и лиловым, Говорящий сел на землю. Он собрал немного веток в кучку, разжег, что-то сварил себе в котелке. Мудзюру и не думал готовить ужин на всех. - Сам делай, - коротко бросил он и снова умолк. Кагэро, конечно, приготовил ужин и себе, и Амако - благо, ей много не надо. Но им овладела тревога. В наступающей темноте глаза Говорящего горели нехорошим огнем. Его редкие прямые взгляды обжигали подобно струям кипящей воды. Кагэро каждый раз вздрагивал, поднимал голову, но видел только макушку Мюдзюру. - Довольно, Говорящий! - воскликнул он после очередного огненного взгляда. Мудзюру посмотрел на Кагэро наивными глазами. - Ты о чем? Забурлила ярость. Кагэро глянул в сторону: там снова спала после ужина Амако. - Все о том же. Ты не умеешь переживать неудачи. - Кагэро, ты поступил опрометчиво, когда взял эту девочку. И зачем было устраивать такое представление? Я знаю, нам очень часто хочется убить, но ведь ты мог сделать это просто и быстро. - Мне не хочется убивать! - помотал головой Кагэро. Мудзюру сощурился. - Послушай, ты же противоречишь сам себе. Это тебя сгубит, точно тебе говорю. Ты отрицаешь все, даже не подумав. Тем, кто рожден со способностью стать Говорящим, очень часто хочется прикоснуться к миру смерти. Так сказать... в общем, это просто необходимо, это дает облегчение. - Нет, я не хочу убивать и никакого облегчения мне это не доставляет, - упрямо повторил Кагэро. Он и не заметил, как Мудзюру вскочил и отвесил ему оплеуху. Кровь хлынула к лицу, Кагэро был ошарашен таким оскорблением. Говорящий спокойно сел на место, а Кагэро остался стоять столбом. - Убью, - прошептал он. - М? - вполне спокойным тоном переспросил Говорящий. - Что ты сказал? - Убью, мразь! Мудзюру сделал движение рукой, будто бросил что-то. От его руки протянулась полоса бледного тумана. - Убей, но девочка тут же умрет. Кагэро увидел, что полоса тумана соединяет кисть Говорящего и шею Амако. - Ты устанешь, не сможешь держать ее постоянно. - А ты проверь, - Говорящий заглянул Кагэро в глаза. - Проверь и узнаешь. Только вряд ли я раньше свалюсь от голода, жажды или усталости. Я ведь могу делать что угодно из ничего, почему бы мне не создавать пищу и воду прямо у себя в желудке? Кагэро сощурился. Он думал. В принципе, что для него этот ребенок? Ровным счетом ничего. Пустое место. Кагэро боялся другого. С появлением Амако он стал чувствовать себя по-другому: более сильным, более уверенным. Мелькнул было огонек во тьме, но его тут же затмил другой, гораздо более яркий. Кагэро, наконец-то, поверил в то, что сможет что-то сделать. Что-то похожее на то, о чем говорил в самом начале Мудзюру. И теперь он боялся, что все станет по старому, что все вернется на свои места. Он понял, что Мудзюру заставляет его рыть ямы до сих пор. - Сколько лет жизни ты отдал, чтобы не дать мне умереть тогда, в деревне? - спросил Кагэро. - Не надейся заговорить мне зубы. - Мне нужно знать! С чего все началось? Мудзюру пожевал губами. Полоса тумана на секунду расползлась в стороны, но тут же снова натянулась струной. Амако тихо застонала во сне. "Не убивай!", - в ужасе прошептал Кагэро. - Началось все с Дакуана и Камари, - неуверенно сказал Мудзюру. Это не была любовь. Настоящая любовь может разгореться только сама, человек или Говорящий над ней не властен. Но можно вызвать кое-что другое. Я просто связал их души вместе. Это отчасти объясняет смерть девушки. Потом я взялся за тебя. Мудзюру замолчал, достал из кармана свою трубку и набил темной травой - Кагэро не разглядел, что это такое. Да и трубку он видел раньше всего раз или два. Мудзюру сунул конец трубки в рот, поднес к чашке уголек, затянулся. Медленно выпустил струю молочно-белого дыма. Кагэро даже удивился. Дым был таким странным... Кажется, даже голубые искорки играли в нем. - Кагэро, я постоянно был рядом с тобой. В разных обличьях, но был. Я готовил тебя. - Зачем? Мудзюру с размаху ударил себя по колену. - Нет, что-то с тобой не так! Ну почему ты сопротивляешься? - Наверное, потому что не хочу быть чудовищем. Тебе, похоже, это нравится, а я не хочу. - Нужно быть зверем, чтобы выжить среди людей. Посмотри на эти постоянные войны, люди рвут друг другу глотки непонятно за что. Мы не выше этого, мы _вне_ этого, живем отдельной собственной жизнью. У нас свои законы. Мы не убиваем друг друга. - Значит, я буду первым. ...Амако. Кагэро разрывался на части. Откуда взялась эта внезапная привязанность к незнакомой девочке без судьбы? Почему он так боится за нее? Каким-то образом она стала щитом и мечом для него. - Кагэро, нельзя убить Говорящего, - медленно проговорил Мудзюру. - Почему? - Потому что нельзя. Смерть за смерть. Жизнь Говорящего очень высоко ценится... - он запнулся. - Мы не принадлежим этому миру. В нашем мире все находится в четком равновесии. Впрочем, все во вселенной связано. Чтобы смог родится Говорящий, должны умереть сотни людей. - Это значит, что со смертью Говорящего, эти же сотни смогут родиться? - Нет, это значит, что Говорящий, который убил Говорящего, должен расплатиться и за его смерть, и за смерти всех тех людей. Глаза Мудзюру напоминали два изумрудных уголька. И Кагэро понял, что он боится. - Ты врешь! - сказал он с торжеством в голосе. Мудзюру пожал плечами. - Проверь. Кагэро решительно двинулся вперед. И отчетливо услышал, как зазвенела струна. Да, туман превратился в тонкую струну, один ее конец держал Мудзюру, а другой петлей охватывал тонкую шею Амако. Она сдавленно захрипела и проснулась. Вскрик. Короткий, но вместивший в себя целое море страха. Амако схватилась руками за струну и тут же раскинула руки в стороны - с порезанных ладоней капала кровь. - Не делай этого, - сказал Мудзюру. - Тебе же хуже будет. В лицо Кагэро дохнуло холодом. Он зажмурился, но холод все равно добрался до глаз и хлынули слезы. Впрочем, это ему бы уже не помешало. Кагэро знал, что надо делать и что он сделает. Полыхнул яркий свет, который отогнал холод. Мудзюру засмеялся: - О, мститель с сияющим мечом! Как романтично! Неужели ты хочешь произвести впечатление на эту девчонку? Кагэро, она не подходит тебе по возрасту. Кагэро размахнулся, тяжело опустил меч на струну. Та лишь зазвенела. Говорящий покачал головой. - Не так-то просто это оказалось, да? - он издевался как мог. Вроде, все на месте: в сердце - благородная ярость, в руке - меч из чистого света. Но не все так легко! Еще раз, еще - скорбно звенит струна, страшно кричит Амако, льется кровь... - Так не должно было случиться, - в растерянности говорит Кагэро и опускает меч. Но что-то заставляет его снова поднять оружие и... Струна лопнула. Мудзюру раскинул руки в стороны, упал на землю. Меч почернел и рассыпался. Неожиданно быстро взошло солнце. Кагэро сел на землю рядом с мертвым. Бледное тело с дряблой старческой кожей... Разве это похоже на Говорящего? Смотреть на мертвое тело было противно до тошноты и Кагэро встал, хотя от усталости подкашивались ноги. Он пошел на восток. - Солнце, помоги мне...