Голубая цапля - Цецилия Вейт Джемисон

— Неужели «леди Джэн» останется в приюте?

— Я надеюсь, что ненадолго: мы все скоро расстанемся с Джэн, — ответила Маргарита.

После этого мисс Диана долго беседовала с Маргаритою о том, как бы лучше устроить будущность «леди Джэн».

— Если родные ее согласятся, то я всю свою жизнь готова посвятить девочке, — говорила Диана — Я воспитаю ее как следует; серьезно займусь с нею музыкой, для меня это будет большое наслаждение.

— Надо еще об этом подумать, — возразила Маргарита, — а пока я посоветовала бы оставить девочку у нас в приюте. Я охотно позволю ей провести теперь несколько дней у вас, чтобы она еще раз повидалась со всеми своими друзьями, а потом надо ее отвезти обратно в приют.

Между тем Пэшу вел неутомимую переписку с одним из ювелиров Нью-Йорка, разыскивая через него, у кого лет пять тому назад были заказаны дамские часы с вензелем: «J. С.».

ГЛАВА 22

Тайна раскрыта

— Артур Менар! — проговорила мадам Ланье — Проси! Скорее проси!.. Милый мальчик! — воскликнула молодая женщина — Как я рада, что он приехал к нам на праздник.

Не прошло и минуты, как в кабинет вошел молодой человек. Мадам Ланье дружески протянула ему руку.

— Видите, как я верен! — еще издали кричал он, смеясь, причем его белые, блестящие зубы так и сверкали.

— Вижу, вижу, дорогой мой Арчи! — отвечала, улыбаясь, мадам Ланье. — Ты никогда не изменял нам. Все такой же живой, веселый! Садись поближе и давай разговаривать. Дети уехали в театр с отцом, а я до того устала за весь этот день, что у меня не хватило сил отправиться туда вместе с ними. Представь себе, мы вернулись из Вашингтона только сегодня утром.

— Неужели? Знай я это, ни за что бы не явился к вам в такое время! Воображаю, как вам неприятно принимать гостей, когда вы так утомлены! — и Артур вскочил со стула, готовый уйти.

— Вздор какой, Арчи! Садись. Я всегда так рада тебе!

Пока мадам Ланье передавала своему гостю разные подробности о своем семействе, блестящие глаза юноши успели оглядеть почти всю комнату. Всевозможные фотографические портреты расставлены были на столиках. Вдруг Артуру бросился в глаза портрет в рамке из голубого бархата.

Портрет изображал группу: молодого человека, молодую женщину и ребенка.

— Мадам Ланье, чья эта фотография? И кто эта дама?

— Это одна из моих любимых подруг детства, — ответила мадам Ланье. — Да отчего ты спрашиваешь? Разве ты знаешь ее?

— Конечно, знаю! Мало того, у меня есть даже копия этого портрета!.. Вот странная-то история! Я вам расскажу, в чем дело, но прежде спрошу кой о чем…

— Арчи, ты, как видно, очень заинтересован этой дамой? — улыбаясь, заметила мадам Ланье — Это моя большая приятельница — Джэн Четуинд. Мы учились вместе с нею в одном пансионе в Нью-Йорке. Отец ее м-р Четуинд. Ты, верно, слыхал о его богатстве?

— Конечно, конечно, слыхал! Но говорите дальше!..

— Значит, тебя интересует история моей дорогой Джэн?

— Да, интересует! Расскажите мне все, все про нее! Мне необходимо это знать.

— Так слушай: красивый молодой человек, это — муж Джэн, фамилия его Черчилль, родом он англичанин. Девочка — их единственная дочь, которую они привыкли называть «леди Джэн». С этой минуты начинается настоящий роман, и я употреблю всевозможные усилия, чтобы раскрыть тайну, касающуюся моего милого друга, Джэн Четуинд.

— Продолжайте, продолжайте! — в волнении говорил Артур — Быть может, я сам помогу вам раскрыть эту тайну.

— Изволь, я не прочь рассказать тебе все, что касается этой семьи. Джэн Четуинд — единственная дочь старого богача. Мать ее умерла, когда она была еще совсем девочкой. Отец задумал выдать ее замуж за миллионера Биндервилля, известного строителя железных дорог в Америке. Но вместо этого Джэн без разрешения отца вышла замуж за молодого англичанина, служившего в конторе отца. Это был прекрасно образованный человек, деловой, но небогатый. Старик Четуинд до такой степени был раздражен этим браком, что тотчас же отрекся от дочери, лишил ее наследства, отказал ей от дома и запретил даже напоминать о ней. Муж Джэн взял в аренду имение в Техасе и сделался фермером… В прериях родилась у них девочка, названная в честь матери ее именем, а чтобы не смешивать этих имен, отец прозвал ее «леди Джэн».

Мы с м-с Черчилль переписывались постоянно. Счастливая беззаботная жизнь молодой четы приводила меня в восторг. Муж и жена передавали мне до мельчайших подробностей все, что касалось их девочки.

Когда малютке дочери минуло три года, мой верный друг Джэн прислала мне в подарок фотографию своей семейной группы. После этого два года кряду я продолжала вести самую дружескую переписку с нею. Вдруг письма ее прекратились. В это время мы с мужем на целый год уехали в Европу. По возвращении домой мне подали несколько моих писем, адресованных Черчиллям, с пометками: «обратно». Муж навел справки на почте, по какой причине возвращены наши письма из Техаса. Ему отвечали, что м-р Черчилль внезапно скончался два года тому назад от эпидемической лихорадки, что сама м-с Черчилль немедленно после кончины мужа выехала из прерий и вместе с маленькой своей дочерью переехала в Нью- Йорк и что после этого в Техасе не имели о них никаких сведений. Начальник местной почты добавил, что его самого удивляет такое обстоятельство, так как м-с Черчилль, уезжая из прерий, заявила на почте, что она просит хранить всю ее мебель на станции до тех пор, пока она не приедет в Нью-Йорк и не уведомит, в какое именно место надо доставить ей весь багаж. «Вот уже два года минуло, — писал начальник почты, — а у нас до сих пор хранятся эти вещи».

Тогда я сама решила хлопотать по этому делу и написала в Нью-Йорк одной хорошей моей знакомой, чтобы она навела справку, где находится старик Четуинд и куда девалась его замужняя дочь. Вот что она мне ответила: «Из местных газет видно, что м-р Четуинд уехал в Европу несколько