Счастье - Ким Чжэгю

Хо Герим достал из кармана и положил на стол стетоскоп, молоточек, транспортир, складную линейку. Все это бывает нужно при проведении осмотра. Он потер руки. Это вошло у него в привычку: профессор никогда не прикасался к больным холодными руками.

Вскоре начался прием. Профессор время от времени посматривал на Дин Юсона, принимавшего больных за противоположным столом.

Во время приема Дин Юсон был немногословен. Примет одного больного, и в ожидании следующего безучастно смотрит в окно, пока медсестра не подаст ему очередную историю болезни.

Был первый час. В кабинет вошла девушка. У нее на ноге от голени до бедра бугрились обширные послеожоговые рубцы. Просматривая ее историю болезни, профессор взглянул на Дин Юсона.

— Товарищ Юсон, подойдите, пожалуйста, ко мне. Давайте вместе посмотрим больную, — сказал он.

Из-за шрамов от полученного во время войны ожога нога в колене не разгибалась, и больная была в полном отчаянии. На нее было жалко смотреть. Дин Юсон с состраданием взглянул на девушку. На лице профессора появилось выражение озабоченности.

— Одевайтесь, — наконец произнес после осмотра профессор. Он раскрыл историю болезни и задумался, барабаня по столу пальцами.

Юсон не сводил с него глаз. Спустя некоторое время профессор сказал:

— К сожалению, больная, вам придется набраться терпения и ждать. В настоящее время мы еще не располагаем такими средствами, чтобы вылечить вас. Возвращайтесь домой, а мы со временем вас вызовем. — Голос профессора звучал необычайно спокойно, даже равнодушно.

Дин Юсон недоумевал. Ему казалось, что больная как раз подходит для их клиники. Тем более, что профессор занимался проблемами пересадки кожи и его монография на эту тему как будто уже находилась в стадии завершения. Почему же он не стал заниматься этой больной?

А ведь только что профессор собственноручно выписал направление на госпитализацию нескольким пациентам со шрамами на лице, которые нуждались лишь в косметической операции. «Как же так, — недоумевал Дин Юсон, — укладывать в клинику людей для косметической операции и отказывать таким больным, как эта девушка?»

Дин Юсон с жалостью смотрел вслед уходящей девушке, которая не скрывала своего отчаяния. И чувство сострадания потом целый день не покидало его.

Рабочий день закончился, кабинеты опустели, ушли даже сестры. И только профессор и Дин Юсон еще оставались в амбулатории, подводя итоги дня.

Но вот все закончено, можно идти домой, но профессор медлил. Он решил сегодня поговорить с Дин Юсоном начистоту.

Некоторое время сидели молча. Профессор собирался с мыслями.

— Товарищ Юсон, мне кажется, что вы очень близко все принимаете к сердцу. Так нельзя! — наконец нарушил молчание профессор. Казалось, что этими словами он хотел выразить свое сочувствие сидевшему с поникшей головой Дин Юсону.

— Что? Я… — Дин Юсон даже растерялся. — Но как же иначе? Вот сегодня мы осматривали больных и я хотел… — Дин Юсон запнулся.

— Что вы хотели? Говорите.

— Скажите, разве эта девушка с послеожоговыми шрамами не нуждалась в вашей помощи? Почему вы не оставили ее в клинике?

— Потому что заниматься врачеванием, когда еще не разработана методология лечения таких дефектов, как у этой девушки, бессмысленное занятие. А у наших врачей, кстати, нет должного внимания к научному изучению новых направлений в области восстановительной хируррии. Мы не должны быть пассивными исполнителями каждого желания больного. Нужно сперва решить научно-технические вопросы в новой проблеме. Заниматься же бесперспективными исследованиями — это потеря драгоценного времени. Это лишний раз подтвердили ваши опыты. Неужели, Юсон, вы до сих пор верите в успех своих исследований?

Дин Юсон не ответил.

— Чем скорее вы выбросите из головы свои мечты и займетесь разработкой новой конкретной темы, тем лучше будет для вас. Ну, хотя бы решением проблемы послеожоговых рубцов, как у нашей больной, которую я сегодня не принял в клинику.

У профессора возникла мысль поручить Дин Юсону заняться научной разработкой методов лечения послеожоговых рубцов.

— Я вам бесконечно благодарен, профессор, но только я хотел бы… — Дин Юсон вспомнил свой разговор с Чо Гёнгу.

— Учтите, я плохого вам не посоветую. С вашими способностями, с вашей настойчивостью вы сможете быстро справиться с этой проблемой.

— Но я хотел бы все же продолжить свои прежние исследования, — решился наконец Дин Юсон закончить свою мысль.

— Что? — В глазах профессора мелькнуло недовольство. — Зачем вы упрямитесь, я же вам желаю только добра.

— Не сомневаюсь. Но даже если мои исследования закончатся неудачно, я все-таки предпочел бы заниматься восстановительными операциями на черепе. У меня ведь в этой области есть кое-какой опыт…

— Честно говоря, я не совсем уверен, что у вас тогда все прошло благополучно.

— Но ведь операция прошла успешно! Нужно только обосновать научно этот метод и на его основе…

— Я хотел, чтобы вы прислушались к моему совету, — перебил Дин Юсона профессор, — и не тратили бы попусту и время и силы. Я ведь серьезно подумал поручить вам заняться проблемой лечения послеожоговых рубцов, до чего у меня самого пока не дошли руки. Но, как видно, вас это не устраивает. — Последние слова профессор произнес холодным тоном. — Что ж, желаю вам удачи. — Он встал и направился к выходу.

— Простите, профессор, я не хотел огорчать вас. — Дин Юсон тоже встал и посмотрел вслед уходящему учителю. По покрасневшему затылку профессора можно было судить, что он был крайне недоволен.

Хо Герим молча открыл дверь и вышел в коридор.

В открытую дверь дохнуло холодным воздухом.

Дин Юсон стоял в полной растерянности. Обхватив голову руками, он медленно опустился на стул. «Как же ты низко пал, если тебе предлагают взять другую тему?..»

Был уже поздний вечер, а Дик Юсон все еще сидел в амбулатории.

5

В лаборатории царило оживление. До самого рассвета не выключался свет, в клетках метались испуганные кролики и собаки.

Закончив дела в отделении, Чо Гёнгу направился в виварий и после осмотра подопытных животных засел в лаборатории. Вот уже третий день Чо Гёнгу, не сомкнув глаз, встречал рассвет в этой лаборатории. А затем, наспех съев принесенный из дома завтрак, направлялся в отделение восстановительной хирургии и занимался своими прямыми обязанностями.

Несколько дней назад на общем партийном собрании Чо Гёнгу был избран членом парткома клиники. Своей главной задачей теперь он считал неуклонное проведение в жизнь решений партии, направленных на восстановление здоровья инвалидов войны. И когда Чо Гёнгу узнал, что Дин Юсон прекратил свои опыты, он решил помочь ему довести начатую им работу до успешного завершения. Все свое свободное время он теперь отдавал опытам. Понимая практическое значение этих исследований, Чо Гёнгу даже отложил на время свою работу над книгой «О новых методах консервации кости».

Чо Гёнгу пытался досконально проследить ход опытов, которыми руководил Дин Юсон, познакомиться с оперативными методами, которые тот разрабатывал, и установить, наконец, причину неудач. Прежде всего он хотел еще раз убедиться в высокой приживляемости губчатой кости. Он внимательно просматривал рентгеновские снимки, записи о ходе проведенных опытов, скрупулезно сопоставляя и сравнивая положительные и отрицательные результаты. У него не осталось ни малейшего сомнения в том, что метод пересадки губчатой кости имеет явное преимущество перед традиционным методом пересадки компактной кости.

«Так в чем же причина неудач?» — размышлял Чо Гёнгу. Он обстоятельно поговорил с Дин Юсоном, но объяснения последнего его не удовлетворили. Нет, причина в чем-то другом. На следующий день вечером Чо Гёнгу встретился с Гу Бонхи и Мун Донъиром, которые принимали непосредственное участие в опытах Дин Юсона.

— Извините, что так поздно побеспокоил вас. Устраивайтесь поудобнее, — приветливо встретил он врачей. — Меня интересует ваше мнение о причинах наших неудач.

Первым заговорил Мун Донъир.

— На мой взгляд, причина кроется в преждевременном снятии гипса.

— А что думает товарищ Гу Бонхи?

— Мне кажется, что здесь не могло не сказаться влияние каких-то внешних факторов. Кроме того, я думаю, не могут ли повлиять на результаты опытов высокие адсорбционные свойства губчатой кости?

— Наверное, вы в чем-то правы. Но почему вы не высказали свои соображения на совещании?

— Вообще-то у меня не было полной уверенности в своих предположениях, но главное — просто не хватило мужества, — искренне призналась Гу Бонхи.

— Вот те на! Не хватило мужества! Как же такое могло случиться с вами, отважным воином?