Приговор приведен в исполнение - Сергей Зверев

Запустивший дезинформацию дальнобойщик разыгрывал опасную партию. Но, как выразился его русский приятель, кто не рискует, тот не пьет шампанского.

Идея родилась у канала со стоячей, пахнущей тиной водой. Они устроили привал, приводя в норму порядком пострадавшую внешность.

Заклеив ссадины пластырем из дорожной аптечки, Святой, глядя на свое отражение в бутылочно-зеленоватой воде, спросил:

– Джованни, рискнешь пойти ва-банк? Даром, что ли, мы такую бойню пережили?

Не понимая, к чему клонит его старый знакомый, водитель, поколебавшись, качнул головой.

Перед омовением в канале они открыли выпускной вентиль цистерны, слив на бетонную плиту стоянки около ведра резко пахнущей жидкости. Под припекающим солнцем влага быстро испарилась, и на серой плоскости плиты осталась красноватая пыльца – мелкие кристаллики какого-то вещества.

– Эти мерзавцы толковали о синтетическом наркотике, растворенном в ацетоновой смеси. Кажется, товар налицо! – констатировал Святой.

Трубка сотового телефона перешла по наследству Джованни Спалетти.

Он сделал все, как условились. Цистерна была доставлена по назначению на птицефабрику в пригороде Неаполя. Спалетти учинили форменный допрос, потребовав подробнейшего отчета о проделанном маршруте и всех странностях, приключившихся в пути. Встав навытяжку перед холеным типом, бывшим за главного среди встречавших груз, Джованни выложил, как на духу, что, мол, документы передал какой-то дохляк и километров восемьдесят за трейлером тащился черный «БМВ», исчезнувший в населенном пункте, названия которого он не помнит.

– Чиччо не предупреждал о сопровождении? – спросил получатель груза.

– Чиччо? Впервые слышу, – ответил дальнобойщик. – Надеюсь, я сделал все, как надо?

Джованни вручили премиальные за непредвиденный рейс. Вечером он потратил четверть этой суммы на билет до Сан-Стефано в вагоне второго класса для курящих.

Утром Спалетти пил коричневую бурду в кафетерии вокзала курортного городка.

– Вам что-нибудь еще подать? – Официант с длинными засаленными волосами скептически смотрел на чудака, выдувшего литр кофе. – Может, перекусите?

– Спасибо, я сыт.

Расплатившись, Джованни побрел в зал ожидания, но, раздумав, вышел на улицу, снимая целлофан с сигаретной пачки.

Он чуть не проглотил сигарету, когда в кармане шорт затренькал сотовый телефон. Выплюнув окурок, Спалетти поднес трубку к уху. Твердый мужской голос отчеканил набор цифр, после паузы вторично назвав код и номер ячейки, и дополнил:

– …посылка принята!

Пройдя к стенке ячеек автоматической камеры хранения, Джованни нашел указанный бокс. Проделывая необходимые манипуляции, открывавшие доступ к внутренностям ячейки, он взмок от напряжения. Достав кейс с полированными металлическими наугольниками и таким же замком, Спалетти приподнял крышку. Стопки побывавших в обороте банкнот серо-зелеными кирпичиками покоились внутри кейса. Распахнув замызганную сумку, сшитую из брезента, Джованни уложил чемоданчик на дно.

Покинув вокзал, он перешел через улицу к скверику с разбитыми клумбами и резвящейся на дорожках детворой. Не садясь на скамейку, Джованни достал из кармана бумажку, прислонил к ноге сумку и недрожащей рукой сыграл на кнопках телефона монотонную, составленную из писка мелодию. Когда абонент вышел на связь, синьор Спалетти непреклонным тоном носителя драгоценной информации произнес:

– Я буду говорить только с Генеральным прокурором Неаполя…

Приемник в каюте яхты «Свордфиш» передавал последние известия локальной радиостанции. Старт морского круиза к родным берегам Платон Петрович Бодровский назначил на четыре часа утра, отправив команду – телохранителя Толю, загоревшую до черноты супругу и нанятого в яхт-клубе профи по хождению под парусами, отдыхать.

Пятым на борту яхты русского промышленника был Святой, сумевший разыскать «Свордфиш» по трехцветному вымпелу с двуглавым орлом, трепетавшему на грот-мачте и видному издалека.

Стереофонические динамики приемника великолепно передавали суровую интонацию диктора, вещавшего о чрезвычайно успешной деятельности органов правопорядка:

– …произведены повальные аресты лиц, подозреваемых в принадлежности к наркокартелю. Властям удалось захватить самую крупную партию наркотиков за последние два года. Следствие продолжается. Для его завершения, по заявлению прокурора, потребуется координация усилий всех правоохранительных служб и помощь Интерпола. А теперь о погоде…

Святой щелкнул клавишей. Подсветка шкалы погасла, подмигнув рубиновым светодиодом. Прикорнув на мягкой софе, обитой шелком, он слушал гипнотический, успокаивающий плеск волн и далекие гудки буксиров – протяжные, с надрывной тоской предупреждающие об опасности корабли, покидающие гавань.

Часть II

Еще раз повторяю: наш путь – добротные законы и поддержка всего общества в борьбе с уголовным беспределом.

…вот только кровь сочится между большими камнями закона.

Море не бывает одинаковым. Водная стихия богата сюрпризами. Затишье сменяется бурей. Ураган проносится, и наступает полный штиль. Затем все повторяется. Шторм можно пережить. А вот привыкнуть к буйству гигантской массы воды невозможно.

Весь день барометр падал. Метеослужба Украины передавала штормовое предупреждение, прогнозируя восьмибалльную бурю на море. К вечеру ветер усилился, оправдывая предсказание синоптиков. Небо затянули свинцовые тучи, а волны, вскипающие белыми бурунами пены, с лязгом ударялись о борт яхты. Верхушки мачт с убранными парусами скрыла мгла.

Природа неистовствовала, показывая свой норов. Для акватории, прилегающей к Крымскому полуострову, такая непогода редкостное явление, ведь сезон осенних штормов еще не наступил.

Платон Петрович Бодровский, стряхивая с оранжевой прорезиненной робы солоноватую влагу, вошел в рубку управления, не забыв плотно задраить за собой двери.

– Посылает нам Господь испытание! – Хозяин яхты пытался выглядеть бодрячком. – Дернула меня нечистая сила прикупить эту посудину. Отродясь среди Бодровских мореплавателей не было. Никто на флоте не служил. Ох, наказывает Боженька за гордыню! – по-стариковски закряхтел Платон Петрович, надеясь на сочувствие Святого и итальянца-штурвального, молчуна, посасывающего, как и положено морскому волку, трубку с коротким мундштуком.

Яхта взлетала на гребень волны и падала вниз. Незакрепленные предметы перекатывались по полу рубки, создавая неописуемый хаос.

– Идите к жене, Платон Петрович! Мы справимся! – выкрикнул Святой, не поворачивая головы.

Горизонт за стеклом рубки исчез, заслоненный рядами накатывающихся валов, каждый из которых превосходил по высоте предыдущий. Яхта «Свордфиш», двухмачтовое дитя итальянских корабелов, ныряла в водную пропасть и поднималась к свинцовым тучам, но не валилась набок. Она упорно продолжала путь сквозь непогоду.

– Дмитрий! – Бодровский мертвой хваткой вцепился в локоть Святого.

– Что? Волнуетесь, не пойдем ли мы на дно?!

– Я столько раз поднимался с таких глубин… – Платон Петрович зашелся хрипловатым простуженным смешком, намекая на нелегкую судьбу бизнесмена в России. – Наш контракт невыполним. Обстоятельства выше нас. Яхта не пройдет по портовому фарватеру в такой шторм…

Контракт, о котором упомянул Бодровский, был не сложен и состоял из одного пункта, выдвинутого Святым: он сойдет на берег сопредельного с неласковой Отчизной государства. В стране пиццы и спагетти после разборок на дороге и виллетты, превращенной в кладбищенский склеп, оставаться не представлялось возможным. У итальянского правосудия могли возникнуть большие претензии к человеку, учинившему самосуд над садистами и подонками. Наказание должно соответствовать букве закона, но, как усвоил Святой, порой полезно делать исключения из правил, добиваясь справедливости. Долгов в Италии у него больше не было, а яхта – подходящий вид транспорта для смены местожительства. Кроме того, сумма, предложенная Бодровским, гарантировала свободу передвижения на будущее и снимала на некоторое время финансовые проблемы. Правда, размеры гонорара, выражавшиеся цифрой с четырьмя нулями, смущали и настораживали Святого. Бодровский словно выплачивал аванс за предстоящую, но еще не названную работу. Впрочем, он с готовностью согласился высадить пятого члена экипажа в порту Феодосии – Святой определил его конечным пунктом своего морского перехода.

Там, на Крымском полуострове, у него оставались друзья-однокашники по Одесской школе спецназа, которую он успел закончить до развала Союза. Навоевавшись вдосталь, ребята, по данным Святого, вели тихую жизнь мирных обывателей, кто мелкой коммерцией, а кто, кардинально сменив профиль деятельности, занялся возделыванием земли, то бишь садоводством и огородничеством. Совсем в духе римских легионеров, получавших перед выходом в отставку земельный надел. Только между строк писем, когда-то приходивших к Святому, сквозила обида еще не старых ветеранов, от которых отказалась ставшая мачехой родина, позабывшая о былых заслугах и неафишируемых подвигах. С криминальным миром друзья Святого брезговали иметь общие дела. Не утратив офицерской чести, они предпочитали более чем скромное существование и не желали мараться исполнением заказов уголовной сволоты, справлявшей бал на всей территории бывшего Союза. У товарищей по оружию Святой надеялся найти приют и доброжелательный прием.