Наследница чужой жизни (СИ) - Лисицына Татьяна Юрьевна

− Любит. И я её люблю, как никого и никогда.

Настя заревела громче.

Стас не выносил женских слёз. Ему стало жалко Настю. Откинулся на подушку и закрыл глаза. Ему показалось, что у кровати обломились сразу две левые ножки, и кровать съехала на пол. Отчего же он не слышал никаких звуков?

Открыл глаза: кровать стояла горизонтально. Что за фигня?

Настя продолжала всхлипывать. Стас заставил себя подняться, подошёл к девушке. Хотел сесть на корточки, но плюхнулся на колени. Погладил по голове, как ребёнка. Настя, обхватила его за шею, сползла к нему на ковёр.

− Не бросай меня, Стасик. Не бросай, − повторяла девушка. – Всё ещё может измениться.

Стас закрыл глаза, чувствуя себя словно на каруселях. В груди всё обмирало, и вовсе не оттого, что к нему прижималось восхитительное женское тело. Обвёл глазами комнату, пытаясь, зацепиться за что-нибудь взглядом. На полках, где расставлены книги, уютно устроился бронзовый подсвечник. Бронзовый писающий мальчик, которого Стас привёз из Бельгии.

В следующий момент перед Стасом возникла светящаяся точка, Стас зажмурился, услышав «тебе пора». Увидел. как падает подсвечник. Из последних сил оттолкнул Настю от себя.

Боли не чувствовалось, стало легко. Стас смотрел на своё тело сверху. Подсвечник валялся рядом с головой.

Настя на коленях подползла к нему. Взяла подсвечник в руку, увидела кровь. Вскрикнула. Бросила.

− Стасик, что с тобой? Ответь! Ты меня слышишь? – Настя подняла голову. – Откуда это взялось? Что за чертовщина?

Она снова посмотрела на Стаса, прижалась ухом к его груди. Потрясла головой, расстегнула рубашку. Всхлипнула, поднялась.

− Милый, я прошу тебя, ответь мне, − она схватила его руку, нащупала пульс. Покачала головой, наклонилась над ним, увидела кровь на виске.

− Стасик, открой же глаза. Посмотри на меня. Не оставляй меня!

Девушка упала на пол и зарыдала. Потом быстро вскочила. Надо вызвать скорую. Тебя спасут. Ты сильный, ты выкрутишься.

Дрожащими руками Настя достала телефон.

Стас смотрел на нее сверху, переживая за неё. Ему не хотелось возвращаться, но он понимал, что у Насти могут быть неприятности. Её могут обвинить в покушении.

Мысленно пытался донести до Насти, что не надо вызывать скорую. Самое лучшее для неё убраться из квартиры, как можно скорее. Настя телепатическое сообщение проигнорировала. Вызвала скорую. Села возле его тела, взяла за руку, что-то бормотала.

Стас пробовал вернуться, но нить, связывающая его с телом, стала тоньше, и он с трудом удерживался на потолке. Какая-то сила неудержимо толкала в открытое окно.

Настя сжалась в комочек рядом, пока не приехала скорая и не забрала тело Стаса в больницу.

Обезумевшая от горя, Настя говорила правду. Некрасивая полная, хотя и молодая врач с ненавистью, глядя на Настю, выразила подозрение, что во время выпивки – рюмки так и остались на столе – произошла ссора, и Настя ударила Стаса по голове подсвечником. Врач позвонила в полицию, и Настю забрали в участок для дачи показаний.

Квартиру опечатали, Настя только и успела забрать свой чемодан, с которым и приехала в полицию. Там, в грязном туалете, она умылась и привела себя в порядок.

Стаса увезли в реанимацию. Насте казалось, что ничего уже не будет прежним. Она сама загубила свою жизнь. Не нужно было приходить к Стасу сегодня. Можно было пойти к подруге, уж не выгнала бы она её. Да что уже теперь? У неё всё ещё была надежда, что со временем у них со Стасом всё образуется.

Следователю Васюкову Олегу Геннадьевичу на прошлой неделе стукнуло тридцать семь лет. Представлял он из себя мужчину неприятного, с обрюзгшими веками на круглом лице, с нависшим над ремнём животом и короткими ногами. Недавно его бросила жена, и он был очень зол на любую хорошенькую женщину. При всяком удобном случае старался её унизить, представляя свою жену.

А Настя, как ему не показалось, а было на самом деле, сошла комнату допросов с обложки журнала, поэтому унижать её казалось особенно приятно.

− Фотомодель, − протянул он, прочитал он род её занятий и расхохотался. – Первая красавица в камере будешь, − пошутил следователь, оскалившись кривыми передними зубами.

− Поймите, я ни в чём не виновата. – Стасик – ой, извините, Станислав, − вернулся домой избитым, а потом, когда мы ужинали, ему на голову упал подсвечник.

− Послушай, девочка, ты мне лапшу на уши не вешай. Тут всё понятно. Пришёл мужик поздно, ты приревновала и ударила подсвечником, но не рассчитала. Это моя первая версия. Или, может, у тебя мотив был для убийства, но ты испугалась. Это вторая версия. Обе одинаковы плохи для тебя.

− Да нет же, − всплеснула руками Настя. – Я любила его. Зачем мне его убивать?! Прошу Вас, поверьте мне.

− Поверить?! – пожал плечами Васюков. – А зачем мне тебе верить? Родная ты мне что ли?! Мне дело повесили. Его закрыть надо. Я в отпуск хочу. Пока не закрою, без отпуска. Так что мне нужно быстрее с тобой закончить.

Настя представила себя в тюрьме.

− У меня мама болеет, − сквозь слёзы сказала Настя. – Рак у неё. А ещё брат и сестра школу заканчивает. Вся семья на мне держится. Мне никак нельзя в тюрьму.

− Хм, ну вот тебе и мотив, − подвёл итог Васюков. – Тебе деньги нужны, вот ты мужика и стукнула по голове. Квартиру, наверно, собиралась ограбить.

− Нет, − покачала головой Настя. – Что Вы такое говорите?! Я замуж за него хотела.

− Все вы, бабы, хотите замуж! Особенно, если как этот: с квартирой, с машиной, − Васюков порылся в бумагах. – Даже собственный бизнес есть. Счастливый лотерейный билет для такой голодранки, как ты, − Васюков открыл её паспорт. – Регистрация в Москве есть?

− Закончилась.

− И что мне с тобой делать?

− Пожалуйста, − Настя смотрела ему в самые глаза, – помогите мне. Мне пойти некуда. И денег нет.

− А тебя никто и не отпускает. Ты по уши в дерьме, детка. И я не знаю…

− Пожалуйста…

− Да что ты заладила! Пожалуйста да пожалуйста, − разозлился Васюков больше на себя, чем на неё за то, что поддавался жалости. Такое отчаяние плескалось в её огромных глазищах, что ему вместо того, чтобы поиздеваться над ней всласть, вдруг захотелось по голове её погладить и накормить. Девчонок таких он очень хорошо понимал. Сам приехал с Украины, с маленького городка, которого и на карте нет. И сам в столице пробивался. Знал, как иногда хочется волком выть, когда нет ни денег, ни знакомых. Так это он один был, ему легче. А на девчонке этой длинноногой семья, а у неё кроме внешности ничего нет, одна ответственность.

Васюков, чтобы не смотреть на девушку, снова углубился в Настины безграмотные корявые строчки. Дошёл до места, где на Стаса упал подсвечник и пробил ему голову.

В ярости порвал бумагу.

Настя вздрогнула.

− Ты хоть понимаешь, что ты написала?! Ну хоть бы ума хватило написать, что он задел головой эти чёртовы полки. Подсвечники сами не падают. Полтергейст не существует.

Настя подпёрла руками голову.

− Я не догадалась.

Васюков выдернул из пачки чистый лист бумаги.

− Переписывай! Я сделаю кофе, потому что твоя башка совсем не работает. Привыкла ходить по подиуму.

− Спасибо, − Настя смотрела ему в самые глаза. – Мне повезло, что я попала к вам.

− Это уж точно, − проворчал Васюков.

− А можно Вас попросить позвонить в больницу? Узнать, как там Стас?

Олег Васюков посмотрел на часы. Операция у парня, наверно, уже закончилась. Нашёл телефон больницы, набрал номер. Звонкий молодой голос сообщил, что операция прошла успешно, но больной в сознание не пришёл и находится в тяжёлом состоянии.

Васюков передал информацию Насте.

− Пока жив, есть надежда, − её губы тронула слабая улыбка. – Стасик уже был в коме и выкарабкался. У него очень сильный организм.

− Переписывай! – Васюков ткнул пальцем в чистый лист и вышел из комнаты, крайне недовольный собой. Он знал, что при ведении дела нужно отключать эмоции, что обычно у него получалось, но в этот раз всё пошло неправильно. Ведь эта красотка, даже если он её вытащит, забудет о нём, как только переступит длинными ножками порог этого заведения.