Гори, гори ясно! - Ольга Петрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Возьми повод в левую руку, а правой держись за переднюю луку.
Я послушалась и ухватилась за седло покрепче, переложив повод в левую руку.
— А теперь что?
— А теперь тресни его пятками по бокам!
Я что было сил дрыгнула ногами, и жеребец огромным скачком с места рванул в галоп. Чудом удержавшись, я поняла, что повод в одной руке не дает возможности привычного управления лошадью, но отступать было некуда. Намотала болтающийся конец на руку и постаралась врасти в седло. Жеребец несся широкими плавными темпами, ветер свистел в ушах. Никогда еще я не ездила на лошади так быстро. И пусть по сравнению с машиной скорость была небольшая, но это была живая скорость, то самое потрясающее чувство, что мы с конем составляем единое целое существо, для которого движение и жизнь неразделимы. Страх и неуверенность исчезли как по волшебству, на смену им пришло ощущение счастья, захотелось кричать от радости.
Все мои мечты о лошадях летели рядом со мной. Ночные бдения над Фенимором Купером и Майн Ридом — индейцы, скачущие по прерии на полудиких мустангах. Мушкетеры — о, как я им завидовала, от Парижа до Ла-Манша, верхом! Зачем вам подвески, вы и так счастливее всех на свете. Первая лошадь — где я ее увидела? — не помню, ведь любовь к ним жила во мне с рождения. В первый раз села на лошадь — в семь лет, у зоопарка, для фото — какое у меня лицо, словно мне подарили весь мир и пару лошадей в придачу! И бесконечные сны о том, что я скачу по бескрайнему полю, на коне, быстром, как сам ветер.
— Эге-гей! Нас не догонят! — чтобы не взорваться от избытка чувств, я заорала первое, что пришло в голову. От этих воплей у Звездопада включилась передача, и он перешел на следующую скорость. Мир вокруг слился в размазанную зеленую полосу, счастье стало абсолютным, а впереди уже блестела река. Тревожила только одна мысль: "А как тормозить будем?"
Решение пришло само, и очень быстро. Подлетев во весь карьер к воде, жеребец замедлил ход, а потом резко кинулся в сторону, при этом наши траектории разошлись, и я кувыркнулась в воду, все еще держась за намотанный на руку повод. Это спасло меня от полного купания, но наполовину я все же вымокла. На нижнюю половину. А тут и Данила подскакал, спешился и вытянул меня из воды.
— Разве тебя не учили ни в коем случае не крепить повод на руке? — строго выговорил он мне. — А если бы свалилась на полном ходу, и конь протащил бы тебя по полю?
— Ну не свалилась же! — легкомысленно отмахнулась я. Потом, посерьезнев, добавила. — Учили, конечно. Только все из головы вылетело, как только вскачь понеслась. Впредь буду осмотрительнее, обещаю.
— Ну ладно, — смилостивился кузнец и поинтересовался. — Штаны здесь сушить будем или в мокрых домой поедешь?
— Как это — здесь сушить? — растерялась я.
— Очень просто, на кустиках, — объяснил Данила, жмурясь от солнца и улыбаясь от перспективы.
— Да-да, уже бегу снимать, — съехидничала я. — А тебе тоже сразу что-нибудь посушить понадобится?
— Возле реки всегда есть большая вероятность намокнуть, — хитро улыбнулся он.
— Тогда ты иди, намокни и охладись, а я и так доеду, по дороге высохну, — храбро заявила я. Потом взглянула на Звездопада и поспешно добавила. — Только давай обратно я все-таки на Орлике поеду.
— Испугалась? — спросил он. Не насмешливо, а с искренним беспокойством в голосе.
— Нет, что ты, это было просто потрясающе! — заверила его я. — Но на сегодня мне хватило сильных впечатлений!
— Ты уверена? — уточнил Данила, с улыбкой глядя мне прямо в глаза, отчего какой-то части моей личности захотелось закричать "Спасите, пропадаю!" и убежать как можно дальше и быстрее, а другая часть была готова немедленно кинуться кузнецу на шею и заняться… совместной сушкой штанов. Какая часть была сильнее — решать в данный момент я не осмелилась, и поэтому отвела глаза. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Орлик короткими перебежками продвигается в сторону деревни, попутно обрывая сочные кустики осоки.
— Орлик, Орлик! — кинулась я за меринком, и, ничего лучше не придумав, протянула ему пустую ладонь. — На-на-на!
Конь красноречиво посмотрел на густую траву под копытами, потом с сочувствием взглянул на меня, и по доброте душевной все же решил позволить глупой девушке поймать себя и влезть в седло.
— Обратно поедем другой дорогой, — кузнец лихо запрыгнул на Звездопада. Я же с трудом оторвала рыжего обжору от самовыпаса и направила его за серо-звездным крупом жеребца.
Вокруг лошадей вились целые тучи разнообразных кровососущих тварей. В восторге от такого количества потенциальной пищи в виде лошадей, они почти не обращали внимания на всадников. Бедный Орлик совершенно извелся, хлестая себя хвостом, встряхивая гривой и поминутно поворачивая морду, чтобы зубами достать насекомых мучителей. Так как он при этом дожевывал траву, то скоро умудрился измазать зелеными слюнями и себя и меня.
Мы проехали вдоль реки, и вступили в лес, где тропинка выросла в довольно широкую дорожку. Кузнец придержал коня, и мы поехали рядом. Птицы соревновались в конкурсе на лучший голос, мы молчали, заслушавшись, а лошади пофыркивали, с мягким стуком ступая по утоптанной земле. Лучи солнца пробивались сквозь листья и золотили все, что в них попадало: комаров, гривы коней, волосы Данилы.
"Просто сказка, — подумала я, — а за поворотом ждет нас чудище лесное. Будет нам загадки загадывать, кто не отгадает — того съест!"
Но за поворотом лес неожиданно закончился, а песчаная дорожка пошла под уклон. Она была покрыта чем-то странным, и это что-то пестрело и шевелилось. Присмотревшись, я поняла, что на теплом золотом песке грелось множество оранжевых бабочек, которые лениво шевелили крылышками под ласковыми солнечными лучами. Орлик без колебаний
