Приключения поручика гвардии - Юрий Шестера

Юрий Шестера

Приключения поручика гвардии

Глава I

Пролог

Очнулся Андрюша на рассвете, когда еще невидимое солнце осветило взметнувшийся ввысь шпиль на здании Адмиралтейства. И хотя после очередной вечеринки молодых офицеров в Английском клубе уснул далеко за полночь, что-то беспокоило его. Голова соображала еще довольно туго, но, испив из кувшина огуречного рассолу, заранее приготовленного слугой, знающим прихоти барина, Андрюша стал пытаться восстановить события бурно проведенной ночи.

И тут его осенило. Флотские офицеры, бывшие к этому времени в фаворе, возбужденно делились впечатлениями об утвержденном накануне Его Императорским Величеством Александром Павловичем, недавно вступившим на престол, проекта морской экспедиции на Камчатку и в Русскую Америку[1]. Глаза моряков светились неподдельным восторгом. Еще бы! Ведь сейчас считался дальним плаванием переход из Кронштадта в Архангельск вокруг Скандинавского полуострова, а тут кругосветное плавание через все моря и океаны! А начальником этой экспедиции назначили какого-то лейтенанта Крузенштерна[2], произведенного по этому поводу в капитан-лейтенанты.

У Андрюши засосало под ложечкой. Многие из этих недавних выпускников Морского кадетского корпуса совсем скоро будут в течение нескольких долгих лет в шторм и в штиль, при попутных и встречных ветрах бороздить неведомые доселе воды, увидят дальние экзотические страны и народы, их населяющие. И вернутся настоящими «морскими волками» на зависть сверстникам и на радость столичным барышням. А он, хоть и гвардейский поручик, будет в это время прозябать в столичном гарнизоне и тянуть однообразную офицерскую лямку. Какая несправедливость!

От этих переживаний у молодого и от природы любознательного молодого человека хмель как рукой сняло. Он, конечно, не флотский офицер, и посему никакого отношения к морским делам не имеет. Но ведь что-то же можно предпринять?! Поэтому вся надежда может быть только на батюшку, представителя старинного дворянского рода, имевшего связи в аристократических столичных кругах. Но Андрюша понимал, что прежде чем обратиться к нему с такой необычной просьбой, нужно располагать хоть какой-нибудь достоверной информацией по поводу предполагаемой экспедиции.

И тут он вспомнил о мичмане Фаддее Беллинсгаузене[3], которого достаточно хорошо знал, так как был почти его ровесником, и который, кстати, участвовал в этой самой последней вечеринке в Английском клубе. И окрыленный надеждой, Андрюша договорился о встрече с ним в ближайшие дни. Фаддей хоть и был немало озадачен неожиданной просьбой поручика, но все-таки поведал известную ему историю этого вопроса.

Когда в 1778 году великий английский мореплаватель Джеймс Кук[4], безуспешно искавший в своей третьей кругосветной экспедиции Северо-западный проход из Тихого океана в Атлантический, подошел к одному из островов Алеутской гряды, то был очень удивлен присутствием на нем русских мореходов. Еще более он был удивлен видом судна, на котором, по его мнению, можно было с грехом пополам тащиться вдоль берегов, а они, эти самые русские мореходы, оказывается, не только посмели, но и плавали в этих бурных северных океанских широтах.

Кое-как набранный из невыдержанного леса корпус, латаные-перелатаные паруса, в сплошных узлах снасти корабельного такелажа… Одним словом, суденышко выглядело убогой сиротой на фоне громад трехмачтовых сорокапушечных красавцев «Резолюшен» и «Дискавери» с полированными чуть ли не до блеска бортами и целым облаком парусов из безукоризненно белоснежной парусины.

Блестящий английский капитан, естественно, не только не знал, но и не мог предположить, что всю корабельную оснастку перевозили из Центральной России на Дальний Восток за многие и многие тысячи верст обозами по самому северу бескрайней Сибири. И чтобы уложить на возы такие крупные вещи, парусину и канаты разрезали на куски, якоря распиливали на части, а затем уже на охотских верфях сшивали, связывали и сковывали вновь.

Однако удивлению многоопытного капитана не было предела, когда он увидел морскую карту этих мореходов, бесценную на взгляд много повидавшего на своем веку моряка, бережно извлеченную из-за пазухи штурманом Измайловым с разрешения шкипера Якова Ивановича Сапожникова. Кук, конечно, что-то слышал о Беринге[5], который будто бы лет сорок тому назад переплыл из Сибири в Америку, но все считали это маловероятным ввиду уж слишком большой удаленности, по их мнению, Азии от Америки. Но перед ним не во сне, а наяву лежала со следами перегибов от длительного употребления морская карта, созданная Берингом и его соратниками! На русской карте с большой точностью были нанесены все острова с указаниями мест, удобных для стоянки судов, и обозначены безопасные фарватеры в проливах между ними.

С разрешения гостеприимных хозяев он стал быстро исправлять свою карту, сверяя ее с картой русских, сохранив при этом все труднопроизносимые для англичанина русские географические названия, некоторым из которых он уже успел дать свои, считая себя их первооткрывателем. Затем на северной части Тихого океана, отделенной от него Алеутскими островами, размашисто написал: «See of Bering», то есть «Море Беринга».

Екатерина II, узнав о посещении Алеутских островов Куком и показа ему морской карты, составленной по результатам Второй Камчатской экспедиции Беринга, была не на шутку встревожена. Ведь эта карта была предназначена только для внутреннего пользования, так как результаты Великой Северной экспедиции, частью которой была и Вторая Камчатская экспедиция, открывшая берега Северо-Западной Америки, объявлялись секретными. В результате этих географических открытий в северной части Тихого океана Америка уже в первой половине XVIII века была включена в сферу русской внешней политики. И интерес англичан к этому удаленному району Тихого океана и к землям, там находящимся, для разведки которых был послан не кто-нибудь, а сам капитан Кук, являвшийся непререкаемым авторитетом среди мореплавателей всех европейских морских держав, угрожал притязаниям России на владение этими далекими, но богатыми мехами заморскими территориями.

Просвещенная императрица прекрасно знала, что сам по себе факт открытия тех или иных земель еще не давал права на присоединение их в качестве колоний до организации на них постоянных поселений. Но русских поселений на территории Северной Америки, за исключением острова Кадьяк у залива Аляска, пока еще не было, и государственный ум российской императрицы подсказал нетривиальный путь решения этой проблемы. Она дала указание изготовить большое количество чугунных плит с медным гербом Российской империи и надписью: