Тайпэн. Миротворец - Сергей Девкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Я уже дрался с чудовищами, — ответил Хань, стараясь успокоить девушку.
- Конечно, этого нельзя забыть, — улыбка къёкецуки стало чуть более живой, а в глазах появилось что–то новое, что раньше тайпэну удавалось замечать лишь мельком. — Убийца и спаситель монстров в одном лице.
Вторая холодная ладонь легла на затылок Ли, и Таката притянула его к себе. В этот момент Хань даже и не пытался сопротивляться, позволив чувствам на краткое мгновение взять верх над разумом. Холодное дыхание демона, как зимний морозный воздух, обожгло его гортань, и губы, распахнувшиеся навстречу друг другу, слились в поцелуе, в котором было не только что–то непривычное и непонятное, но и еще такой странный, горький и одновременно сладкий вкус чего–то запретного.
Лишь почувствовав, как начинает неметь кожа на щеках, Ли невольно вернулся к реальности и отстранился, превозмогая порывы молодого тела, пускай и изрядно покалеченного.
- Так нельзя, — пробормотал тайпэн, отводя глаза, но так и не выпуская руку девушки из своей ладони.
Таката печально смотрела на него своим странным взглядом.
- И все–таки, чем же она лучше меня?
Ли вздрогнул от этого вопроса, чувствуя вполне заслуженный укор, что крылся за недосказанными словами.
- Она не лучше, но это по–другому…
- Она живая?
- Я дал Каори клятву, и она дала ее мне.
- Ты просто прячешься за свое обещание, как за тай–бо, избегая принять решение.
Хань вновь поднял взгляд, встретившись с глазами в къёкецуки, в которых не было ни ненависти, ни ревности, ни злости.
- Да. Я боюсь, и не могу сказать сейчас ничего, что изменило бы сложившееся положение вещей. И выбор делать я тоже не могу.
- Ты собирался быть терпеливым и ступенька за ступенькой продвигаться к потерянному счастью, безукоризненно исполняя волю своего повелителя и принося благо столь любимой тобой Империи, — сказала къёкецуки, словно читая его потаенные мысли, и еще крепче сжимая пальцы Ли Ханя. — Получить отобранное право основать род, право быть принятым другим родом, право на свободу передвижения. И вернуться к ней, тем, кого она полюбила, и не отбросила даже в тот миг, когда открылась правда. Но мне не нужно, чтобы ты лишний раз доказывал, кто ты есть. Мне нужен тот, кого я вижу сейчас перед собой, пускай это всего лишь искалеченный и наивный юнец, голова у которого забита глупыми догмами философов–воспитателей.
- Тогда ты должна понять, что я просто не могу… Не могу так…
Ее пальцы коснулись его губ, не давая договорить, и странное чувство узнавания всколыхнулось внутри у Ли. Точно также это делала Каори, когда он в минуты их близости начинал говорить что–то лишнее.
- Я понимаю. И поэтому согласна ждать. Но мое терпение не вечно, и одному лишь прародителю всего моего треклятого племени известно, что случится, когда мое терпение иссякнет.
- Пообещай, что не станешь причинять ей вреда, — вырвалось у Ли.
- Обещаю. Это сделало бы слишком больно тебе, а я не хочу, причинять такую боль тому, кто мне нужен, из–за собственной слабости.
Пальцы Такаты выскользнули из его руки, и, отвернувшись, демон посмотрела на соседнюю постель, где лежала ее младшая подруга.
- Теперь ступай, мне нужно помочь Ёми найти дорогу назад. Это займет время.
Медленно поднявшись, Ли шагнул к дверям, но, не выдержав, обернулся, чтобы сказать последнее слово, так и застрявшее у него на языке. Клыкастая ухмылка и озорной блеск черных вертикальных зрачков, окруженных кровавой радужкой, словно дуновение ветра в засушливую жару, сбросило с плеч Ханя весь навалившийся груз.
- Тебе для ускорения пинка дать, искуситель недоделанный? — окрепший голос демона уже сочился знакомым ехидным ядом. — Или тебе тот монах слух повредил? Проваливай, родной, проваливай.
- Проваливаю, — кивнул Ли и, широко улыбнувшись, шагнул за подвижную перегородку.
«Офицеров» ётёкабу, успешно избежавших ночной облавы в канун праздника, удалось отыскать к середине следующей недели. Что интересно, это сделали не приставы и не оплаченные ищейки торговых домов, не стражники, роющие носом землю, чтобы хоть как–то оправдаться в глазах горожан и начальства, и даже не тайная императорская служба, хранившая свое привычное и отрешенное молчание. Преступников выдал каган Альлык, в юртах которого, стоявших за внешней стеной у конских загонов, и прятались ётёкабу. На все вопросы вождь манеритов отвечал одно и то же, не меняя в своем рассказе ни слова. Какие–то люди незадолго до праздника, представившись перекупщиками, попросили у него право занять несколько шатров, присовокупив к этому изрядную сумму серебра. Альлык заподозрил неладное, но решил согласиться, подождать и присмотреться к этим странным купцам. Как только он понял, кто же они на самом деле, то тут же и известил об этом добропорядочных слуг Избранника Неба.
Конечно же, эта история не выдерживала никакой критики и была шита белыми нитками, но многие предпочли промолчать. Во–первых, Альлык оказался в числе тех степных вождей, кто особенно рьяно помогал Ханю и Кангу в вопросах мирных переговоров с тиданями. Во–вторых, он все–таки являлся личным вассалом Императора, и даже Ли не захотел разбираться в том клубке бюрократических нюансов и формальностей, которых требовало более тщательное расследование. По молчаливому согласию всех заинтересованных лиц, было решено оставить случившееся на совести тайной службы, которая в отличии равноправного вассала Нефритового трона, имела куда больше возможностей воздействия на оступившегося кагана.
Захват лидеров группировки был намечен на ночное время и прошел строго по плану. Нукеры Торгутая и наемники Джао окружили указанный лагерь, а воины Альлыка нанесли удар «изнутри». Вспарывая белоснежные пологи, бойцы врывались в юрты, а застигнутые врасплох преступники бросались на них иногда даже не успев выхватить оружие. Несмотря на элемент неожиданности и численное превосходство нападавших, схватки в степных шатрах шли почти на равных. Большинство ётёкабу, видимо, понимало, что ни о какой пощаде в случае добровольной сдачи речи идти не будет, так что терять им было совершенно нечего.
Тайпэн вместе с Удеем и старым знакомым Суликой, вызвавшимся их сопровождать, прибыли на место боя, когда все уже было кончено. Командир наемников проводил их в самый большой шатер, где приставы–писцы уже перебирали захваченный архив бандитской организации.
- Медного Воробья схватили? — с порога поинтересовался Хань.
- Кто знает? — пожал плечами чиновник, начальствующий над группой описи, и указал на несколько изрубленных тел, стащенных в дальний угол юрты. — Может быть, кто–то из них и есть Воробей. Его словесный портрет весьма расплывчат, так что будем ждать опознания со стороны тех преступников, что согласятся сотрудничать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});