Итальянский фашизм - Николай Устрялов

Во главе фашистских синдикатов с самого начала были поставлены фашисты старого революционно-синдикалистского корня. Движение усложнялось и дифференцировалось: насчитывалось 14 отдельных корпораций. Повсюду руководство обеспечивалось за партийными деятелями, секретари согласовывались с местными комитетами партии. Фашистский синдикализм стремится к социальному миру, но не может отрицать факта классовых интересов. Логика этих интересов несколько раз увлекала фашистские рабочие синдикаты даже на путь стачек: «капитал – социальная функция; он не смеет эксплоатировать труд». Однако такие стачки являлись как бы живым укором фашистскому государству: ведь это же его дело – быть высшим судьею в классовых спорах. Стачки – слишком дорогая цена разрешения социальных вопросов, слишком большая роскошь. На то и государственная власть, чтобы вовремя выступить безапелляционным арбитром и заставить стороны подчиниться своему решению. Иначе незачем было ополчаться на либеральное государство!

И вот, после трех лет власти и приготовлений, фашистское правительство вплотную подходит к реформе государства, к осуществлению корпоративной идеи. Весной и летом 1926 года появляется ряд законоположений, пышно возвещающих начало новой государственно-правовой эры. Центральное место среди них принадлежит закону 3 апреля о юридическом порядке коллективных трудовых отношений и королевскому декрету 1 июля, разъясняющему и приводящему в действие предшествующий закон.

Этими актами, получившими название «хартии труда», заложена основа фашистского корпоративного государства. Синдикаты становятся юридически признанными органами воли населения, организованного по производственным категориям. Государственная власть непосредственно связывает себя с национальными синдикатами, не только осуществляя над ними постоянный активный контроль, но и управляя ими через своих министров и префектов.

Синдикаты охватывают как рабочих, так и предпринимателей, каждых порознь: смешанные синдикаты не допускаются. Обязательным условием признания синдиката является не только охрана им экономических интересов своих членов, но и защита моральных их интересов и национального воспитания. В признании синдикату может быть отказано, если правительство сочтет такое признание несвоевременным по социальным, экономическим или политическим основаниям. Раз данное признание может быть отменено королевским декретом. Председатели и секретари национальных синдикальных союзов утверждаются декретом короля, а председатели и секретари провинциальных, окружных и городских синдикальных союзов – декретом соответствующего министра. Последний имеет право распустить правление союза и передать полномочия его на год председателю или секретарю, а в особо серьезных случаях даже специально назначенному комиссару. Вообще нужно сказать, что права министров и префектов по отношению к синдикатам чрезвычайно обширны. Прочно обеспечена также возможность непосредственного партийного влияния на синдикальные корпорации. Всякое сколько-нибудь значительное синдикальное мероприятие обыкновенно получает предварительное разрешение в соответствующей фашистской организации. Все ответственные назначения профессиональных работников фактически предопределяются партийными инстанциями. Для связи с национальными синдикатами партия имеет специальный «синдикальный отдел», а конфедерация синдикатов – «партийный отдел».

Рабочий синдикат может быть образован при условии, если добровольно записавшиеся в него члены составляют не менее 1/10 рабочих соответствующей категории, причем рабочие должны находиться в округе, где протекает деятельность союза. Аналогичные правила установлены и для союзов работодателей. Законно признанные союзы пользуются правами юридических лиц. В каждом территориальном округе для определенной категории производства может существовать лишь один признанный синдикат. Законно признанные синдикаты наделены правом предписывать обязательные взносы всем лицам, ими представленным, независимо от того, состоят ли эти лица членами данного союза или нет. Коллективные договоры, заключенные рабочими союзами, обязательны для всех лиц, которые ими представлены. Самая цель коллективного договора почетна и смысл его символичен: в нем «находит свое конкретное выражение солидарность между различными факторами производства в форме примирения противоположных интересов работодателей и рабочих и подчинения их высшим интересам продукции»…

Синдикальные союза могут быть городские, окружные, провинциальные, областные и национальные. Синдикатам предоставлено право объединяться в федерации, а затем и в конфедерации синдикатов. Запрещая смешанные синдикаты, закон, однако, допускает известное объединение рабочих и предпринимательских союзов в так называемые корпорации, создаваемые в общегосударственном или национальном масштабе. Корпорация учреждается декретом министра корпораций, который назначает и ее президента. Вообще, на специально созданное министерство корпораций, возглавляемое самим Муссолини, правительство возложило проведение в жизнь хартии труда.

Вся производственная деятельность страны, согласно законам, размещалась в 13 национальных конфедераций: 6 для рабочих, 6 для предпринимателей и 1 для лиц свободных профессий. Организованные рабочие распадались на следующие категории: индустриальные рабочие и служащие, земледельческие рабочие и служащие, торговые рабочие и служащие, рабочие и служащие воздушного и морского транспорта, рабочие и служащие сухопутного транспорта и внутренней навигации, банковские служащие. Соответствующее деление проводилось и у предпринимателей. Коме указанных 13 конфедераций, закон предусматривал две генеральные конфедерации: 1)предпринимателей и 2)рабочих и лиц свободных профессий.

Стачки и локауты запрещаются под страхом значительного штрафа, а то и тюремного заключения. Все конфликты и разногласия между рабочими и предпринимателями решаются государственными трудовыми судами, обязанными в своей деятельности руководствоваться интересами производства. Неподчинение судебному решению карается в уголовном порядке.

Хартию труда после ее обнародования принялись немедленно же проводить в жизнь. Примечательно, что старая Генеральная Конфедерация Труда, руководимая реформистом Д'Арагона, предпочла самороспуск конкуренции с фашистскими профсоюзами. На ее место коммунисты пытаются организовать в подполье свою нелегальную Конфедерацию Труда для оживления классовой борьбы и противодействия фашизму.

В том же 1926 году между двумя законами – от 4 февраля и 3 сентября – были в корне преобразованы итальянские муниципальные учреждения. Прежние демократические органы самоуправления оказались распущенными и на их месте появились новые, в стиле эпохи: «подеста» и муниципальный совет. Подеста – чиновник, назначаемый королевским декретом на пять лет; на него возлагается большинство обязанностей по управлению общиной. При подеста образуется муниципальный совет из лиц, выдвинутых местными законными синдикальными союзами и назначенных префектом (в общинах не свыше 100,000 человек) или министром внутренних дел. В мелких общинах (до 5,000 человек) учреждение муниципального совета зависит от префекта и постановления этого совета по большинству вопросов носят совещательный характер. В остальных же общинах в случаях разногласий между подеста и муниципальным советом вопрос передается на окончательное разрешение префекта, власть которого на местах новый режим счел нужным существенно расширить.

Тем самым создаются предпосылки для решительной перестройки и центральных законодательных учреждений – палаты депутатов и Сената. Высказывались мнения, что нижнюю палату было бы логично упразднить вовсе, как последний клочок смятого, изорванного парламентаризма. Однако по новому проекту она все же сохранена, но только не в прежнем, конечно, а в существенно преображенном виде. Именно она набирается из кандидатов, выдвигаемых национальными корпорациями и просеиваемых сквозь главный совет фашизма: торжество «органического избирательного права»! Что до Сената, то он по-прежнему назначается королем из «нотаблей страны» пожизненно. Когда проект избирательной реформы станет законом, произойдет, нужно думать, «увенчание здания» фашистского государства, во славу шумного лозунга: «государство-корпорация на службе у государства-нации»[75].

18. Государство фашистской диктатуры. Синдикаты, власть, милиция, вождь, партия.

Всматриваясь в изложенные преобразования, нетрудно заметить, что их лейтмотивом является установление примата государства над классами и социальными группами: «все в государстве, ничего вне и против государства» – заявил Муссолини в одной из своих речей весной 1925 года. Классы призваны сотрудничать в общем национально-государственном деле. Частные интересы должны подчиняться обществу. «Разница, – говорит Муссолини – между государством фашистским и государством либеральным заключается в том, что фашистское государство не только защищается. Оно и нападает». Оно активно. Оно хочет быть политически всемогущим.