Родовые сны - К Столяров

Сергей Александрович был неординарным артистом. Ему была присуща острая, условная, актерская манера игры. Он оказывался всегда неожиданным.

В 1975 году с группой артистов мы были приглашены на празднование юбилея республики Калмыкия в город Элисту. Почему-то так случилось, что телевизор был только в моем номере. И Сергей Александрович пришел ко мне пить чай. Стали смотреть программу "Время" - оказалось, что в этот день исполнилось 70 лет со дня революции 1905 года. Мартинсон некоторое время смотрел хронику, затем фыркнул и заявил:

- Это было все не так.

- А как? - удивился я.

- Не так...- повторил Сергеи Александрович.- Я же все это видел. В тот день в Петрограде развели мосты, и отец оказался на другой стороне Невы. Стреляли... Мы думали, он погиб, и обошли с мамой все морги в поисках тела. К счастью, через два дня восстановили порядок и отец вернулся домой.

Сергей Александрович родился в самом конце XIX века, в 1899 году, а в 1913, когда отмечалось 300-летие дома Романовых, он был уже гимназистом. На благотворительном базаре в честь юбилея он купил у самой Матильды Кшесинской за 10 копеек букетик незабудок. Великая балерина сделала для гимназиста скидку. "А вообще-то букетики продавались даже по 100 рублей",добавил он.

Рассказывал Сергей Александрович и о великолепном шествии по Невскому царской кареты, запряженной "цугом" десятками прекрасных породистых лошадей одной масти. Каждая лошадь была подкована серебряной подковой на один гвоздик - подковы отрывались и доставались "на счастье" пришедшим на этот грандиозный праздник. Но гимназисту Мартинсону, как он ни суетился, ни одна подкова не досталась.

В 70-е годы театр был на гастролях в Рязани. Конечно, поехали в Константиново к С. А. Есенину. Директор мемориального центра говорил о великом поэте, о его близких, друзьях. Неожиданно вступил в разговор Сергей Александрович и рассказал о своих встречах с поэтом в литературном кафе "Стойло Пегаса", на квартире у Зинаиды Николаевны Райх, с которой играл во многих спектаклях Театра Мейерхольда и куда приходил Есенин навестить своих детей Костю и Таню. Рассказывал о похоронах Есенина, как у гроба его "Зинаида плакала, как белуга". От него я узнал, что знаменитое стихотворение "Письмо к женщине" посвящено Зинаиде Райх, а строка "живете вы с серьезным, умным мужем" относится ко второму мужу Зинаиды Николаевны Всеволоду Мейерхольду. Работники есенинского музея были настолько поражены, что даже не сообразили записать рассказ на магнитофон, о чем потом очень жалели.

Память, знания, жизненный опыт Сергея Александровича были уникальны. Он рассказал, как уходил из любимого Театра Мейерхольда. Ему срочно нужно было выехать на съемку, а из театра не отпускают. Он совершенно случайно узнает, что "мастер" решил ставить "Гамлета", а роль принца Датского собирается играть Зинаида Райх, как когда-то это делала великая Сара Бернар.

Сергей Александрович пошел к Мейерхольду и сказал, что у него есть заявка на роль в новом спектакле: "Если Зинаида Николаевна будет играть Гамлета, то я хотел бы сыграть Офелию!.."

Разразился бурный скандал, и Мартинсон уехал на съемку.

После смерти отца Сергей Александрович часто звонил нам домой, приглашал в гости, но в суете и за работой удавалось встречаться только на гастролях.

В последние годы он был очень одинок. Мечтал поехать в Америку, навестить дочь Аню и внучек. Просил меня помочь: сходить с ним в ОВИР в качестве председателя профкома. Документы у него были оформлены, но визу не давали.

- Почему? - спросил я полковника, который не выпускал Сергея Александровича.

- А вдруг он там помрет? Вы знаете, сколько стоит перевезти гроб?..

Сергей Александрович был ошарашен бестактностью чиновника.

- Я не собираюсь умирать.

Но визу так и не получил.

Многие считали его скуповатым, но, как мне кажется, деньги, заработанные тяжким трудом, оправдывают бережливость. Он отличался великолепным здоровьем. В гастролях на юге, когда играли по три концерта в день при жаре в 30 градусов, у него было давление, как у космонавта. Но однажды в Евпатории утром перед нашей гостиницей остановилась машина "скорой помощи", на носилках вынесли Сергея Александровича. Его сопровождал наш рабочий сцены, который помогал ему делать в магазине покупки. Рабочий громко говорил:

- А все-таки зря вы, Сергей Александрович, съели вчера всю эту колбасу, хотя она и была очень дешевая!

Вечером Мартинсон был, как всегда, на сцене и, как всегда, пел и плясал.

Сергей Александрович любил красивых женщин, был гурманом, за обедом обязательно выпивал бокал хорошего сухого вина. До конца своей жизни он вспоминал, как "ля Серж" угощал его великолепными вальдшнепами, которых "взял" на охоте во время гастролей во Владикавказе. Он, без сомнения, принадлежал к числу тех уникальных личностей, которыми так богата была наша театральная и кинематографическая культура.

Сергей Александрович работал над книгой о своем учителе, Всеволоде Мейерхольде. Но эта рукопись у него пропала. Говорят, ее вывезли за границу. И, возможно, она была опубликована под другим именем.

И. С. ЗАТИРКО

Жили мы, как и большинство людей в то время, скромно, на зарплату. Но отец считал, что артист в любых ситуациях не имеет права выглядеть неопрятным, плохо одетым.

Умение "носить костюм" - одно из свойств настоящего артиста. В старом театре даже было такое амплуа - "фрачный герой"; достойно носить фрак целое искусство. И отец в полной мере владел им: любой костюм - латы, кольчуга, гусарский ментик, княжеский плащ, современный костюм - все выглядело на нем прекрасно. Наделенный от природы тонким вкусом, он умел одеваться так, что любая, самая простая одежда выглядела на нем как-то особенно свежо и празднично. Крахмальная чистая рубашка, отутюженные брюки - за этим уже следила мама.

Единственный "концертный" костюм должен быть сшит у лучшего портного, а таким мастером в 40-50-е годы был Исаак Соломонович Затирко - легендарный портной, мастерская которого находилась в подвале нашего Театра киноактера.

Затирко был "маэстро", творец - он шил костюмы для лучших картин "Мосфильма", обшивал выдающихся режиссеров, актеров, дипломатов. Он любил свои творения, как скульптор или художник. Часто во время концертов в нашем театре он поднимался из своего подвала за кулисы - в рабочем халате, с подушечкой, утыканной иголками, и сантиметром на шее,- чтобы посмотреть, как выглядят сегодня его костюмы на Столярове или на Дружникове.

Однажды во время какого-то занятия на сцене, потрясая зал модуляциями своего могучего голоса, читал стихи замечательный артист Александр Хвыля. Затирко тихо, шепотом спросил у отца:

- Товарищ Столяров, а что, Хвыля - партийный?

- Не знаю,- удивился отец.- Вроде нет.

- Да? Тогда почему же он так кричит!

Когда во время концерта один посредственный артист стал объяснять, что ему мешает костюм, стесняет пластику, разгневанный мастер ответил афоризмом:

- Играет не костюмчик, а актерчик! А вы как были дерьмо, так им и есть! - Это был приговор.

Когда на наших экранах в конце войны стали появляться первые дублированные американские фильмы - "Три мушкетера", "Сестра его дворецкого" с Диной Дурбин, "Лисички" с Бет Девис,- он не пропускал ни одного сеанса. Я помню, после просмотра "Лисичек" все восторгались актерскими работами: "Ах, какие актеры!", "Ах, какая Бет Девис!" Затирко молча стоял в стороне, затем вздохнул и вымолвил: "Ах, какие фраки!" А ведь именно он в тридцатом году сшил прекрасный фрак для Чичерина, в котором тот отправился на заседание Лиги Наций.

Как-то на улице, когда я шел с моим товарищем, известным спортсменом, меня окликнул Исаак Соломонович. Он был очень взволнован и сразу же спросил:

- Вы слышали - умер Луков?!

Я ответил, что уже знаю эту печальную новость. О смерти выдающегося режиссера, создателя прекрасных лент "Большая жизнь", "Два бойца" и других, уже сообщили по радио. Мой спутник, плохо знавший советских кинорежиссеров, спросил:

- А кто это?

- Это наш еврейский Пырьев! - с негодованием сказал Затирко.

Исаак Соломонович был страшно ревнивым. Как-то мы с отцом шли в театр, а навстречу - "маэстро". Неожиданно он схватил отца за рукав и повел к себе в мастерскую. Очень взволнованно он стал спрашивать:

- Товарищ Столяров! Что такое, а? Вы сшили новый костюм, да? Где? У кого?

Отец долго убеждал его, что купил уже готовый, ношеный, в комиссионке. Судя по всему, мастер не очень-то поверил. Он стал внимательно рассматривать пиджак, и только когда прочитал на внутреннем кармане фирменный знак "Сделано в Англии. Лондон", лукаво посмотрел на отца и сказал:

- О-о!.. Смотрите!.. Ведь так далеко от Москвы, а вполне прилично шьют!

У Затирко были и свои недостатки: он не любил шить жилеты и еще очень долго тянул с примерками. Один ведущий режиссер не выдержал этих затяжек и срочно сшил себе пальто в промкомбинате литературного фонда у другого замечательного портного, конкурента Исаака Соломоновича.