Смерть как искусство. Том 2. Правосудие - Александра Маринина

Значит, начало марта. А Леоничева убили в апреле, следовательно, это был не убийца, но все равно странно, что это за знакомство у Леоничева в «Новой Москве». Или у его жены Светланы? Это тем более странно, потому что, если бы в театре действительно были знакомые семьи Леоничевых, они узнали бы историю, которую в виде пьесы принес в театр Лесогоров. А историю, судя по всему, никто не узнал. Во всяком случае, никто об этом не сказал. Значит, в театре все-таки действительно есть кто-то, кто скрывает свое знакомство с Леоничевым. Или этого человека уже нет в театре? Ведь прошло полтора года, мало ли что…

– Во время спектакля Маргарита Андреевна не узнала того гостя на сцене среди артистов? – спросил Сташис.

– Нет, – улыбнулась Любовь Яковлевна, – Риточка специально смотрела, надеялась, что он тогда просто поскромничал, а на самом деле окажется известным артистом, который пригласил ее на свой спектакль. Но его среди исполнителей не было.

Не было. Или Торлакян не узнала его в гриме. Или он и в самом деле не артист.

– А как назывался спектакль?

– «Двенадцать разгневанных мужчин».

– Погодите, а в театре в фойе висят фотографии всех артистов труппы, режиссеров, художников, вы их не смотрели? Маргарита Андреевна не пыталась найти того гостя на этих снимках?

– Нет, мы к началу чуть не опоздали, все-таки издалека ехали, так что из гардероба прямо в зал побежали, а в антракте в буфет пошли, я ведь прямо с работы, поесть не успела, проголодалась очень.

– А потом, после спектакля? – не отступал Антон.

– А уж после спектакля мы сразу поспешили в гардероб занять очередь за своими пальто.

Снова неудача. Но все-таки…

– Маргарита Андреевна не описывала вам его внешность? Молодой или в годах? Симпатичный или не очень? Видный, представительный? Какой?

– Нет, – с сожалением произнесла Любовь Яковлевна, – Рита не говорила. Как-то ни к чему было. Да я и не спрашивала.

– Маргарита Андреевна рассказывала вам, что к ней приходил следователь?

– Да, конечно. Он как раз интересовался, кто в ту квартиру наведывался, вот она ему про билеты и рассказала.

И рассказ этот почему-то очень заинтересовал следователя Тихомирова. Он сделал вывод, что ниточка ведет в театр «Новая Москва». Почему? На основании чего сделан такой вывод? Чутье? Интуиция? Или была еще какая-то информация, которая оказалась за рамками записок следователя?

Распрощавшись с Любовью Яковлевной, Антон Сташис сел в свою машину, достал мобильник, подключился к Интернету, вышел на сайт театра «Новая Москва», посмотрел репертуар и нашел перечень исполнителей в спектакле «Двенадцать разгневанных мужчин». Двенадцать артистов. Среди них – Иван Звягин и Михаил Арцеулов.

– Тебе придется взять меня с собой, – настойчиво убеждала Настя Сергея Зарубина.

– Да больно ты мне нужна, – вяло упирался подполковник. – Что я, маленький? Без тебя не справлюсь?

– Во-первых, ты действительно маленький, – зловредно констатировала Настя, – а во-вторых, я читала дело и владею материалом, а ты не читал.

– Но ты же мне все рассказала, – резонно возразил Зарубин.

– А ты наверняка не все запомнил, – отпарировала она. – Короче, едем к Деминой вместе. Ты мне еще потом спасибо скажешь. Я надеюсь, у тебя хватило ума не звонить ей и не договариваться о встрече?

– Обидеть хочешь, – не то спросил, не то утвердительно заявил он. – Ладно, поехали вместе. Встречаемся через час в адресе.

На звонок в дверь им никто не открыл, пришлось устраиваться на лестничной площадке, на подоконнике, и ждать. Вероника Демина появилась только часа через полтора, судя по пакетам, она ходила за продуктами.

– Вы ко мне? – удивленно и совершенно не испуганно спросила она, когда увидела, как Настя с Сергеем подходят к ее двери, пока она возится с замком.

– Мы из милиции, – отрекомендовался Зарубин, – по поводу Светланы Леоничевой.

– А что со Светой? – еще больше удивилась Демина. – Она же в тюрьме должна быть. Или ее выпустили?

– Можно нам войти? – спросила Настя вместо ответа.

Первое, что бросилось в глаза, едва они переступили порог квартиры Вероники Деминой, было огромное количество фотографий Никиты Колодного: любительские снимки, профессиональные портреты, кадры из фильмов.

– Вы поклонница Колодного? – задала вопрос Настя. Зарубин молчал, потому что в театре не был и Никиту Колодного ни разу не видел.

Демина недоуменно посмотрела на Настю и тонко улыбнулась:

– Можно и так сказать. Я – жена Никиты.

Вот это номер! Похоже, на этот раз они попали «в цвет».

– Но ведь ваша фамилия Демина, – уточнил пришедший в себя Зарубин. – Вы ее не меняли?

– Почему же? Я – Колодная, я сразу же поменяла паспорт, как только мы поженились.

– И давно вы поженились?

– В сентябре прошлого года.

Ну да, а суд над Леоничевой прошел в августе, тогда Вероника еще была Деминой, именно под этой фамилией она и фигурирует в материалах дела.

– Так что вы хотите, я не поняла? – спросила Демина-Колодная, чуть сдвинув тонкие, изящно очерченные брови. – Какие у вас ко мне вопросы?

Услышав, что гостей интересует история с судом и подвеской-пентаклем, Вероника тяжело вздохнула и вдруг расплакалась. Она оказалась из тех редких женщин, которых слезы не портили, не уродовали, Вероника оставалась все такой же нежной красавицей. Они даже не мешали ей говорить.

…Никто в их классе не понимал, что нашла умница, отличница и красавица Верочка Демина в Светлане, которая была, конечно, очень и очень симпатичной, но троечницей и хулиганкой, имевшей по поведению постоянный непреходящий «неуд». Свету постоянно ловили с сигаретой в туалете, в старших классах ее выгоняли с уроков то за слишком яркую косметику, то за вызывающе короткие юбки или высокие каблуки. Светка была в школе «передовым отрядом взрослости» и уже в восьмом классе рассказывала Веронике не только про мальчиков – мальчиками-то в те годы трудно уже было кого-то удивить, но и про взрослых мужчин, с которыми у нее «было». Вероника же была девочкой экзальтированной и впечатлительной, и ее влюбленность в Светлану буквально зашкаливала, она ходила за ней по пятам, заглядывала в глаза и во всем слушалась.

Девочки выросли, закончили школу, но продолжали дружить. Вероника поступила на филфак, а Светлана совершенно неожиданно для всех стала учиться на дизайнера, почему-то ее эта профессия привлекала. Вокруг Вероники всегда было много достойных молодых людей, она не знала отбоя от кавалеров, а вот Света, несмотря на всю свою раскованность и яркость, как-то с личной жизнью притормозила. То есть кавалеры, само собой, были, но такие, что лучше бы их и вовсе не было, не то что у Верочки.

И вдруг на Светланином горизонте появился Дмитрий Леоничев, пятидесятилетний владелец пусть не огромного, но все-таки бизнеса, красивый, холеный, успешный и по Светланиным меркам жутко богатый. И, кстати, недавно разведенный. Ей, двадцатилетней девочке из малообеспеченной семьи, Дмитрий показался божеством, принцем на белом коне, которого нельзя было упустить ни за что на свете.

И вот тогда добрая и жалостливая Вероника отдала ей пентакль. Тот самый пентакль Королевы Высшей судьбы, который ей когда-то подарила бабушка, объяснив, что он приносит счастье в личной жизни и обеспечивает крепкий брак, построенный на чувствах, и наказав беречь как зеницу ока. Без пентакля никакого супружеского счастья не будет. И Вера свято в это верила. Но ей так хотелось, чтобы ее любимой подружке наконец повезло!

И ей повезло. Дмитрий Леоничев женился на Светлане, дождался, пока она получит профессию, помог создать свою, пусть крохотную, но фирму по дизайну, послал учиться за границу, а впоследствии привлекал жену к отделке того, что сам строил. Одним словом, получился крепкий дружеский семейный альянс.

А в жизни Вероники вскоре появился актер Никита Колодный, влюбленный в нее по уши. Они сперва долго встречались, потом стали жить вместе, а потом… Потом Никита поставил вопрос о свадьбе, браке и детях. Он очень хотел жениться на Веронике и очень хотел детей. Вероника тоже любила Никиту, и все могло бы быть хорошо, просто отлично, если бы не пентакль. Тот самый пентакль Королевы Высшей судьбы, который она отдала Светлане и без которого не может быть счастья в супружеской жизни.

После долгого перерыва Вероника позвонила Светлане и попросила вернуть подвеску. Она была совершенно уверена, что не встретит отказа, и каково же было ее изумление, когда Света высмеяла ее.

– Да брось ты верить во всякую чепуху, – весело сказала она. – Живешь со своим актером – вот и живи, и радуйся, а мне голову не морочь. Это был подарок, а подарки назад не возвращают. Из принципа не отдам тебе подвеску, не хватало еще, чтобы ты у меня свои подарки отбирала.

Вероника пыталась убедить подругу, но в ответ услышала короткое:

– Отвянь!