Рука Фатимы - Франциска Вульф

– Да, раны любого происхождения. Кроме того, переломы костей, контузии…

Хубилай снова убрал руки за спину и длинными шагами заходил по комнате.

– Это очень кстати. Китайцы умеют лечить многие болезни, но в лечении ран часто бессильны. Арабские врачи тоже не всегда справляются, полагаясь на волю Аллаха. Врач, способный лечить раны, – это подарок богов. Как много добрых и отважных воинов умерли на моих глазах! – Хубилай вдруг остановился как вкопанный. – А ты хорошо обучена? Ты пользуешься славой у себя на родине?

Беатриче пожала плечами – конечно, она неплохой хирург. Но что касается славы… Наверняка есть врачи более авторитетные, чем она. Не только в Германии или Гамбурге, даже в ее отделении…

– Обучена хорошо. Правда, не знаю…

– Ты можешь действовать самостоятельно или тебе нужен учитель?

– Нет, не нужен. Конечно, могу.

Хубилай жестом прервал ее – и вдруг она увидела в приветливом, симпатичном человеке и ласковом дедушке великого хана, правителя могучей империи. Он знает, чего хочет, и сразу же демонстрирует свою волю, не считаясь с тем, как она отреагирует.

– Маффео, кто у нас самый лучший врач в Шангду?

Маффео задумался на минуту.

– Ли Мубай. Он лучший врач в Шангду и, по моему мнению, во всем государстве.

Хубилай улыбнулся:

– Я слышал, что ты любишь Ли Мубая, но твое мнение может быть предвзятым. В Тайту тоже есть хорошие врачи, к примеру Ло Ханчен. Говорят, самые тяжелые болезни излечивает с помощью одной только иглы. Или Тан Джинпо – учился у одного арабского целителя. Правда… – Он тихо покачивал головой вправо и влево, – очень молод, ему не хватает опыта и мудрости. – Подумал, помолчал засмеялся. – Но я согласен с тобой, друг мой. Ли Мубай сделал много хорошего, я никогда не слышал о нем дурного слова. Может быть, он действительно лучший врач в моем государстве. – Император повернулся к ней. – Беатриче, женщина из Страны заходящего солнца, у меня к тебе поручение, – нет, скорее просьба. Готова ли ты взять в ученики Ли Мубая, Ло Ханчена, Тан Джинпо и всех других врачей в Тайту и передать им свой опыт? Взамен ты могла бы научиться у них древнекитайскому искусству врачевания. Это пойдет на благо всему народу.

Под «народом» Хубилай подразумевал прежде всего свою армию. Но что это меняет для нее? Серьезность и торжественность, с какими он изложил свою просьбу, больше подходили бы к свадебной церемонии. Беатриче вовремя взяла себя в руки, чтобы не выпалить сразу: «Да, я согласна!»

– Ваша просьба делает мне большую честь, великий хан. – Она низко поклонилась. – Я с радостью принимаю ее и постараюсь достойно выполнить.

– Это не станет для тебя потерянным временем, – с улыбкой произнес Хубилай. – Потерпи немного, и, когда мы окажемся в Тайту, ты сразу приступишь к делу. Маффео, передай Ли Мубаю мое решение. Если у него возникнут веские возражения, пусть доложит мне. Если нет – он поступает в ученики к Беатриче, женщине из Страны заходящего солнца. Такова моя воля и быть по сему! – Хан положил руку ей на плечо. – Твоя родина, наверное, интересная страна. Никогда еще я не слышал, чтобы мужчины доверяли женщине лечение своих ран. Когда-нибудь ты мне расскажешь об этом подробнее, но не сегодня. По дороге у нас найдется для этого достаточно времени. А сейчас… я обещал внуку рассказать ему перед сном одну историю. Мужчина должен держать свое слово – особенно перед ребенком.

Маффео и Беатриче поклонились владыке и покинули его покои. Возвращаясь к себе, Беатриче не шла – парила. Неужели все это происходило наяву? Хубилай предложил ей поучиться у местных целителей и одновременно передать им свой врачебный опыт? Не грезит ли она?

Ведь речь, по сути, шла о культурном и научном обмене – таком, который начиная с восьмидесятых годов шел между Гамбургским и Пекинским университетами. Гамбургские коллеги радостно похлопывали друг друга по плечу, гордясь этим прогрессом. Каждый раз, когда происходил обмен студентами или доцентами, это событие торжественно отмечалось.

Но что это по сравнению с обменом, который предлагается ей? Хубилай предвосхитил многое на века вперед. И такого человека она считала отсталым и необразованным… Неужели Хубилай-хан, с которым она только что познакомилась, и есть тот кровожадный и необразованный правитель, тиран, каким рисуют его историки? Невероятно! Тут ей вспомнилась одна фраза, вычитанная когда-то в газете: «История – это точка зрения историка».

Разумеется, цивилизованный Запад ориентировался не на устные рассказы и поверья монгольских племен. Более серьезное значение придавалось письменным источникам, составленным китайскими летописцами. Причем, будучи побежденным народом, они, естественно, не слишком лестно рисовали монголов, иной раз искажали исторические факты. А может быть, историки просто что-то упустили?

Когда Маффео и Беатриче вернулись к себе, их уже ждали. Из тени колонны выдвинулась фигура и направилась в их сторону: Тот самый молодой человек европейского вида, которого Беатриче заметила в тронном зале! Раскрыв объятия, он произнес что-то по-итальянски.

– Привет и тебе, Марко! Только прошу тебя говорить по-арабски! – Маффео устало провел рукой по лицу. – Иначе Беатриче не поймет нас.

– Прошу извинить меня, благородная дама! – Молодой человек галантно поклонился. – Если я чем-то оскорбил вас, то причиной тому не моя злонамеренность, а чистое недоразумение. Прошу нижайше – извините меня! – Он взял ее за руку. – Не изволите ли представить меня прекрасной даме, дорогой дядя?

– Разумеется. Прости меня. Беатриче, позволь представить тебе моего племянника Марко. Марко, это Беатриче.

Марко поднес ее руку к губам, и Беатриче ощутила его еле заметное дыхание. По спине пробежала легкая дрожь. Марко снова выпрямился и взглянул на нее. У него красивые темные глаза, приятный голос и та самая вызывающая, чарующая улыбка, что заставила ее краснеть. Где-то в подсознании уже начали звенеть тревожные колокольчики. Этот человек опасен, чего не скрывает его безукоризненно правильный арабский.

Сердце ее бешено забилось. Она попыталась высвободить руку, но оказалась не в состоянии освободиться от его власти, а ведь рукопожатие его не слишком сильное. Держит ее руку в своей легко, как перышко. Может быть, у него в руке спрятан невидимый магнит?..

«Веду себя как девчонка!» Она злилась на себя и на Марко. Этот парень отлично знает, какое впечатление производит на женщин. И все-таки…

– Зачем ты явился сюда, Марко? – спросил Маффео.

Беатриче воспользовалась моментом и высвободила наконец свою руку. Маффео невольно помог ей выйти из неловкого положения – она бросила в его сторону благодарный взгляд.