Друг моего отца - Елена Лабрус

Я накрыл её губы своими. И ощутил то, что не смог бы описать.

Никакой оргазм и близко не стоял к поцелую после восемнадцати лет воздержания.

Честное слово, если всё равно умирать, то я хотел бы сейчас. Когда её упрямые губы ловили мои и отвечали. Когда Земля замерла. Время остановилось.

И только одно слово не вписывалось в эту совершенную картину мироздания.

«Давно».

А потом она испугалась, отстранилась.

– Но ты ведь никого не целуешь, – шумно глотала она воздух.

– Теперь целую, – улыбнулся я. – Тебя. Одну.

Глава 29. Яна

А ведь я ему почти поверила. Да что там! Я – поверила!

Но потом увидела на его шее царапины от ногтей, почувствовала на спине согретый телом пистолетный металл. И испугалась.

Не за себя. А того, что мать была права.

Он знал кто я. Он предложил мне замуж. Он меня даже поцеловал.

Но не я ему нужна.

Он получил моё согласие. И сразу стал каким-то отстранённым. Как никогда красивым, сильным, волевым, невозмутимым. И как никогда… чужим.

– Собирай вещи, я пока поговорю с твоей матерью, – отдавал он указания, когда мы вернулись в дом. Сначала в телефон, потом – мне. А потом даже губернатору.

Я слышала через открытую дверь ледяной голос Армана и блеющий – Валерия Ивановича. Тот в чём-то его усердно уверял, истово клялся. А я стала бояться Чекаева ещё больше: он даже об этом знал?

О том, как губернатор смотрел на меня. Откровенно заинтересованно, раздевая. А потом повёл в комнату, где я должна была разместиться на два дня и всё как бы невзначай норовил прикоснуться: то волосы поправит, то за руку тронет. А, показывая вид из окна, так и вообще встал сзади, и так откровенно прижался пахом к моим ягодицам, что я почувствовала то, что Арман назвал «стояк».

Я была в такой панике, особенно когда после его ухода обнаружила, что замок на двери сломан. Но с кем я могла поделиться своими опасениями? С матерью, которая с ним откровенно кокетничала? Спасибо, это мы уже проходили с Артурчиком. Я же и осталась бы крайней.

Набрала в программе заказа такси своё местоположение, думая сбежать. Но в такую даль брали двойной тариф, столько денег у меня не было. Я могла позвонить только Арману. И вдруг он приехал сам. Как?

– Готова? – мягко пружиня и не спеша спустился он с лестницы второго этажа, когда я уже снесла сумку со своим нехитрым скарбом.

– Ты же хотел поговорить с ма… – запнулась я.

– Я уже поговорил, – подхватил он мои вещи и кивнул на выход.

Я растеряно оглянулась в пустой гостиной.

– Она не выйдет? И ничего не скажет?

– Ты всё ещё чего-то ждёшь от неё? – усмехнулся он.

– Я сама с ней поговорю, – рванула было я наверх, но меня остановил его зазвеневший металлом голос.

– Не смей!

И я замерла, словно клинок вонзился мне в спину между лопаток.

Она права. Она во всём была права на счёт Армана. И она сказала: позовёт замуж – соглашаться. И я… Господи, я чувствовала себя как бумажный кораблик, который несло в открытое море. Мне некуда пристать. Не к кому обратиться. Не у кого спросить совета. Я ведь даже не настоящий корабль.

Никто обо мне не вспомнит. Никто не ждёт. Никто не заплачет.

– В машину, – скомандовал Арман.

И я беспомощно оглянулась и послушалась.

– Она моя мама, – прошептала я чуть слышно, когда как тряпичную куклу он пристегнул меня к переднему сиденью, а сам сел за руль.

– Она хотела использовать тебя как инкубатор, – моментально отреагировал он.

– У неё были на то причины, – боялась я посмотреть туда, где сидел человек, что только что был родным, а теперь с каждым словом будто отдалялся.

– Это какие же? Может, у неё не было денег заплатить?

– Нет. Вовсе нет, – упрямо покачала я головой, хотя уловила его сарказм.

В те дни, когда меня только взяли на работу в «Галерею», как-то вечером она принесла «дело», что однажды вела, и поделилась. Там одинокая женщина, мать двоих детей едва сводила концы с концами и решила подзаработать. Подписала договор на суррогатное материнство. Её выбрала пара. И всё шло хорошо. Но когда она была уже на восьмом месяце, из тюрьмы неожиданно вернулся её муж. Решил, что она, шалава, живот нагуляла. И её избил. Женщина выжила, а вот ребёнка спасти не удалось.

– Дело не в деньгах, Арман. С того случая в ней поселился страх.

– Это она тебе сказала? – скептически хмыкнул он.

– Я своими глазами видела папку с этим делом. И фотографии, – я натянула рукава на пальцы, словно мёрзла. Но он заметил. Тут же включилась печка, подул горячий воздух. – К тому же видел бы ты, кто обращается в эти агентства. Туда идут не от хорошей жизни. В основном одинокие матери. Загнанные лошади, – повторяла я, конечно, за матерью, но разве её слова – неправда? – Работающие на двух работах, недоедающие, недосыпающие, нервные. Идут заработать. Но заботу об их детях при этом никто не отменял. А разве можно в таких условиях выносить здорового ребёнка?

– Она даже умнее, чем кажется, – нахмурился он. – Даже циничнее, злее и наглее, чем я представлял. Мозги тебе промыла знатно.

В этот момент пиликнул телефон. И меня сбило полученное сообщение.

«Перезвони. Это важно. Тео»

Маркграф? Сам? Уже узнал мой номер? Чёрт, как это всё не вовремя!

– Куда мы едем? – поторопилась я убрать телефон.

– Заберём твои вещи у мадам Воскресенской, – глянул он, словно хотел спросить от кого СМС-ка, но промолчал. – А когда получишь новый паспорт, уедем в наш дом.

– Наш дом? – удивилась я.

– Да, я купил. Давно.

– На всякий случай? Если вдруг срочно обзаведёшься женой?

Он резко нажал на тормоз и съехал на обочину.