Судьба - Алексей Миронов

И, обернувшись к Ратише, добавил:

– Давай-ка с пороками разберись. Все веревки и ремни порубить, а сами подпалить. Заготовленные горшки с горючей смесью – сжечь.

Ратиша собрал ратников и бросился выполнять приказание. Спустя малое время три из четырех захваченных пороков были изувечены до такой степени, что уже не представляли опасности для стен и башен Рязани, до которой отсюда было рукой подать. Но воеводе этого было мало. Об искореженные остовы рязанцы разбили несколько горшков с горючей смесью. Коловрат собственноручно выдернул из снега горящий факел и поджег их все, один за другим.

– Знатный костер, – промолвил Наум, появляясь из темноты, – дело сделано. Но пора уходить, Евпатий Львович. Не ровён час, нагрянет конница. Те, кто убег, уже в лагерь наверняка добрались и шум подняли. Могут нас отрезать на обратном пути от города.

Только сейчас Коловрат обратил внимание, что звон оружия за его спиной, и так едва различимый сквозь завывания вьюги, стих совсем. Обернувшись, воевода заметил, что русичи расправились с последними пехотинцами. И теперь собрались вокруг костра, устроенного на поляне воеводой Рязани. Высокие сосны окружали поляну только с трех сторон. А от городской стены полыхавшие пороки отделял лишь невысокий кустарник.

– Много народа потеряли? – осведомился воевода строго.

– Почитай треть, – ответил в тон ему Наум, – а татар всех положили. Повезло нам. Но лучше не искушать судьбу. Пойдем к дому, Евпатий Львович, покудова путь свободен.

– Пойдем, – кивнул Коловрат, разглядывая последнее метательное орудие, которое еще не успели изрубить, и вдруг вымолвил неожиданно для себя: – Хотя погодь-ка еще маленько.

– А ну, стой! – прикрикнул он на удивленных ратников, уже занесших мечи и топоры над обреченным пороком. – Разворачивай его в обратную сторону.

И сам первым ухватился за балку, помогая ратникам.

– Вона ты чего задумал, Евпатий Львович, – усмехнулся Наум, кликая остальных на подмогу, – и то дело.

Всем миром рязанцы поднатужились, и огромная махина, вмерзшая в снег, оторвалась от поверхности. А затем со скрипом стала разворачиваться в сторону лагеря Батыя.

– Навались, соколики! – орал воевода, перекрикивая вой ветра. – С нами Бог!

Вскоре они развернули порок так, чтобы тот смотрел почти в противоположном направлении. Бросив взгляд на отблески огней, что метались по небу над лагерем, воевода решил, что этого будет достаточно. И подошел к связанным «артиллеристам», что сидели прямо на снегу, под охраной нескольких рязанцев.

– Развяжи-ка их, – приказал Коловрат охранникам.

А когда испуганные татары встали напротив него, потирая запястья и ожидая своей участи, произнес по-русски, словно был уверен, что его поймут и без толмача:

– Тащите последний оставшийся горшок, – приказал он татарам, кивнув в сторону орудия. – Заряжайте быстро. Отправим гостинец Батыю, чтобы знал, собака, как к нам в гости без спросу хаживать!

Татары только кивнули. А потом мигом приладили горшок и принялись натягивать жилы с помощью барабана.

– Веселее, соколики! – подмигнул им Коловрат. – Нам поспешать надо.

Вскоре все было готово. Трещали натянутые жилы. Горел подпаленный горшок. Все рязанцы наблюдали за действиями «артиллеристов», только дивясь их ловкости на таком морозе.

– Давай! – махнул рукой воевода.

Взвизгнули жилы, раздался звонкий деревянный стук двух балок, и огненный гостинец улетел в сторону лагеря Батыя. Звуков было не слышно из-за вьюги. Но почти тотчас на краю татарского лагеря воевода увидел яркую вспышку. Коловрат даже удивился, разглядев мощное зарево, словно угодил в целый погреб с зажигательными горшками.

– Молодцы, – похвалил воевода, – метко стреляете. Благодарю за службу!

– Знатно получилось, – усмехнулся Наум, тоже закивав головой.

– Вот теперь, – заявил Коловрат, обернувшись к ратникам, – сжечь порок и к дому!

– А с этими-то чего делать, Евпатий Львович? – уточнил Наум, указав на пленных татар. – Здесь же и кончить?

– С этими? – воззрился воевода на двух татарских «артиллеристов», словно впервые их увидел. – Помогли они нам, конечно. Да только и зла принесли уже немерено. Полстены городской разнесли, того и гляди враг с их помощью в Рязань ворвется.

Коловрат задумался на мгновение и рассудил так:

– Одежу с них снять и привязать вон к той сосне. Повезет – выживут. А нет, так не жалко.

– Может кишки им выпустить для надежности? – не поверил своим ушам Наум. – Чего с этими супостатами цацкаться, вороги ведь?

Но воевода уже принял решение. Покинув поляну с догоравшими пороками, отряд Наума устремился в обратный путь. На этот раз Коловрат решил не прыгать по оврагам, а пройти прямо через кустарник к самому рву, а затем свернуть направо к Исадским воротам.

План удался только наполовину. Беспрепятственно достигнув рва почти по открытой местности, русичи в кромешной тьме подкрались к самой Рязани. Здесь уже стали мелькать разъезды татарской конницы, проносившейся мимо. К счастью, в пылу атаки еще никто не обратил внимание на разгоравшиеся за спиной огни. И на то, что обстрел Исадских ворот прекратился. Выбравшись из кустарника, отряд свернул направо и за спинами атакующих татар, запрудивших ров, устремился в сторону ворот прямо по узкой безлесной полосе.

Тонувший в полумраке настил из бревен, что вел к воротам, все еще был пуст, если не считать десятка пехотинцев. Взобравшиеся на настил татары с удивлением взирали на разбитый таран и мертвые тела своих соплеменников, не понимая, как это произошло.

– Меньше дюжины, – усмехнулся Коловрат на бегу, – быстро справимся. Еще пятьдесят шагов, и мы дома.

– Ты вон туда глянь, Евпатий Львович, – выдохнул Наум упавшим голосом. И вскинул руку в кольчужной рукавице.

Проследив за указующим перстом сотника, Коловрат разглядел в полумраке колыхавшуюся массу тел. Она стремительно приближалась, спускаясь с холма к заваленному бревнами рву возле Исадских ворот.

– Конница, – выдохнул воевода, поневоле ускоряя шаг.

До настила оставалось совсем немного, не больше тридцати шагов. Но расстояние между пешими ратниками Коловрата и татарской конницей стремительно сокращалось.

– Не успеем, – прошептал Наум.

– Успеем! – рявкнул в ответ воевода, и, обернувшись назад, крикнул: – А ну, соколики, резво! Бегом к воротам! Арбалетчики – прикрывать отход, пока все не втянутся.

И, выхватив меч, рванул вперед так, что оставил всех далеко позади. Первым ворвавшись на бревенчатый настил, Коловрат оказался лицом к лицу с десятком татарских пехотинцев.

– Вона вас сколько тут на одного, – ощерился воевода и отбросил щит, подхватив с земли оброненный кем-то из погибших русичей меч. – Ну, подходи, поговорим.

И бросился в схватку с противником, яростно вращая сразу двумя клинками. Но тут же пожалел о своей удали. В воздухе засвистели стрелы. Татарская конница была почти у бревенчатого настила, на который втягивались остатки сотни Наума.

– Придется слиться с противником, – сплюнул от досады Коловрат, пропуская несколько человек к себе за спину и оказавшись в кольце