Они брали рейхстаг - Максим Сбойчаков

– Эй, кто там, выходи! Комм! – крикнул несколько раз и стал стучать прикладом автомата в железные двери.

Вскоре из-за поворота показалась голова в генеральской фуражке. Автомат у Лысенко наготове. Простой пехотинец, пожалуй, не замедлил бы пустить очередь, а у разведчика профессиональная выдержка. Не нажал на спусковой крючок – и на мгновение пожалел об этом. Голова вдруг исчезла, и тотчас раздался крик. Не солдат ли сзывает генерал? Сделал было шаг, чтобы спрятаться за притолоку, но тут же раздумал. Еще вообразят, что испугался. Если сунутся – чесануть их и с такого положения сумеет. Остался на месте.

Не прошло и минуты, как выглянула та же голова, потом показалось туловище. Так и есть, генерал при полной форме. А за ним другой. Сами подняли руки. Даже дух захватило. Сколько раз, отправляясь в поиск, помышлял о генерале, наперед зная, что это неосуществимо: фашистские генералы держались подальше от передовой. Но теперь тыла у них нет, сам Гитлер и то оказался на передовой. Прямо на дуло автомата идут генералы, наверное, душа в пятки ушла, а все-таки плен они сочли лучшим для себя выходом: можно остаться в живых.

Лысенко успел заметить, что генералы косятся на его автомат, боятся, как бы он не сразил их в упор. Разве они знают, что перед ними разведчик?

– Битте! – вежливо произнес Лысенко.

Пропустив генералов вперед, еще сильнее почувствовал запах лекарств, тот самый, который на всю жизнь надоел ему в госпиталях. Неужели раненые? Вроде нет, поднимаются по ступенькам твердо, нормально. Пригляделся к погонам – нестроевые. Уж не военврачи ли высокого ранга?

Дьявол с ними, не до этого сейчас. Нужно решать более важное – что делать с ними, как доставить на КП? Ведь не поведешь же их по площади с поднятыми руками. Фашистская артиллерия не сбавила темп стрельбы, на площади по-прежнему стоял грохот. Старшего сержанта охватило беспокойство, и он заспешил наверх, прикидывая, что предпринять для сохранения генералов.

Перед выходом на площадь остановил их. Надо чтобы генералы опустили руки. Но, как назло, не мог вспомнить нужные слова. Хорошо знает «хенде хох!» (руки вверх!), а вот как скомандовать опустить руки – забыл. Пауза затянулась, и Иван испытывал неловкость. А генералы с недоумением уставились на него: дескать, о чем задумался русский солдат? Выглядят смешно: один высокий и тонкий как жердь, другой низенький кругляк, В кино бы их снять, ну точно Пат и Паташон вышли бы. А нужное немецкое слово так и не приходило.

– Опустите хенде, – произнес он, а когда генералы не поняли эту смесь, взмахнул рукой. Поняли и с облегчением опустили, во взглядах благодарность. На ремнях у обоих по кобуре с пистолетом. Можно отобрать, но зачем? Чтоб самому тащить? Не станут же они в такой обстановке стрелять. На всякий случай все же нужно предупредить. Указав на кобуры, Иван погрозил пальцем и для вящей убедительности потряс автоматом. Генералы отрицательно замахали головами:

– Наин, найн! Яволь, яволь!

Ну, поняли, и хорошо. Теперь остается объяснить, что нужно ползти. Но это уже там, наверху. Сумеют ли? Если нет, туго с ними придется.

Опасения оказались напрасными. Генералы довольно быстро поползли и сразу поняли куда, как только разведчик назвал имя Гиммлера. Тощий вырвался вперед, у толстого шея покраснела, как у вареного рака. К счастью, теперь снаряды рвутся в стороне. Но осколки их голосят вокруг, заставляя генералов еще плотнее прижиматься к земле. Усмехнулся: обучены. Видно, уже пришлось им под нашими снарядами ползать. Может, и в брянских краях под пулями партизан побывали…

Спереди раздался повелительный окрик на русском языке, и тотчас же передний генерал хрипло ответил: «Гитлер капут! Гитлер капут!» Из повстречавшейся группы бойцов один было схватился за автомат, но Лысенко заметил и предупредил: «Отставить! Веду пленных». Его обозлил этот «герой», который всю обедню мог испортить, и поэтому, когда тот спросил, где это старший сержант таких сцапал, ответил подчеркнуто резко:

– В рейхстаге! Спешите, нечего тут с пленными воевать.

– Мы подумали, что они в контратаку полезли, – объяснил один из встречных.

Лысенко задумался. «А что, если еще попадутся такие, которые захотят открыть огонь, увидев генеральские фуражки с высокими тульями?» И пополз впереди генералов – теперь они будут ограждены от всякой случайности.

Опять попали в зону сильного обстрела. Временами Лысенко терял из виду своих «подопечных», окутанных облаком дыма и пыли. В большой воронке устроил «привал», который и без обстрела оказался кстати: оба генерала, особенно толстый, умаялись. Глядя на них, поругивал себя. Черт дернул влезть в эту канитель! А вдруг напрасно? Какие сведения могут дать эти нестроевые, по всему видно, медицинские профессора? Лейтенант Сорокин, поди, уже побывал у подполковника, доложил обстановку в рейхстаге… Однако пора вылезать из воронки, смерч огня переместился в сторону.

II он пополз дальше рядом с генералами, из предосторожности то и дело выкрикивая:

– Пленные из рейхстага! – и с удовольствием отмечал, как это подстегивает штурмующих.

4

Как только флаг показался на фронтоне рейхстага, подполковник Плеходанов, не сводивший глаз со здания, оторвался от бинокля.

– Разведчики на крыше. С флагом. – Повернулся к замполиту, подал бинокль: – Смотри, Евгений Сергеевич!

И, взглянув на часы, стал докладывать комдиву о том, что в 14 часов 25 минут над рейхстагом взвился флаг, хотя и отдавал себе отчет в том, что флаг на крыше – это еще не взятие рейхстага, что гитлеровцев там не меньше, чем было в «доме Гиммлера», и нужно рассчитывать на многочасовой бой. Главное – пробиться в здание основным силам, иначе смельчаки могут не удержаться.

Конечно, серьезно помочь первым героям могло лишь вышестоящее командование – требовалось подавить арт-позиции противника, расположенные в парке. Но в ожидании помощи нельзя бездействовать. Надо как-то и самим закрепить успех передовых подразделений, прорвавшихся в рейхстаг. И прежде всего надо восстановить с ними связь. Телефонная явно не годилась в этом огневом шторме – едва соединяли провод в одном месте, как он рвался в другом. С рацией тоже пока ничего не получается… И как же обрадовался, увидев на пороге лейтенанта Сорокина! В посеревшей от пыли кожанке тот с порога доложил:

– Товарищ подполковник! Боевое задание выполнено. Наш флаг на рейхстаге!

Плеходанов шагнул к лейтенанту с протянутой рукой:

– Молодцы! Флаг видим. Садись, рассказывай, что там происходит.

Командир с комиссаром старались не пропустить ни одного слова, переспрашивали, когда очередной снаряд заглушал голос лейтенанта.

– Из десяти разведчиков в рейхстаг пробилось семь, – заключил Сорокин и, вздохнув, добавил: – А сейчас и Лысенко неизвестно где… – Застонав, обеими руками схватился за голову.

– Немедленно в медсанбат! – распорядился подполковник, знавший, что Сорокин и раньше имел тяжелое ранение в голову. Сорокин покосился на забинтованную голову майора Субботина. Тот догадался, о чем думает подчиненный, объяснил:

– На меня не гляди, я медпомощь получил на месте. Неохотно Сорокин отправился в медсанбат – ведь он так и не узнал, куда делся помкомвзвода. Неужели лежит, раненный, на площади?

Однако Лысенко объявился сам, и вскоре после лейтенанта. В подъезде отряхнулся, чтобы зайти к командиру полка в более или менее приличном виде. Приводили себя в порядок и плененные им генералы, с которых ручьями лил пот. Начали протирать лица белоснежными платками, после чего в руках оказались черные тряпки. Лысенко забрал у них пистолеты (а то подполковник еще всыплет за беспечность!) и, постучав в дверь, пропустил вперед пленных.

Плеходанов удивленно взглянул на вошедших фашистских генералов, а когда увидел за ними старшего сержанта, все понял. Его озабоченные до этого глаза засияли радостью. Лейтенант Сорокин только что доложил ему о пропаже своего помкомвзвода, но вот он жив-здоров, да еще с такими «языками»!

Выслушав доклад Лысенко, Плеходанов с помощью разведчика сержанта Зинченко, хорошо владеющего немецким языком, начал допрашивать генералов. Те охотно отвечали. Да, они медики. Их госпиталь подземным ходом связан с рейхстагом. Да, они осведомлены о численности гарнизона. По их данным, там около двух тысяч человек!

Подполковник тут же доложил эти данные комдиву Шатилову, и тот приказал немедленно доставить пленных к нему.

Медики попросили, чтобы их сопровождал этот же, как они выразились, приятный унтер. Плеходанов усмехнулся:

– Ишь как ты их расположил к себе.

– Берег, как самого себя, товарищ подполковник.

– Спасибо, товарищ Лысенко. Поздравляю! – Комполка пожал руку старшему сержанту. – Веди их к комдиву.

Когда они скрылись за дверью, майор Субботин проговорил:

– Два подвига в одном бою совершил парень. Героя достоин.