Шевалье - Синтия Хэррод-Иглз

– Запри! Быстро!

Матт повиновался. Руки у него дрожали. Индия заставила его соорудить из мехов для нее ложе.

– Теперь ты должен лечь со мной, какая я есть, в драгоценностях. Да, да, сейчас! Быстрее!

Его возбуждение было так велико, что он с трудом смог справиться с застежками. Никогда в самых сумасбродных мечтах он не представлял никого, подобного ей. В конце концов она вздохнула с удовольствием и уткнулась в него лицом.

– Когда я была маленькой и мы были бедные, – проговорила она, – я мечтала о таких драгоценностях, как эти, и о мужчине, который мог бы мне их дать.

На следующий день Матт купил ей борзую с бриллиантовым ошейником. Она поблагодарила его с улыбкой, пронявшей его до мозга костей, так полна она была общими секретами и обещаниями. Он был совершенно очарован и безумно счастлив, и не предполагал до ноября, что можно быть более счастливым, когда Индия сообщила ему, что ждет ребенка.

– Это значит, что нам не надо продолжать делать то, что доставляет нам наслаждение, – говорила она ему, поглаживая его по щеке мягкой рукой.

Ее глаза глубоко проникали в него, заставляя сильно краснеть от смущения.

– Но это не надолго. Есть и другое, что мы можем делать, такое же приятное для тебя.

Беременность изменила отношение Индии к Морлэнду и его обитателям. До сих пор она была счастлива просто тем, что доставляла себе наслаждения, тратя деньги и обольщая мужа, но когда материнство стало реальность, она начала осознавать, что как хозяйка Морлэнда она обладает большой властью.

– Удачно, что леди Каролина умерла тогда, когда умерла, – как-то сказала она своей матери, пока та ее одевала.

Ее мать, ранняя пташка от долгой привычки, часто приходила в комнату Индии и нарушала ее пост шоколадом и хлебом, пока Индию одевали. Матт присутствовал на мессе в церкви, как он делал ежедневно в это время, так что они были одни с Миллисент и собакой Ойстер. Матт отказался от попыток заставить ее посещать утреннюю мессу. Она заявила, что один раз в день достаточно для нее, и он сказал Клементу, что госпожа не вполне здорова и нуждается в более длительном сне по утрам. Клемент, вспоминая энергичные, упругие конечности и здоровый цвет госпожи, мрачно согласился.

– Если бы она не умерла, – продолжила Индия, – я бы вынуждена была настаивать на ее отъезде. Пусть живет со своим братом. Может быть, это было трудно сделать. Я не могу понять, почему я должна содержать полмира.

Миссис Невиль, которая сама была на содержании, ничего не ответила. Миллисент, водя щеткой и гребнем по глянцевитой черноволосой голове Индии, проговорила:

– В больших домах всегда много приживалок, держащихся за счет знакомства с большими господами, мадам. Когда я работала у графа Беннендона...

– Да, да, – нетерпеливо перебила Индия, не вынося больше историй о прошлой службе Миллисент, – но я не для того терплю все тревоги замужества, чтобы спустить свое состояние, видеть, как оно растрачивается кучкой ни к чему не способных нищих. Артур и Джон, например, – у них нет ни гроша...

– Лорд Баллинкри вполне прилично выглядит, мадам, – вставила Миллисент, – и сильно поражен вами, если мне позволено заметить.

– Тебе не позволено, – возразила Индия, но ее любопытство было возбуждено, и она спросила: – Он что-нибудь тебе сказал?

– О, не мне, мадам. Не служанке. Но любому видно, как он на вас смотрит. Такой замечательный господин! С титулом.

– Титул и ничего больше, – резко ответила Индия, но с легкой тенью задумчивости.

– Я думаю, хозяин Кловис Морлэнд собирается что-то сделать для лорда Баллинкри и его брата, – добавила услужливо миссис Невиль, – у него есть кое-какие накопления, но нет детей, которым их можно передать.

– Зато есть Кловер, – произнесла ядовито Индия. – Неприлично этому ребенку так вешаться ему на шею. Я бы не удивилась, если он все оставит ей, хотя, видит Бог, у нее достаточно своих средств. Я не знаю, почему она должна жить здесь за мой счет.

– Оставь, дорогая, она же еще дитя, – вступилась за девочку миссис Невиль. – Ей только тринадцать.

– Она достаточно взрослая, чтобы заставить меня краснеть от стыда за ее кокетство и глупые улыбочки в адрес Кловиса. Пусть она только дорастет до пятнадцати, я ее выпровожу, выдав замуж в два счета, сразу же, как она созреет. И Джон Раткил. Я сейчас жду своего ребенка и мне предстоят расходы и без них. И многих слуг следовало бы уволить – этот ужасный старый священник и злая старуха Берч, например. Мы не можем содержать дом, полный калек, проедающих свой разум и ничего не делающих.

– Твой муж очень любит их, – опять заговорила миссис Невиль с намеком на предостережение. – Ему вряд ли понравится, если их выгонят на голод.

– Он сентиментальный и глупый, – возразила Индия, но без твердости, поскольку эта глупость была также ее преимуществом.

Тем не менее она решила избавиться от отца Сен-Мора и Берч.

– Я собираюсь переделать этот дом. Отныне дела будут идти так, как хочу я. Нам нужно приобрести новую мебель и много-много зеркал. В самом деле, я думаю, было бы неплохо снести этот дом и построить новый.

– Не все сразу, мадам, – сказала Миллисент, и добавила: – Конечно, лорд Баллинкри весьма интересовался архитектурой. Не думали ли вы спросить его, что он думает о Морлэнде?

Кловис был слишком занят в связи со смертью Каролины и женитьбой Матта, чтобы беспокоиться о будущем Артура. С момента возвращения в Морлэнд Артур, предоставленный сам себе, развлекался таким образом, что Кловис почти забыл о его присутствии. Короткое время, проведенное при дворе, довершило его развитие, укрепило его в его пороках и научило его, что безрассудное поведение в конечном счете не для его пользы. Он много охотился, проводил много времени в Йорке в своем любимом кофейном доме, в верхних комнатах одной из гостиниц, где собирались молодые люди схожих интересов, или в скрытом от посторонних глаз публичном доме в Скелдергейте. Поскольку он ухитрялся при этом не причинять себе никакого беспокойства, Кловис, под гнетом работы и забот, не замечал его.

Артур обратил внимание на Индию, но только отметил, что она красивая, что Матт глупец и что она доставит Матту тревог, прежде чем будет покорена. Но это было до того, как она обратила свои чары на него.

Плохая погода в феврале 1701 года заточила их всех в доме, а Матта положила в постель с жестокой простудой. Индия проявила много заботы. Она ежечасно бегала к нему наверх, успокаивала его, говорила, что он должен спать, но была совершенно спокойна и в перерывах сидела в гостиной вместе с Артуром. Кловер и Кловис, как обычно, были заняты подсчетами в комнате управляющего. Джон предпочитал читать в одиночестве. Таким образом Индия получила Артура в свое полное распоряжение. Она занималась шитьем, достойным занятием дамы. Ее беременность была скрыта изящными складками светло-голубого платья со свободно лежащими кружевами верхней юбки. Жемчуг украшал ее высокую прическу со спадающей сзади массой темных локонов. Она точно знала, как выглядит и какое впечатление производит на Артура, когда подняла блестевшие глаза и остановила на нем свой взгляд.