Могилы из розовых лепестков (ЛП) - Вильденштейн Оливия

— Я бы так и сделал, но, очевидно, это адски жжётся, пока я не удостоверюсь, что его добыче ничто не угрожает.

Мои глаза расширились от ужаса, когда меня снова назвали чьей-то добычей.

— Ну, в следующий раз сначала позвони. У тебя есть мой номер. И скажи Крузу — поскольку у него сейчас наверняка полно свободного времени — чтобы он нашёл способ избавиться от своей дурацкой метки.

— Передам твоё недовольство, Китти-Кэт.

— Не называй меня так!

Но Эйс уже взмыл вверх, исчезая в небе среди звёзд. Я долго стояла, уставившись в небо, взвешивая шансы Гвен быть такой расчётливой против удовольствия, которое Эйс получил, разозлив меня.

Папин сон пришёл мне на ум: Гвен тащила меня к Блейку, но это был не Блейк. Это был парень с татуировками. У Каджики были татуировки. Я видела их, когда он стоял передо мной в ночь воскрешения.

О, Бог, или Великий Дух, или что там было наверху. Я закрыла глаза и выдохнула. Просто стояла и дышала. Могло ли это быть предзнаменованием, в конце концов? Гвен пыталась подтолкнуть меня к Каджике? Что, чёрт возьми, было конечной целью охотницы?

ГЛАВА 23. РИНГ

Би была в полном беспорядке, когда остановилась у нашего дома, чтобы навестить тело своего внука после того, как я вернулась из супермаркета. Однако на следующий вечер она была спокойна и сдержанна, держа двор, как суверен, в своей маленькой гостинице, которая была освещена таким количеством свечей, что светилась, как последний торт моей матери ко дню рождения.

Я обняла её, но вместо того, чтобы ответить на моё объятие, она стояла неподвижно, пока мои руки не отпустили её. Я вглядывалась в её лицо, но её глаза не встретились с моими.

Она знала.

Она знала, что я была причиной того, что у неё забрали ребёнка.

— Би? — спросила я. — Ты злишься на меня?

Она подняла на меня глаза. Они были красными и синими, как у Блейка.

— Зачем тебе понадобилось впутывать его? — спросила она меня хриплым голосом.

— Впутывать его?

Папа неловко заёрзал рядом со мной.

— Разве он не помогал тебе выкопать могилу?

Я чуть не сказала, что это была идея Блейка, но это не было ни его, ни моей идеей. Хотя именно это я и сказала шерифу и своему отцу. Мой взгляд опустился на мои чёрные кожаные ботинки.

— Я не думала, что он попытается закончить работу посреди ночи.

— Катори, мой внук сделал бы для тебя всё, что угодно. Что угодно.

— Но я не просила…

— Тебе никогда не приходилось просить его ни о чём.

— О, Би, пожалуйста. Не вини меня, — прошептала я.

— Би. Ты обещала не держать на неё зла, — сказал папа.

Она вытянула шею, чтобы заглянуть папе в лицо. После долгого молчания она снова посмотрела на меня.

— Мне жаль, Кэт. Я искала, кого бы обвинить. Злиться лучше, чем быть несчастной.

— Тогда вини меня, — сказала я. — Если это может облегчить хоть как-то боль, вини меня. Просто не надо меня ненавидеть. Пожалуйста.

— Я никогда не смогла бы ненавидеть тебя, — она одарила меня печальной улыбкой, затем шагнула к другому плакальщику, в то время как папа отвёл меня в сторону.

— Мне жаль, что я рассказал ей о старой могиле, — сказал он мне.

— Всё в порядке.

Я заметила Касс и собиралась подойти к ней, когда папа спросил:

— Кэт, почему ты действительно откопала её?

— Потому что земля проваливалась…

— Дорогая, возможно, я был немного не в себе последние несколько дней, но я не дурак.

Я выдержала папин пристальный взгляд.

— Блейк где-то читал, что в могилах были зарыты сокровища. Я сказала ему, что это легенда, но он не хотел оставлять это в покое, и… и чтобы доказать это, я показала ему гроб в подвале, — ложь давалась мне слишком легко.

— Там были только лепестки роз.

— Вот именно.

— Ты думаешь, что в нём могло быть сокровище до того, как она наполнила его лепестками? Ты думаешь, Нова, — лицо папы побелело, — ты думаешь, она нашла что-то внутри? — его голос понизился до шёпота. — Ты думаешь, что кто-то убил её за это?

Мои глаза стали огромными, как тарталетки с грибами, разложенные на столе рядом с нами.

— Нет! — я солгала, не веря тому, насколько близок был мой отец к правде.

Хотя Гвенельда не была сокровищем.

— Ты сомневалась в её сердечном приступе.

— Да, но…

— А что, если ты была права, сомневаясь в этом?

— Нет. Я была не права.

Папины глаза остекленели. Он всё обдумывал. Я не хотела, чтобы он обдумывал это.

— Привет, мистер Прайс, Катори.

Эйс и Лили стояли прямо перед нами. Я даже не видела, как они приблизились. Оба были одеты в чёрное, но их одежда совсем не походила на одежду, которую носили остальные. Смокинг Эйса, который он носил без галстука-бабочки, был сшит по заказу, и делал его худощавый образ визуально шире. Платье Лили длиной до колен представляло собой смесь шёлка и кружев, одновременно девичье и женственное. Я пыталась найти в этом недостаток, но недостатка не было. Когда я уставилась на неё, то решила, что Круз использовал меня, потому что он никак не мог найти меня красивее, чем его невеста.

— Круз, — начал папа, заставляя меня встать по стойке смирно.

Я ожидала увидеть его, но потом вспомнила, что Эйс осыпал себя пылью, чтобы походить на своего будущего шурина.

— Не мог бы ты кое-что уладить для меня? Моя жена умерла от сердечного приступа?

Эйс выдержал пристальный взгляд моего отца, когда он сказал:

— Да.

— Ты уверен? — спросил папа.

Эйс нахмурился, и его глаза впились в мои. Я едва заметно кивнула, надеясь, что он поймёт.

— Да.

— Я была неправа, задаваясь вопросом, как она умерла, папа. Как и Би, я искала, кого бы обвинить.

Папа вздохнул, и его кадык дёрнулся на чисто выбритом горле.

— А в другой могиле? Той, которую вы откопали с Блейком… Вы нашли сокровище?

— Сокровище? — спросил Эйс с большим интересом.

Я бросила на него предупреждающий взгляд.

— Нет.

— Ты знаешь, где Блейк прочитал об этой легенде? — спросил папа.

Брови Лили изогнулись, как будто у них была своя собственная жизнь. Сначала удивлëнно, затем вопросительно.

— Онлайн.

— Хорошо, пришли мне ссылку. Я хочу, чтобы это закрыли до того, как другие начнут рыскать по нашему заднему двору.

Я кивнула.

— Я найду сайт завтра первым делом.

Папа поцеловал меня в лоб.

— Я оставлю тебя с твоими друзьями.

Прежде чем я успела повторить, что они не были моими друзьями, он ушёл.

— Я не могу поверить, что вы пришли, — сказала я им. — Не обязательно принимать все приглашения, которые вам присылают.

— И отказаться от бесплатной еды и бесплатного вина? Зачем нам это делать?

— Разве вас не кормят в баситогане?

— Прошу прощения?

Моё лицо залило жаром.

— Разве вы не там живёте?

— Гвенельда учит тебя Готтве?

Лили посмотрела на меня, но выражение её лица было непроницаемым. Или, может быть, я устала пытаться его прочитать.

— Нет, — наконец сказала я.

Вместо того чтобы донимать меня, Эйс сказал:

— Баситоган означает на Готтве «пузырь». Мы определённо не обитаем в пузыре.

— Тогда как ты это называешь?

— Неверра, или Остров, или даже Бивер-Айленд. Выбирай сама.

— Неверра звучит как Неверленд.

— Подходит, — сказал Эйс с хитрой улыбкой. Его взгляд переместился на кого-то рядом со мной.

— Привет, я Касс. Мы встречались в тот раз, когда вы заходили пообедать.

Её вытянутое лицо осветила улыбка, совершенно неуместная для поминок.

Улыбка Эйса стала шире.

— Я помню.

Он не мог вспомнить, так как его там не было.

— Лили, верно? — Касс протянула руку. — Я Касс.

— Ты только что это сказала, — прошептала я ей на ухо.

— Я немного обескуражена. У нас здесь не так уж много знаменитостей.

— Обескуражена? — сказала я, тихо фыркнув.

Она сильнее сжала мою руку, улыбка всё ещё была высечена на её красивом овальном лице.