Иду по тайге - Станислав Олефир

В нашем таежном крае жаворонку жить трудно. Шпорец на заднем пальце у него прямой, коготки на остальных пальцах тоже слабо изогнуты, поэтому ни на куст, ни на дерево жаворонок не садится. А ведь у нас даже некоторые утки и кулики селятся на деревьях.

…Когда-то у устья реки Талой простиралось заросшее кустарником и чахлыми лиственничками болото. Летом на нем селились утки и кулики, зимой можно было встретить стадо диких оленей или одинокого лося. Но вот приехали из Магадана мелиораторы. Они осушили болото, пробив по краям глубокие канавы, затем выкорчевали кусты и деревья, распахали кочкарник. Получилось огромное поле. Теперь каждую весну его засевают овсом. Правда, созревать он не успевает, но зеленый корм для коров получается отличный. Интересно, что вместе с овсом в почву попадают семена сурепки, конопли, полыни и даже подсолнуха. Эти растения отважно тянутся вверх, словно взошли не на Колыме, а где-нибудь на Кубани. Некоторые из них за короткое, но очень светлое северное лето достигают полутораметровой высоты и напоминают небольшие деревца.

Однажды я возвращался с ночной рыбалки и присел отдохнуть на краю поля. С вечера прошел дождь, и бледно-зеленые побеги недавно взошедшего овса просвечивали словно восковые.

Неожиданно ухо поймало знакомую, но необычную для этих мест песенку: «тир-лир-лир-лир-лир-лю-лю-лю-уу, тир-лир-лир-лир-лир-лю-лю-уу». Она лилась с неба. Казалось, к голубому небосводу прицепили серебряный колокольчик, взошедшее солнце коснулось его своими лучиками, и колокольчик заиграл.

Нет, песня была не громкой. Проснувшаяся в дальнем лиственничнике кедровка мгновенно подавила ее. Но стоило утихнуть скрипучему голосу, как снова заструилось с высоты переливчатое «тир-лир-лир-лир».

Вдруг песня смолкла. Что случилось? Во все глаза смотрю в небо и почти над самой головой замечаю птичку. Она камешком падает вниз и, кажется, вот-вот ударится о землю. У самых всходов птичка расправила крылья и, описав небольшую горку, села между рядков. Величиной с воробья, такая же прогонистая и серенькая, как он, только по всему телу разбросаны чуть заметные белые пестрины.

Да это же жаворонок! Самый настоящий полевой жаворонок, песни которого мы так любили слушать в детстве. Я Знаю, он не боится холода. Ведь зимует жаворонок не в теплых странах, а на высоких плоскогорьях Азии. Там часто дуют морозные ветры, но зато мало снега, и птице легко добывать семена диких трав, которыми она кормится всю зиму. Но как жаворонок мог узнать, что здесь, в глухом таежном крае, люди сотворили поле, и как он его нашел?

Жаворонок прошмыгнул среди растений, выкатился на бугорок и вдруг увидел меня. В то же мгновение на его головке поднялся хохолок, и он стал похож на задиристого петушка. Нет, жаворонок не дерется, как глухари или куропатки. Его оружие — песня. Чем звонче распевает ее самец, тем уважительней относятся к нему другие жаворонки. Редко какой осмелится нарушить границу звонкого певуна. Но если такой и найдется, тогда держись! Храбрости нашему жаворонку не занимать, а дома и стены помогают.

Конечно, здесь претендентов на его владения нет, поэтому-то жаворонок немного попел и сразу же опустился вниз. На земле полевой жаворонок не поет, разве только свистнет тихонько, чтобы самочка слышала, что он рядом.

Я не стал тревожить птицу и тихонько ушел к дороге, в душе радуясь неожиданной встрече.

Эту подвижную доверчивую птичку северяне хорошо знают. С ранней весны до поздней осени ее можно встретить на берегу реки, у обочины дороги, а то и совсем рядом с домом. Часто покачивая длинным хвостиком, бегает она, ловко склевывая пауков, мошек, комаров. На головке у нее черная шапочка, на грудке такая же манишка, спинка серенькая. А называют ее белой, хотя в этот цвет окрашены только часть головы да еще брюшко. Все из-за того, что на Севере встречается, хотя и реже, еще одна трясогузка — желтая, у которой верх головы, крылья и хвостик серые, спинка зеленая, а грудка и живот желтые. Селится она у глухих таежных озер и, встретив там человека, поднимает отчаянный крик.

Однажды она «провожала» меня целый километр. Перед тем я двое суток провел без сна, меня донимали комары, и очень хотелось есть, а тут еще трясогузка. Вьется над головой и кричит на всю тайгу, словно у меня других дел нет, как ее гнездо разорять.

И белая и желтая трясогузки питаются в основном насекомыми. Поэтому они не могут зимовать у нас и с наступлением устойчивых холодов улетают в Африку, на юг Азии и на Филиппинские острова.

Белая трясогузка строит свое гнездо в кучах камней, под перекрытиями мостов, на чердаках домов, а то и под выброшенным за ненадобностью ящиком. Известен случай, когда эта птица поселилась на палубе старой баржи. Когда баржа отправилась в плавание, трясогузка не оставила гнезда, а путешествовала по реке вверх и вниз, пока не высидела и не выкормила птенцов.

Желтая трясогузка вьет гнездо в зарослях карликовой березки, у заросших густой осокой кочек, под стволами поваленных деревьев.

На юге страны трясогузки выводят птенцов два раза за лето. В наших же краях бывает всего один выводок.

Как-то я сидел у речного плеса и наблюдал за стайкой белых трясогузок. Покачивая хвостиками, они наперегонки бегали у самой воды, выхватывая плывущих по течению мошек. Иногда им приходилось забредать глубоко в реку, а то и взлетать над водой, если насекомое проплывало далеко от берега.

Откуда ни возьмись, опустились две лимонно-желтые трясогузки. Мои птицы опасливо покосились на них, самая ближняя даже перелетела подальше, не желая принимать гостей в свою стайку. Так они и охотились до самого вечера. Белые в одном месте, желтые — в другом. И те и другие одинаково покачивали хвостиками, время от времени задорно цикали и ловко ловили мошек на берегу, в воде, в воздухе. Но вот признать друг в друге близких родственников так и не захотели.

Если белая и желтая трясогузки почти родные сестрицы, то горный, краснозобый и зеленый коньки — их двоюродные братья. Эти птицы тоже относятся к семейству трясогузок и тоже любят все время подергивать хвостиками, хотя они и покороче. В полете коньки как бы подпрыгивают, чем напоминают бег расшалившихся жеребят. Не отсюда ли название? А может, их называют коньками за неусидчивый нрав? Только что конек был здесь, через секунду уже на дальнем кусте, а там, гляди, прошмыгнул мышкой между веток и исчез в густой траве.

Коньки очень осторожны, и наблюдать за ними труднее, чем за трясогузками. Лучше всего это делать весной, когда коньки увлечены токовой песенкой — носятся над тайгой, то зависая глубоко в поднебесье, то стремительно падая на вершины деревьев. Их мелодичное «тюр-тюр-тюр», переходящее в звонкое «циа-циа», звучит от зари до зари.