Тело любит правду - Давид Серван-Шрейбер

Всемирный фонд исследования рака в 2007 году установил, что в среднем человек должен съедать не более пятисот граммов мяса в неделю[135]. Сейчас в Западной Европе ежедневное потребление мяса составляет около двухсот пятидесяти граммов. Жители Индии, съедающие в день в среднем четырнадцать граммов мяса, оказываются существенно здоровее своих сверстников из западных стран (они реже болеют раком, меньше страдают сердечно-сосудистыми заболеваниями и болезнью Альцгеймера). Удивительно, как все взаимосвязано! Заботясь о своем здоровье, ограничивая себя в потреблении мяса, мы одновременно очищаем планету, на которой живем.

В 1854 году Сиэтл, вождь северо-западных племен американских индейцев, торжественно передал земли белым поселенцам. Речь, которую он произнес по этому случаю, спустя столетие вспомнили активисты экологического движения, и сегодня она актуальна как никогда. Его слова адресованы всем нам, потомкам тех «бледнолицых»: «Учите своих детей тому, чему мы учили своих, тому, что Земля — наша мать. Все, что происходит с Землей, происходит и с детьми Земли. Если люди плюют на Землю, они плюют на самих себя. Земля не принадлежит человеку — человек принадлежит Земле. Все вещи на Земле связаны, подобно тому как в жилах родственников течет одна кровь. Все взаимосвязано».

Энергия гнева

Бывший советник экс-президента США Джорджа Буша-младшего вспоминает: «Как-то в субботу утром меня вызвали в Овальный кабинет, потому что президент был чем-то разгневан. Я прихожу в рубашке с застегнутым воротничком, и он на меня кричит пятнадцать минут подряд, не давая мне даже переступить порог, потому что я был без галстука». Какое действие оказал этот гнев? Советник, безусловно, почувствовал свою приниженность и в следующий раз не стал бы забывать галстук. А Буш? Обеспечил, чтобы в будущем к нему проявляли почтение. А главное, конечно же, почувствовал себя во плоти больше, сильнее, могущественнее. Эмоции — это энергия, приводящая нас в движение. Каждая из них запускает физиологические реакции, подготавливающие нас к определенному типу действий. Страх готовит нас к бегству, депрессия — к сбережению энергии, радость — к приятной встрече и т. д. И из всех эмоций гнев — одна из самых энергичных. Она призывает нас к защите своей территории, своих близких, всего того, что для нас важно[136]. Это энергия, придающая нам сил, утверждающая нашу значимость. Но хотя гнев и позволяет подстегнуть эго, он часто ставит под угрозу наши отношения с другими людьми. Иногда требуются годы, чтобы загладить последствия гневной ссоры с другом. А с незнакомцем дело может дойти до кулаков, а то и до ножа… и закончиться больницей. Не случайно, что гнев часто является атрибутом сильных мира сего. Аттила отличался легендарными вспышками гнева. Более близкие к нам по времени бывший американский президент Билл Клинтон, а во Франции Николя Саркози демонстрировали похожие вспышки гнева. Они могли себе это позволить — их сотрудники из-за этого их не покинули бы. Отношения здесь связаны принуждением. На самом деле и мы, простые смертные, в своей жизни часто решаемся использовать энергию гнева против тех, кто не может от нас уйти, — наших спутников жизни и детей. Мы позволяем себе говорить в их адрес такие слова, которые никогда не посмели бы сказать другим людям: «Ты меня достал своей ленью! Ты ни на что не способен!» Гордиться тут нечем. Однако же гнев, несомненно, важен. Группа обезьян не может выжить, если время от времени не будет ставить на место кого-то, кто ограбил или ранил одного из их сородичей.

Гнев также является превосходным регулятором. Так как же обратить гнев себе на пользу, не разрушив при этом все вокруг и не чувствуя себя презренным негодяем за то, что обращаешь его только на своих детей или собаку? Для этого надо научиться управлять гневом, то есть использовать его энергию и при этом произносить слова, не разрушающие человеческих отношений[137].

Речь о том, чтобы:

• Сосредоточиваться на объективных действиях, избегая ярлыков и цинизма. Вместо: «Ты ни на что не способен!» — лучше сказать: «Ты уже три воскресенья подряд не делаешь уроки к следующей неделе!»

• Всегда говорить о своих потребностях, своей законной позиции: «Я за тебя отвечаю, и меня беспокоит, когда ты сам себя загоняешь в ситуацию, в которой, я это знаю, будешь страдать!»

• Выдвигать предложение компромисса: «Мы можем вместе найти способ не допускать повторения такой ситуации?»

При этом выражать голосом и языком тела, что речь идет о чем-то очень важном: повышать голос, смотреть сердито, выдвигать плечи вперед и даже побагроветь лицом, если дело того стоит.

Гнев обладает силой, опасен ли он или спасителен. Чтобы быть в полной мере человеком, надо научиться его контролировать[138].

Май 2009

Туда, где смех

Джерри Сайнфельд, знаменитый американский комик, вспоминает, как в детстве они с отцом, торговавшим вывесками, объезжали магазины в округе. Он обожал забавные истории и всегда рассказывал их потенциальным клиентам. Часто, усаживаясь обратно в грузовик, отец говорил сыну: «Он ничего не купил, но зато мы неплохо повеселились, правда? Вот чем мне нравится моя работа — в любом случае можно повеселиться!»

Смех, как солнце, освещает нашу повседневную жизнь. Если наш день был вдоволь согрет его лучами, то, ложась спать, мы все еще чувствуем это ласковое тепло.

Смех обладает притягательной силой. Уже в детском саду мы держимся поближе к веселым детям (между прочим, пятилетний ребенок хохочет от двадцати до ста раз в день!) В институте в обеденный перерыв мы подсаживаемся к остроумным приятелям, с легкостью умеющим нас рассмешить. Да и позднее, в столовой на работе, как часто нам хочется оказаться за столиком вон с теми хохочущими ребятами, вместо того чтобы чинно обедать с почтенными коллегами или молчаливым начальником отдела.

Смех соединяет людей. Помню, как, учась в университете, я познакомился в нью-йоркском метро со студентом-итальянцем: мы долго ехали вместе и всю дорогу хохотали над тем, что ничего не понимаем в правилах американского этикета. Я до сих пор прекрасно помню его имя, хотя больше никогда его не видел. Уверен, если бы мы сегодня снова встретились, та мгновенно возникшая дружба наверняка бы возобновилась.

Иногда смех, возникающий между двоими, связывает их незримой и прочной нитью. Максим и Полина женаты уже пятнадцать лет, и вроде бы ни тот, ни другая отнюдь не слывут среди знакомых весельчаками. Но однажды Полина поделилась со мной секретом их семейного благополучия: «В компании нас никто не воспринимает как таких уж остряков, но друг друга мы смешим постоянно!»

Смех заразителен и неуправляем. Это как зевота, только гораздо веселее! Достаточно увидеть хохочущих людей и услышать взрывы смеха, и мы чувствуем знакомое щекотание в животе, диафрагма ритмично сжимается, управляя нашим дыханием, голосом, мышцами лица. В этом суть удовольствия. Нечто подобное мы испытываем, занимаясь любовью: мы словно освобождаемся от своей оболочки, переходя в иное состояние — легкости, радости и прилива энергии. Вроде бы так просто, и вместе с тем какое чувство удовлетворения!

Каждый раз, когда мы смеемся, улучшается циркуляция жизненной энергии в нашем теле: снижается давление, кровь с кислородом легче движется по артериям, две части вегетативной нервной системы приходят в равновесие, клетки иммунной системы активнее противостоят вирусам и даже онкологическим процессам…[139]

Однажды, размышляя о том, почему же я отказался от научной карьеры (которая неплохо складывалась) и решил стать медиком и преподавателем, я понял, что мой выбор отчасти был определен простым фактом: общаясь не с миром ученых, а с людьми, погруженными в обычную жизнь, мы смеемся намного чаще. Подобно птице, мигрирующей к югу с наступлением зимы, я последовал за этим солнечным смехом, дарящим счастье, человеческие связи, здоровье. И никогда об этом не пожалел.

Память слова

Дина хороша собой, а улыбка ее просто неотразима. Она всегда притягивала к себе взоры мужчин. Но странное дело: когда доходило до близости, ласки не доставляли ей удовольствия. Всякий раз она ощущала напряжение и такой контакт воспринимала, сама не понимая почему, как вынужденный. В тридцать лет у Дины началась депрессия, и она нашла психотерапевта, который сумел расслышать, разобрать то, что она чувствовала в самых тайных глубинах своего сердца, когда раздевалась в присутствии мужчины. Сначала всплывали какие-то обрывки неясных впечатлений, смутные ощущения, или вдруг появлялось напряжение внизу спины. Потом, после нескольких сеансов, возникли образы, связанные с детством, с определенным возрастом, когда ей было шесть лет; затем она вспомнила дачный дом, приятеля ее родителей, которым она восхищалась, но которого и побаивалась, какую-то желтую комнату и, наконец… изнасилование. Явственно вспомнила ощущение его рук на своей спине и затылке, прижимающих ее к полу, вспомнила ужасную боль. В одно мгновение вернулся тот самый всепоглощающий страх, и опытный психотерапевт помог ей избавиться от него.