Слово говорящего - Олег Котенко

Прошло очень много времени, должно быть, наступило утро, а буря все не утихала. Мышцы Кагэро затекли, он будто прирос к глыбе, за которую держался. К тому же, он сильно замерз - одежда давно промокла насквозь, а ветер стал неожиданно холодным. И таким сильным, что если бы не камень, точно сбросило бы на землю. Наконец, Мудзюру пихнул его в бок. Кагэро повернул голову. "Надо уходить подальше, гроза никогда не закончится". Кагэро вздрогнул. Вроде бы, слова он воспринял слухом, как обычно, но в то же время они прозвучали так отчетливо... - Куда ж мы уйдем? - проорал он. Он посмотрел вниз. Там, у подножия груды камней, бушевал мутный пенный поток. Если прыгнуть туда, их обязательно разобьет о камни. Против стихии даже Говорящий бессилен. Но ответа не последовало. Вместо этого Мудзюру уронил свой камень и бросился вниз. Его тут же подхватило потоком и понесло в темноту. Кагэро выругался и прыгнул следом, стараясь попасть в то же место. На миг он ослеп и оглох, вода набралась в нос и рот. Он замолотил руками по воде. Хорошо, что глубина была порядочная, иначе бы он сразу разбился. Сила потока была такой, что бесполезно было пытаться плыть. Он мог только держать голову над поверхностью. Его кидало из стороны в сторону, вода постоянно заливала глаза. Кагэро тряс головой и иногда это помогало. Из темноты то и дело выступали очертания больших камней - их двигало потоком. Камни меньшего размера подбрасывало волнами и Кагэро умолял судьбу помочь ему. В любой момент такой камень мог убить его. Сквозь грохот бури Кагэро услышал шум, гораздо более сильный и мощный. Он протер глаза, рискуя утонуть, и посмотрел вперед. Там стояло белое облако. Водяная пыль. Водопад! Откуда?! Кагэро не мог вспомнить такого места, откуда вода могла бы падать... Его бросило сперва вверх, а потом вниз. От ощущения полета захватило дух. Кагэро увидел далеко под собой темную поверхность воды.

* * *

Как он выполз на землю, Кагэро не помнил. Им овладела такая усталость, что сознание не могло больше удерживаться в изможденном теле. А проснулся Кагэро уже на следующий день. Никаких гор и скал нигде не было. Рядом текла река, а на другом берегу виднелся частокол из бревен. Кагэро встал, огляделся. Не подалеку на берегу лежал Говорящий. Его лицо было так бледно, что Кагэро уже испугался, но Мудзюру был жив. И дышал, хоть и слабо. Кагэро принялся хлестать его по щекам - тщетно. Тогда Кагэро наелся листьев с деревьев - надо было хоть чем-то наполнить желудок. На берегу росли молодые деревца, Кагэро сломал несколько, разорвал одежду на полосы и связал стволы вместе. Потом подтащил Говорящего к воде, привязал его к связке и столкнул в воду. Его целью был частокол на другом берегу, там живут люди, там им помогут. Кагэро плыл, толкая связку перед собой. Сил было мало, в глазах темнело. Ему казалось, что берег только отдаляется. В конце концов, он понял, что самому ему не доплыть и закричал: - Помогите! На крик ушли остатки сил, но он продолжал выталкивать из груди воздух, прося помощи. Когда ворота открылись и на берег вышли люди, Кагэро подумал, что это галлюцинация. - Брежу, - сказал он себе и погрузился в воду. Это разбудило в нем какие-то скрытые силы, он смог вынырнуть и уцепиться за ту же связку. К нему уже плыли с берега. Кагэро отнесли в дом, потому что сам он идти не мог. Содрали с него оставшуюся одежду, растерли чем-то остро пахнущим, одели в новое. Потом заставили выпить темного чаю со странным вкусом - его тут же стошнило. Но чай успокоил желудок и Кагэро уснул. Наверное, он спал очень долго, потому что, когда проснулся, почувствовал себя вполне отдохнувшим и здоровым. Хотелось есть и пить. Кагэро поднялся с ложа. Маленькая комнатка, в которой он лежал, ничем не освещалась. Вход был завешен какой-то рогожкой, сквозь которую пробивался неверный свет из соседней комнаты. У Кагэро закружилась голова и он остановился, схватившись рукой за стену. Остановился перед самой занавеской. - Не надо было их вообще... - услышал он сдавленный шепот. - Пусть бы тонули себе. Говорил мужчина. Говорил хоть и шепотом, но гневно, видно, еле сдерживался, чтобы не повысить голос. Следом зазвучал голос женский: - Нельзя, нельзя так... Как же можно не помочь? - Я бы помог... пойти ко дну. Взял бы шест подлиннее или лучше копье, и дело с концом. - Что ты, что ты... - снова неуверенно запричитала женщина; похоже, она относилась к тому типу, которые почти ничего не понимают из того, что говорят им и что говорят они сами. Кагэро таких не любил: эти женщины очень часто делают откровенные глупости, а потом несколько минут повторяют: "Глупая я глупая, что с меня взять?" Такие вызывали у него раздражение. - А что теперь делать? - невольно сорвался мужчина. - Посмотри, что делать? - Что ты, что ты, нельзя... Кагэро кожей почувствовал ярость мужа, у которого руки чешутся огреть тупую жену по затылку. А также он почувствовал острый запах болезни и, возможно, близкой смерти. Обычно люди чувствуют это не так... не так полно. Просто чувствуют неприятных запах больного тела. Но Кагэро ощущал сильнейший смрад - в доме кто-то очень сильно заболел, причем, совсем недавно. Естественно, отец или мать, если это кто-то детей заболел, связали напасть с появлением незнакомцев. Он вошел в соседнюю комнату. В углу, где дрожала под напором света темнота, лежал Мудзюру. Он уже пришел в себя, но был по прежнему бледен. Он лежал неподвижно на спине и смотрел в потолок. А в противоположном конце комнаты Кагэро увидел девочку лет десяти. Ее глаза были закрыты, рядом с ней стоял ряд мисок с каким-то варевом. Мужчина и женщина, хозяева, удивленно посмотрели на Кагэро. Они, наверное, не ожидали, что незнакомец поднимется на ноги так быстро. В глазах женщины проскользнуло беспокойство, но только на секунду. Она отвела взгляд, посмотрела на мужа - и лицо наполнилось прежней покорностью. - Мы принесли несчастье в ваш дом, - Кагэро трудно было говорить, он приложил руку к груди и чуть согнулся в поясе. Другой рукой он держался за стену. Воздух из легких выходил неохотно, приходилось напрягать живот, чтобы вытолкнуть его. - Да, незнакомец, это правда, - мрачно проговорил хозяин. "Его зовут Сабудзи" Кагэро бросил взгляд в сторону Говорящего; тот по прежнему лежал, не двигая даже глазами. Если бы взглядом можно было жечь, тело Мудзюру уже сгорело бы дотла. - Как мы можем исправить это? - Как вы сможете вернуть жизнь моей дочери, если она умрет? - горько усмехнулся Сабудзи. Он внимательно посмотрел Кагэро в лицо. - Ты ведь не так прост, незнакомец, как хочешь выглядеть. - Что мы можем сделать для вас? - повторил Кагэро, хотя сердце у него после такого замечания было не на месте. - Пока - ничего. Дальше будет видно, что делать с вами... Глаза Сабудзи полыхнули властным синим огнем. "Они не крестьяне. Этот человек - бежавший от господина самурай". "Что за дела? Самурай не может оставить господина! Это против его правил!" "В жизни всякое случается. Однажды Сабудзи почувствовал себя трусом. Он должен был совершить сэппуку, потому что господин дал ему гнусное и грязное задание. А Сабудзи испугался. Он сделал вид, что повинуется, и исчез. Если бы ты знал, какие мучения он испытывает по сей день, то понял бы, что его жизнь - просто затянувшееся самоубийство". Кагэро посмотрел на хозяина дома с сожалением. В конце концов, человек не клинок меча, он не предназначен для чего-то одного. Клинок сохраняет свою форму до тех пор, пока ржа не съест его окончательно, человек же меняется на протяжении всей жизни. Кагэро это прочувствовал на себе. Жена же его настолько несчастна, что уже перестала быть собой. Она превратилась в сосуд со слезами, которые иногда переполняют ее. В такие моменты Сабудзи приходится уводить ее из дома и связывать руки и ноги, чтобы она не смогла ничего с собой сделать. Вскоре избыток выливается, она возвращается домой и живет, пока сосуд снова не переполнится. И Кагэро вдруг словно снова окунулся с головой в мутную воду. Он погрузился на самое дно, опустился к глубинным слоям, где слезы уже превратились в непроглядную и жадную до человеческих душ тьму. Даже если зажечь здесь свет, он погаснет. Кагэро увидел постоянные избиения, постоянные оскорбления, угрозы. Все это на глазах у дочери. Дважды муж изнасиловал ее и Амако видела это. Как после такого она могла смотреть в глаза дочери? Но и боль, раздирающую душу Сабудзи, Кагэро тоже почувствовал. Он ежеминутно думал о том моменте, когда пошел против себя и против своего господина. Господин, жирный, грязный, неопрятный человек с такой же засаленной душой, был неправ, но какой самурай может выразить недовольство господином на словах? Сабудзи по всем правилам должен был распороть себе живот. Но дьявольское желание жить остановило его руку... - Твоя дочь будет жить, - сказал Кагэро. - Она обязательно будет жить. Я обещаю. Хозяин пожал плечами. Похоже, жизнь дочери не так уж и заботила его. Кагэро для себя уже все решил. Бросив взгляд в угол, он увидел, что Говорящий смотрит на него. От этого Кагэро стало не по себе. Он вообще не любил, когда на него смотрели в упор. Говорящий встал, будто ничего с ним и не было, прошел к двери, вышел на улицу. Хозяин с хозяйкой проводили его изумленными взглядами. - Демоны, - прошептал Сабудзи. - Демоны! Он забормотал какие-то заклинания, отползая в угол. Замахал перед лицом руками. От него воняло страхом. Кагэро поморщился. - Твоя дочь обязательно будет жить, - повторил он и, помолчав, добавил: - Нормально жить. Он сделал ударение на слове "нормально", даже букву "р" выговорил более четко, чем остальные. Сабудзи сидел, прижавшись к стене спиной, и смотрел на Кагэро круглыми как блюдца глазами. Кагэро подхватил девочку и вышел из дому. Мудзюру натаскал хвороста, обложил им стены. Хорошо займется, хорошо! Кагэро запер снаружи двери, подпер большим камнем. Над головой стояло звездное небо. Огромное, бездонное... Ночью боги снимают с неба панцырь, чтобы человек смог увидеть настоящую Вселенную. Из дома не доносилось ни звука. Верно, они оба сейчас сидят полумертвые, не могут двинуться. Ничего, когда станет жарко и потянет дымом, это у них мигом пройдет. Мудзюру щелкнул пальцами - загорелся огонек. Кагэро подернул плечами, Говорящий ухмыльнулся. Ему это нравится! Мудзюру поднес кончики пальцев, на которых плясал огонек, к губам и дунул. Тотчас поток огня сорвался с его руки, врезался в кучу хвороста. Сухие ветки весело затрещали. - Производит впечатление? - спросил Мудзюру. - Производит. Эффектно. Они оба улыбнулись, как старые друзья, обсуждающие старую забавную историю. Пламя гудело, обрадованное такой богатой добычей. К небу поднимался столб дыма, да и огонь, должно быть, видно во всем селении. Но почему-то никто не явился посмотреть, в чем дело. Тихо застонала девочка, которую Кагэро положил на землю подальше от дома. Мудзюру недовольно посмотрел в ту сторону. - А давай и ее бросим в огонь? - непринужденно предложил он. Кагэро пожал плечами. - Давай? - А давай! Говорящий уже нагнулся, чтобы поднять ребенка с земли, но тут его встретило колено Кагэро. Он ударил Мудзюру снизу, коленом. На штанине осталось темное мокрое пятно. Говорящий отпрыгнул в сторону, схватился за лицо. Он что-то невнятно кричал, но его голос заглушало гудение пламени. Наконец, через ровный плотный гул прорвался крик. Кричала женщина, хозяйка дома. Кричала истерично, сорвавшись на визг. Боль прошла сквозь слой, наросший на ее сознании. Упала балка, взвился вверх столб искр - крик оборвался. Дом сгорел удивительно быстро. Вот, упали стены, разметав вокруг пылающие куски и искры. Вот, повалил густой дым. Вот, ветер уже принес прохладу и стало темно. Только груда углей багрово мерцала... Кагэро сел на землю рядом с девочкой. То ли огонь очистил ее, то ли причиной внезапной болезни были сами родители, но от нее больше не исходила вонь, характерная для тяжелобольных. Она открыла глаза, подняла голову. Кагэро ожидал чего угодно, но Амако только вздохнула. Как ему показалось, облегченно.