Наследник поручика гвардии - Юрий Шестера

И друзья поспешили в кают-компанию.

В самом конце праздничного обеда старший офицер объявил, что после кратковременного отдыха начнутся авральные работы по перекатыванию всех корабельных орудий в носовую часть фрегата. Цель — приподнять корму судна для возможности проведения ремонтных работ по устранению течи в ее подводной части.

Фрегат стал похож на муравейник. Чтобы уменьшить крен до минимума, он шел только под стакселями[57]. Сотни матросов под командой артиллерийских офицеров на верхней палубе молодецки, с гиканьем и неизменным русским «раз, два — взяли!» перекатывали тяжеленные чугунные пушки, установленные на деревянных орудийных лафетах, и крепили их к палубе на случай возможного волнения на море. То же самое происходило и на артиллерийских палубах обоих бортов. Артельная работа, так милая душе русского человека!

Аврал подходил к концу, а старший офицер уже спустился с приподнявшейся кормы по штормтрапу[58], чтобы определить наконец причину измотавшей его нервы течи.

— Вот сволочи! — через некоторое время раздался снизу его возмущенный возглас. Поднявшись на палубу, он весь клокотал от негодования. — Представляете, Иван Семенович, — возмущенно обратился он к командиру, — эти адмиралтейские недотепы, будь они неладны, при устройстве шахты, куда убирается гребной винт при движении судна под парусами, использовали железные гвозди, которые от воздействия морской воды поржавели и рассыпались!

— Безобразие! — согласился командир. — К сожалению, мы с вами, Григорий Данилович, пришли на «Аскольд», когда он уже вступил в строй, и посему не могли знать об этих недопустимых вольностях кораблестроителей, — капитан тяжко вздохнул. — Утешает только то, что устранить поступление забортной воды внутрь судна, слава богу, мы сможем и своими силами. Так, Григорий Данилович?

— Так, Иван Семенович! — повеселел старший офицер.

— Какие будут у вас конкретные предложения?

Капитан-лейтенант задумался, прикидывая в уме план действий по ремонту шахты.

— Во-первых, суть ремонта — заменить проржавевшие железные гвозди медными. Слава богу, запас их у нас вполне достаточен, а расход пополним в Капштадте. Во-вторых, сделать это смогут корабельные плотники под руководством тиммермана[59]. В-третьих, надо спустить с кормы пару шлюпок и, не снимая с тросов, притопить их так, чтобы, стоя в них, было удобно работать у самого среза воды. При необходимости можно поднять шлюпки на необходимую высоту. В-четвертых, для этого достаточно бригады плотников, боцманской команды и одного светового дня для выполнения, — и старший офицер выжидательно посмотрел на командира.

— Прекрасно, Григорий Данилович! Утверждаю ваш план без замечаний. Действуйте!

«Умница! И к тому же деятельный исполнитель, — с благодарностью подумал Унковский о Разградском. — Не зря, стало быть, “пробивал” его кандидатуру на эту хлопотливую, но ответственную должность в Морском департаменте».

Зондский пролив остался позади. Еще были видны покрытые тропическими лесами берега островов Голландской Ост-Индии[60]: по левому борту — Суматры, а по правому — Явы.

— Поздравляю с выходом в Тихий океан, Григорий Данилович! — командир пожал руку старшему офицеру. — И вас, Петр Михайлович! — обратился он к вахтенному офицеру. — Ведь как-никак, а это же в первый раз в вашей жизни.

— Большое спасибо, Иван Семенович! — зарделся Петруша от обращения к нему самого командира. — Я впервые пересекаю воды уже третьего океана.

— В жизни всегда что-то происходит в первый раз, — философски заметил тот. — Но, мне показалось, вы намерены как-то отметить это неординарное событие?

— Безусловно, Иван Семенович! Ведь мичман Долгоруков, которого я сменил на вахте, имеет точно такие же основания для этого.

Капитан 1-го ранга улыбнулся:

— Если позволите, Петр Михайлович, я бы хотел полюбопытствовать, каким напиткам вы отдаете предпочтение?

— Мадере, Иван Семенович, — смущенно ответил мичман.

— И откуда же подобные изыски? — искренне удивился командир, зная, что флотские офицеры, как правило, предпочитают употреблять ром или водку, не считая шампанского в особо торжественных случаях.

— Это наследственное, — улыбнувшись, пояснил тот. — Мой дед, Шувалов Андрей Петрович, предпочитал именно этот напиток — как во время кругосветных плаваний, так и у себя дома.

Унковский понимающе кивнул головой:

— Мы с товарищами по Морскому корпусу зачитывались романом этого выдающегося ученого и мореплавателя. Примерное воспитание… — задумчиво произнес командир. — Вот тем и славны флотские династии, Григорий Данилович! — обратился он к старшему офицеру. — Я и сам флотский офицер в третьем поколении. Мой дед служил еще при Петре Алексеевиче и участвовал в строительстве Кронштадта. А посему не понаслышке знаю о том благотворном влиянии, которое оказывают родовые традиции на формирование стремления к безупречному служению флоту и Отечеству. — Он повернулся к мичману. — Желаю, чтобы и вы, Петр Михайлович, продолжили славную традицию своего рода!

Смотреть без сострадания на командира было трудно: угрюмое выражение лица, несвойственное всегда спокойному и уравновешенному человеку, темные круги вокруг глаз…

— Господа, я собрал вас, своих ближайших помощников, чтобы обсудить чрезвычайную обстановку, сложившуюся на «Аскольде».

Старший офицер, старший механик и доктор сосредоточенно внимали командиру, прекрасно зная причину и его настроения, и этого экстренного совещания. С выходом в Южно-Китайское море начались непонятные и, главное, непредсказуемые вещи. Один за другим заболевали странной болезнью, а затем в течение нескольких дней умирали матросы. Корабельный священник, отец Иоанн, только и успевал отпевать усопших, тела которых по морскому обычаю при приспущенном Андреевском флаге и выстрелах из орудий опускали в морскую пучину.

— За время нахождения судна в китайских водах мы уже потеряли свыше десяти нижних чинов. Подобное положение в дальнем плавании складывалось только на пакетботе[61] «Святой апостол Петр» командора Витуса Беринга, когда тот открыл берега Северной Америки в 1741 году. Но тогда причина была ясна — цинга. А что же происходит сейчас, спустя более века?! — командир обвел присутствующих тяжелым взглядом. — Что же дальше, если эта участь постигнет и господ офицеров? Кто же тогда будет управлять фрегатом?.. А посему прошу прояснить сложившееся положение нашего доктора. Это уже ваша епархия, Георг Карлович.