Невозможность страсти - Алла Полянская

– А работа отца?

– Он оставил завещание… перед тем как… сделал это. – Лена нервно сжала и разжала пальцы. – Все права на его патент и доходы с него он завещал мне.

– То есть мать с тех пор полностью от тебя зависит?

– Да. – Лена невесело улыбнулась. – Полностью. Думаю, это была папина месть за всё, что она ему причинила. Он ведь тоже знал, что ей больнее всего. И она это понимает, а потому ведёт себя почти прилично, формально придраться не к чему, а фактически, конечно, она всеми силами старается отравить мне жизнь. Правда, мы с ней с момента оглашения завещания виделись считаные разы.

– За столько лет?

– Да, Паш, за столько лет. – Лена опустила голову, рассматривая узор на чашке. – Я не могла. Словно надломилось во мне что-то, не могу я больше её видеть. Я же прекрасно понимаю, какой ад она устроила папе, когда… ну, когда всё произошло.

– Да, понятно. А Варвара?

– Варвара поехала в Преображенку к Ивану. Дедушки уже не было в живых, бабушка жила при Иване. Он тогда уже был женат, дочке было лет пять, сын только родился, хозяйство там, ну, всё как в деревне водится. Понятное дело, сестра родная, хочешь – не хочешь, а приняли. Они же знать не знали, что случилось. А когда папа умер, бабушка с Иваном приехали на похороны, мать им всё и рассказала в красках. Но они и тогда Варвару не выгнали, пожалели – родная кровь, мало ли что в жизни бывает, молодая совсем, росла как сорняк, образумится среди людей, глядишь. Бабушка, видимо, надеялась, что найдёт она себе в деревне мужа и остепенится. В Преображенке Варю многие знали ещё девчонкой, а тут приехала такая птица… Да только всё вышло, как и должно было. Месяца не прошло, как она оприходовала всех парней в округе и принялась за женатых. А когда в бабушкином доме в четвёртый раз побили окна обманутые жёны и осколками поранило маленькую Нюшку, то Настя, жена Ивана, потребовала от него, чтоб он Варвару из дома убрал. Родительская хибара ей не подошла, конечно, но тут подвернулись какие-то городские ребята, и она с ними укатила.

– И больше ты её не видела?

– Видела. – Лена закусила губу. – Я ведь через год после окончания института собралась замуж за бывшего однокурсника. Сын одного из наших профессоров, умный и хороший парень, сейчас в Америке живёт, преподаёт в Гарварде, тоже уже профессор. Ну, а тогда был просто Никита, высокий, красивый, волосы кудрявые, глаза в круглых очках, серые, умные. Рона его отчего-то прозвала Еврейский Мальчик, хоть он ни разу не еврей, ну а потом подружились, и она, видя, как я на него смотрю, пригласила его стать крёстным отцом Тимофея. Мы ещё студентами начали с ним встречаться, да так и встречались, пока он не созрел сделать мне предложение.

– Дядя Никита – мой крёстный?! – Тим даже вскинулся. – Тот, что мне всегда подарки классные присылает?! Мы по скайпу общаемся, он меня по математике здорово подтянул, в гости зовёт.

– Тот. – Лена невесело кивнула. – Мы жили в моей квартире, Никита учился в аспирантуре, я бизнес только начинала. Он талантливый, конечно, а я так… но, думалось, лишь бы вместе. Если бы он на другую планету собрался или в Африку негров от лихорадки Эбола лечить, я бы с ним поехала, да не судьба, видимо.

– А Варвара тут при чём?

– Очень даже при чём. – Лена зло сжала губы. – У Никиты день рождения был, мы отмечали его в ресторане. Платье было у меня такое… умопомрачительное, элегантное, до пола. Будущие свёкры там тоже присутствовали, мать Никиты подарила мне серьги с бриллиантами, все друзья просто обалдели. Мы ведь накануне подали заявление в загс, ну и объявили о помолвке прямо там. Я тот вечер помню как во сне. Мы с Никитой танцевали, я от него глаз отвести не могла… А в соседнем зале какие-то ребята тусили. Видно, что небедные, и девушки с ними были, а тут веселье у нас, танцы, мы живую музыку заказали, и как-то так вышло, что присоединились они к нашей компании. И среди них как раз оказалась Варвара.

– Вот чёрт…

Павел уже знал продолжение истории, и ему было больно смотреть на Лену.

– Именно. Я тоже так подумала. – Лена зло прищурилась. – А она словно ни в чём не бывало ко мне подплывает: «Привет, сестрёнка, давно не виделись!» Я же не могла прямо при всех дать ей по морде! Никита был там, и его родители, и все наши друзья тоже, невозможно было допустить скандал. В общем, пришлось познакомить её с Никитой и его родителями, они ведь мою семью не знали, я сказала, что отец умер, а с матерью я отношений не поддерживаю. Вы понимаете, они же очень порядочные люди, им нельзя было даже намекать на ту грязную историю, они бы просто ужаснулись. Варвара в тот вечер была в ударе – все с неё глаз не сводили.

– Все?

– Все, Паш. И Никита. – Лена отвернулась к окну. – А через три дня я увидела их в городе, случайно. Ехала из библиотеки, а они сидели в кафе, и Никита на неё так смотрел! На меня он никогда так не смотрел. Я спросила, он сказал: «Ну, что ты, мол, случайно столкнулись». В то, что это была случайная встреча, поверить мог только Никита. Понятно, что тогда вечером она присмотрелась к нему, к его родителям, на серьги у меня в ушах глянула и решила, что ей тоже хочется этого. Ей всегда хотелось именно того, что было у меня – моих родителей, моего отца, потом Никиту. Ей всегда казалось, что она всем этим гораздо лучше распорядится и вообще гораздо больше заслуживает всего, что было у меня.

– Он изменил тебе? – Тимка выдохнул вопрос, замерев от собственной дерзости. – Изменил с ней, да?

– Да. – Лена вздохнула. – Но ты не думай, что он непорядочный… Через неделю после того, как мы столкнулись с Варварой в ресторане, он пришёл домой, собрал свои вещи и переехал обратно к родителям. Только и сказал: «Прости, если можешь». Несколько раз я потом видела их с Варварой в городе… Я тогда ходила как во сне. Думаю, если бы не Рона, я бы с ума сошла. После папиной смерти я пришла в себя только потому, что Рона и Никита поддержали меня, а тут… Самый близкий человек меня предал. И снова из-за этой твари.

– Может, из-за себя самого? – Нефёдов недовольно поморщился. – Или ты считаешь мужиков настолько неполноценными, что мы уж и решать за себя не можем?

– Вы подвержены разным порывам, комплексам, страхам. – Лена состроила презрительную гримаску. – Каждый из вас тащит на себе груз отношений в семье, своих потаённых страхов, вращающихся вокруг вашей потенции, а свои позывы вы контролируете лишь для того, чтобы ваши зигзаги направо-налево сошли вам с рук.

– Очень однобоко. И очень удобно, чтобы оправдать всякую гнусность. – Нефёдов хмуро уставился на Лену. – Ты извини, конечно, но я скажу, что думаю. Отец твой был взрослый мужик, должен был знать, что такое хорошо и что такое плохо. И спать с восемнадцатилетней племянницей, несмотря на то что жизнь не сложилась, – это из разряда «плохо», двух мнений тут быть не может. И если он в сорок с гаком лет этого не понимал, то был слабоумный или не такой прекрасный, каким ты его нам описала.