Огненные острова (ЛП) - Швартц Ричард

Что ж, я думал, что именно так и поступил, но раз уж он стоит теперь так близко и упоминает об этом…

— Да, — сказал я, убирая меч в сторону левой ладонью. Ордун смог заворожить меня своим взглядом, Властелину Кукол тоже удалось взять меня в плен. И, похоже, этот также был убеждён в том, что его голос и взгляд смогут меня зачаровать, но, по сравнению с талантом Ордуна, который держал меня как в тисках, приказ Целана был не более лёгкого прикосновения, ровно столько, чтобы я знал, чего он хочет.

И всё же он представлял опасность. Он был быстрее кошки, и легко уклонился от моего удара ногой… но именно там я и хотел, чтобы он оказался.

Его глаза недоверчиво распахнулись, когда я вонзил кинжал в его правое ухо. На этот раз я толкнул его на землю так, чтобы плащ был похоронен под ним, и воткнул его собственный меч ему в грудь, пробив доспехи, сердце и плащ. Оглядевшись, я нашёл старый чурбан для колки дров, достаточно тяжёлый для моих целей.

Чурбаном я сломал ему плечи, таз и руки.

Для того, кто должен был быть мёртв, у него текло слишком много крови. Так что на этот раз я серьёзно отнёсся к его совету, вытащил из ножен его кинжал и начал отделять голову от шеи.

Но в тот момент, когда лезвие шаркнуло о кость, и я принялся искать мягкое место между позвонками, рядом со мной в столб вонзился болт. И только благодаря удачи и моим стараниям, второй я смог отбить в сторону.

Затем солдат уже оказался рядом, и я, нырнув под него, схватил его за шею и таз и о своё колено сломал позвоночник. Как раз вовремя успел поднять его тело, чтобы перехватить два следующих болта. Затем бросил его на развивающийся плащ князя. Слева от меня перекошенная дверь вела в полуразрушенный дом. Я перехватил лезвие следующего солдата моим кинжалом, а мечом другого пронзил его кожаные доспехи, живот и спину и воткнул в столб, который только что ещё так хорошо послужил моему плечу. Я оставил его висеть там, вышиб дверь и перекатился через порог. Удар толстой женщины с тяжёлой чугунной сковородой пришёлся мне на то плечо, которое уже и так пострадало.

Для любезностей у меня не было времени, я загородил себя обитательницей дома от солдата в дверях. Его меч пронзил её и порвал мой дублет. Я толкнул её на лезвие, навстречу солдату, тот оступился, и я так сильно долбанул его головой о косяк старой двери, что дверная рама оторвалась и, вместе с дверью солдатом, женщиной, сковородкой и стеной, с грохотом обрушилась в переулок. Ещё один солдат, находящийся там, выругался, во внутрь прожужжал болт и воткнулся в стену рядом с моей шеей.

В этой дыре не было второй двери, а единственное окно было слишком маленьким для меня. Я на балках подтянулся к низкой крыше и ногой выбил гнилые доски, старая сланцевая черепица упала вниз. Ещё один пинок, и дыра была достаточно большой, чтобы протиснуться через неё.

Следующий солдат осторожно шагнул в комнату через дыру в стене, где ещё недавно стояла дверь, и слишком поздно посмотрел наверх. Я врезал ему сломанной черепицей по носу, он отлетел назад, приземлившись у ног другого. Тот упал, а когда поднялся, меня уже не было.

Он был быстр, поскольку мгновение спустя уже висел на низких балках крыши и просунув голову в дыру, искал меня в обветшалом дворе дома. Но когда увидел, что я поджидаю его рядом, было уже слишком поздно. Я разбил ему голову мечом.

Спрыгнув во двор, я перемахнул через забор в другой переулок и побежал дальше, опрокидывая бочки и ящики. Для того, чтобы вести себя тише, больше не было времени. За мной по пятам следовали проклятия и тяжёлые шаги. Я бежал, потом нашёл то, что искал: старую балку из разрушенного дома, которая всё же была длиннее меня. Я схватил её, развернул, поднял и бросил в двух солдат, преследующих меня и теперь осознавших, что они находились слишком близко.

Одного балка сбила с ног, другой споткнулся, что дало мне достаточно времени, чтобы бросить в него кинжал. Тот, что оказался под балкой, умер, когда я воткнул ему в глаз меч.

Я стоял с мечом в руке, истекая кровью и тяжело дыша, и оглядывал тёмный переулок. Но не увидел больше никакого движения. Постепенно жажда крови улетучилась, и я опустился на землю рядом с человеком, из шеи которого торчал мой кинжал. Меня вырвало, в то время как он, булькая, сделал свой последний вздох.

Дрожащей рукой я вытащил кинжал из шеи, вытер его и с трудом встал. В рукаве застрял болт, который поцарапал мне кожу. Я не мог вспомнить, когда это случилось. Рана на руке открылась, а из глубокого пореза на бедре кровь текла как из свиньи. Но сюда так больше никто и не прибежал, в переулке не было видно никакого движения, кроме старой занавески, развивающейся в разбитом окне.

Моё сердце билось так быстро, будто было готово вырваться из груди. У меня кружилась голова, и я стоял, уставившись в тёмный переулок, неспособный думать ни о чём, кроме одного: как так случилось, что я остался жив?

Потом вспомнил, что мне нужно убираться с этого острова, и я, шатаясь, пошёл дальше.

15. Дубинкой по голове

У меня созрел лишь один план, который был настолько же простым, насколько глупым, но я не мог придумать ничего лучше. Поэтому я поспешил на восток, к въезду в гавань, где стояли крепостные башни с баллистами, угрожая любому кораблю на подъездном пути. Пираты были не имперскими войсками, караул несли не на всех башнях, поэтому мне не потребовалось много времени, чтобы найти одну, где баллисты не обслуживались.

Причина была видна на первый взгляд. Здесь один из узких мостов обрушился, образовав пропасть, шириной добрых четыре шага. В этой бреши между обоими концами клокотал прибой, вспениваясь вверх. Если бы я хорошенько подумал, то мне, вероятно, не хватило бы мужества, поэтому я просто разбежался и прыгнул. Я приземлился на краю и почувствовал, как камень под ногами уходит вниз, кинулся вперёд, когда остатки моста подо мной обвалились. Я успел ещё ухватиться кончиками пальцев, стерев их до крови, за ворота старой башни, подтянулся и залез вовнутрь, где лёг в углу дрожа и истекая кровью. Я ждал, заметит ли меня кто-нибудь. Так и случилось, появился свет фонаря, затем я услышал хриплый голос.

— Мост обрушился… это уже второй за сегодняшний вечер.

— Тогда пошли отсюда, здесь никого нет. А если и есть, то он уже пошёл на корм рыбам.

Свет удалился. Вот так самая простая часть плана всё же оказалась успешной. Позже я увидел кружащих над гаванью нескольких вивернов. Один пролетел прямо над моим укрытием, но я спрятался под полуобвалившийся крышей.

Позаботившись о порезе на ноге, я, спустя отрезок свечи, незадолго до рассвета, сидел рядом со сгнившей баллистой на зубчатой стене старой башни и наблюдал, как корабль медленно прокладывает себе дорогу через подъездной путь. Он был так близко, что я почти мог его коснуться. Несмотря на то, что с суши дул постоянный ветер, корабль гребли вёслами. Там, рядом со штурвалом, стояла женщина-работорговец, которая хотела купить эльфа. Это хорошо. Если уж придётся угрожать кому-то перерезать горло, то, по крайней мере, пусть это будет тот, кто заслуживал такого обращения.

Я подождал долгий момент, и когда мне показалось, что всё так, как я задумал, я вытащил свой кинжал и прыгнул. Я точно оценил расстояние и скорость корабля и приземлился, как и планировал, рядом с ней. Но потом моя нога подкосилась, корабль приподнялся, я увидел её удивлённое лицо, прежде чем упасть вперёд и скатиться по лестнице вниз. Затем я обнаружил коренастого бородатого мужчину, у ног которого приземлился, сильно ударившись о палубу. Увидел его ухмылку и поднятую вверх дубинку…

— Здорово, — промолвила женщина-работорговец. — Что вы так облегчили мне работу.

Тяжёлый удар по виску почти лишил меня чувств.

— Выносливый парень, — сказал человек с длинной бородой и жирными волосами.

— Ударь посильнее, — посоветовала женщина-работорговец. Второго удара оказалось достаточно.