Избранница горца - Монинг Карен Мари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несколько минут она смотрела в пол, пытаясь успокоиться. Потом повернулась и зашагала прочь от конторки. За ее спиной раздалось язвительное шипение:
— Самое время. Наконец-то я от тебя избавлюсь, маленькая…
Окончание предложения прозвучало так тихо, что Джесси не расслышала, да и не хотела слышать, потому что суть до нее дошла. «Ох, как ты сейчас удивишься», — подумала она с такой же язвительностью. Она спокойно воспринимала придирки, если люди сердились на нее справедливо, но ничем не заслужила враждебного отношения этой женщины. Просто она молода и у нее красивая фигура. Но ни первое, ни второе не помогало ей добиваться своего места в жизни. Она всего достигла тяжелым трудом. Не грудью.
Джесси повела плечами, убеждаясь, что рюкзак плотно прилегает к спине, оценила расстояние и высоту конторки и набрала воздуха в легкие.
Она развернулась, взяла разбег и прыгнула, перебрасывая тело через барьер.
Заскользив по полированной поверхности на руках и коленях, она кубарем скатилась на пол, зацепив два компьютера и стопку дисков. От удара об пол ее зубы клацнули.
— Ой! — завопила женщина. — Вон! Вон! Вон! Тебе запрещено здесь быть! Только сотрудники аэропорта имеют право находиться по эту сторону конторки!
Джесси не стала тратить времени на ответ. Вскочив на ноги, она выпуталась из проводов и рванулась к приоткрытой двери. Сердце грохотало, адреналин струился по венам, и она чувствовала, что дрожит, но при этом максимально сосредоточилась. Неудивительно, что люди становятся «адреналиновыми наркоманами».
— Я вызываю охрану! — провизжала за ее спиной женщина и сдернула телефон со стены.
— Только попробуй… — Джесси понизила голос, но, несмотря на все ее попытки, последнее слово прозвучало отнюдь не тихо. — Сука.
Ой. Черт. Теперь придется бегать наперегонки с охраной.
Но злобность женщины сыграла ей на руку. Каменная Морда и без того хотела расправиться с ней, а слова Джесси стали последней каплей.
С треском впечатав трубку на место, Каменная Морда погналась за ней.
— Мне не нужна охрана, я сама с тобой разделаюсь, наглая потаскушка! — Острые когти, покрытые оранжевым лаком, вцепились в ткань рюкзака, вынуждая Джесси остановиться. — Ты туда не проберешься!
Джесси нагнулась вперед, всматриваясь в коридор. Он был длиной примерно в сотню ярдов, слева и справа шли многочисленные переходы и двери.
А в конце тускло поблескивала двойная дверь. Похоже, она вела на склад. Рядом с ней стояли несколько тележек и небольшой погрузчик.
Значит, вот где нужно искать зеркало. За этой дверью.
Бездушная закомплексованная бюрократка, вцепившаяся в ее рюкзак, была единственной преградой на пути к выживанию.
От контейнера зависит ее жизнь.
Ей нужно туда добраться. И другого способа просто нет.
Джесси дернула плечами, выворачиваясь из лямок и вырывая рюкзак из цепких рук женщины. Рюкзак соскользнул, и Джесси подхватила его одной рукой.
Немного успокоившись, она набрала побольше воздуха в легкие. Он ей понадобится.
Помолившись про себя, чтобы все сработало, Джесси резко развернулась и ударила своим рюкзаком, лишние килограммы которого заработали ей «Кристи крим» по утрам, по виску бюрократки.
И с облегчением увидела — Джесси была не уверена, что сможет такое повторить, как бы ни вела себя старая ведьма, — что глаза бюрократки закатились, она пошатнулась и осела на пол.
Поспешно оглянувшись по сторонам, Джесси заметила дверь с табличкой «Для уборщиц». Схватив женщину за ноги, она зажала ее лодыжки под мышками и торопливо потащила тело по гладкому полу.
На то, чтобы утрамбовать ведьму между швабрами, щетками и моющими средствами, у Джесси ушло несколько минут, но она справилась. Затем она прикрыла дверь и осмотрела ручку. Запереть дверь на замок было невозможно. Это плохо.
И значит, ей следует торопиться. Вряд ли эта дама долго пробудет в кладовой.
Джесси, чувствуя, как бешено колотится сердце, помчалась к Кейону.
Лукан ударил кулаком в покрытую шелковыми обоями стену.
Еще раз.
И еще.
На разбитых костяшках выступили капли крови, но сразу же исчезли. Кожа зажила, не стала снова розовой и гладкой, но исцелилась.
Он повернулся спиной к столу, уставившись на проклятый темный прямоугольник невыгоревших обоев, и прорычал в спикерфон:
— Повторите, что именно они говорили. Подробно.
— Никто не может припомнить подробностей, мистер Тревейн, — ответил по громкой связи Ганс. — Только то, что они видели смуглого мужчину в татуировках, с темными косами, и он нес большое зеркало в золотой раме. С ним была молодая привлекательная женщина. В пятницу утром их видели вместе в фойе «Шератона». Если эти двое и останавливались в отеле, то все записи были стерты. В одном из номеров на ковре, занавесках и мебели обнаружена свежая человеческая кровь, но в записях отеля не указано, что этот номер сдавался кому-либо в ближайшие дни, и никакого тела не нашли.
Сукин сын подтверждал его худшие опасения. Ева почти наверняка мертва, а горцу помогает эта Джесси Сент-Джеймс. Они объединились против него.
А у Лукана осталось всего семнадцать дней на то, чтобы их найти.
— Вам удалось узнать, куда они отправились?
— Нет, мистер Тревейн, мы не смогли этого установить. Мы над этим работаем. У вас есть какие-то догадки, сэр?
Лукан потер подбородок. Куда бы отправился Кейон Мак-Келтар, если бы кто-то, не прикованный к зеркалу, вызвался ему помогать? Ведь это же определяющий фактор, в конце концов. Правила их маленькой игры резко изменились. Ни разу за прошедшую тысячу лет Лукан не думал, что обстоятельства могут сложиться таким невероятным образом — что неизвестная сила разрушит его непреодолимые барьеры, что сам он в это время окажется вне страны, что вор сможет проникнуть в его дом и украсть зеркало, что зеркало окажется в руках у кого-то, кто захочет помогать Келтару.
И что все это произойдет с абсурдной последовательностью.
Однако так и произошло.
Куда отправится Келтар? Лукан не сомневался: домой, в горы, куда же еще. Этот горец сокрушит небо и землю, лишь бы снова оказаться в Шотландии, особенно сейчас.
Прошло уже очень много лет с тех пор, как Лукан в последний раз посещал горы над Инвернессом. На протяжении жизни нескольких поколений после заключения Кейона в Темное Стекло он тщательно следил за наследниками клана.
Лукан хотел удостовериться, что мать Кейона сделала то, что обещала, в обмен на здоровье и благополучие семи дочерей: запечатала все знания Келтаров и стерла имя сына из анналов клана — следовательно, будущие Келтары не стали бы объявлять кровной мести и пытаться освободить своего предка.
Но в начале тысяча четырехсотых годов, когда источники уведомили, что МакКелтары — до последнего мужчины, женщины и ребенка — верят в то, что Кейон был не более чем мифом, Лукан перестал за ними наблюдать.
Свое внимание он направил в другие области, строил свою империю и искал недостающие Темные Реликвии.
Время и успех сделали его беспечным. Ему так давно не бросали вызов, что его самодовольство и самоуверенность перешли все границы.
Господи, семнадцать дней! Это немыслимо! Он был так близок к достижению своих целей. Он не мог позволить себе отвлекаться!
— Шотландия, Ганс. — Лукан вцепился в телефон. — Обыщите Инвернесс Я подозреваю, что он захочет уйти подальше от цивилизации и скрыться среди холмов. Найдите МакКелтаров, если таковые еще там живут, и поставьте в известность, что я даю пять миллионов любому, кто вернет мне зеркало, десять за зеркало и женщину. Однако я хочу, чтобы меня проинформировали сразу же, как только зеркало обнаружат, и постоянно держали в курсе. Вы получите еще десять миллионов, Ганс, если выполните это задание в течение недели.
— Да, мистер Тревейн! Я передам остальным, сэр. Я привлеку всех, кого смогу. И позабочусь об этом. Даю вам слово, сэр!
Лукан долго смотрел в пространство перед собой, прежде чем отключиться. Что для него двадцать пять миллионов? Ничто. Он устал от богатства еще несколько веков назад. И хотел лишь того, чего хотел всегда: власти и силы.