Битва за Рунет: Как власть манипулирует информацией и следит за каждым из нас - Андрей Солдатов

Главы интернет-компаний поспешили на встречу, боясь, что выбранный способ фильтрации принесет им большие проблемы. Неугодные сайты должны были блокироваться на уровне IP-адресов, но одним адресом могли пользоваться тысячи сайтов, и компании хотели объяснить, чем грозила такая блокировка.

В самом начале встречи Володин заявил: «В сложившихся обстоятельствах фильтрация необходима и неизбежна, но мы должны проработать детали вместе с представителями индустрии». Тем самым он сразу дал понять, что вопрос о цензуре в интернете закрыт и не является предметом для дискуссий.

Интернет-компании на удивление быстро отказались от идеи свободного интернета в России и легко перешли черту, за которой устанавливалась цензура. Смирившись с решением властей как со свершившимся фактом, они предпочли сосредоточиться на технических деталях. Жунич волновало то, что в случае фильтрации по IP блокировка, к примеру, одного видеоролика на YouTube неизбежно приведет к блокировке всего ресурса. Фактически интернетчики обсуждали, как сделать цензуру более эффективной. Володин предложил создать рабочую группу по этому вопросу. Интернет-компании вели себя пассивно и смирно, совсем как десять с лишним лет назад, когда провайдеров обязали установить СОРМ{159}.

Вернувшись в офис, Левова бросилась проверять, какие существуют технологии, которые могут блокировать страницу, не блокируя при этом весь сайт. Единственный способ, который она нашла, ей совершенно не понравился: это было так называемое «глубокое чтение пакетов» (DPI – Deep Packet Inspection), крайне агрессивная технология, которая позволяла не только фильтровать трафик, но и проникать в его содержимое.

Большая часть технологий, анализирующих интернет-трафик, способна видеть лишь заголовки передаваемой через сеть информации, а также точку отправки данных и их конечный пункт назначения. Технолoгия DPI позволяет провайдеру заглянуть внутрь пакетов информации. «Вы можете не только посмотреть адрес на конверте, но и открыть его и прочитать письмо», – так описал нам действие DPI один из инженеров, работающий с этой технологией. Технология давала провайдерам возможность не только мониторить трафик, но и фильтровать его, зажимая определенный сервис или блокируя контент.

В конце августа 2012 года Министерство связи вместе с крупными интернет-компаниями пришли к выводу, что единственным способом исполнения нового закона было использование технологии DPI. «На примере YouTube они обсуждали, чтобы в случае, если появился ролик, был заблокирован именно он, а не YouTube. И они договорились об этом механизме, который всех устроил. Это был DPI», – рассказал нам Илья Пономарев, оппозиционный депутат Государственной думы, но в то время один из активных сторонников появления черного списка{160}.

Между тем неправительственные организации, занимающиеся проблемами privacy, считали, что с помощью этой технологии власти могут вторгаться в личную жизнь граждан.

«Ни одна западная демократия пока не пришла к установке черных ящиков DPI из-за того разрушительного эффекта, который это окажет на свободу слова и тайну частной жизни, – утверждает Эрик Кинг, глава исследовательского направления в Privacy International. – DPI позволяет государству влезть в интернет-трафик каждого и читать, копировать и даже модифицировать его письма и просмотренные страницы: мы знаем, что такие технологии использовались в Тунисе до революции»{161}.

Тестирование системы фильтрации прошло в сентябре, за два месяца до официального запуска. Прокуратуры сразу нескольких регионов потребовали заблокировать доступ к противоречивому фильму «Невинность мусульман», где в оскорбительном виде выставлялась фигура Пророка{162}. В конце сентября три самых крупных телефонных оператора, предоставляющих в том числе и доступ к интернету, – МТС, «Вымпелком» и «Мегафон», – запретили доступ к этому видео. А «Вымпелком» заблокировал доступ к YouTube, где размещался фильм «Невинность мусульман», на территории Северного Кавказа{163}. МТС и «Мегафон» заблокировали только доступ к самому фильму. К моменту ввода цензуры у крупнейших операторов уже стояло оборудование DPI всех главных компаний-производителей: канадской Sandvine, израильской Allot, американских Cisco и Procera и китайской Huawei{164}.

Российские власти не могли упустить возможности, которые давала DPI, и для слежки в интернете. В сентябре в рамках конференции по информационной безопасности в «Крокус Экспо» собрали круглый стол по СОРМ. Дискуссия была рассчитана на профессионалов, и помещение заполнили руководители отделов СОРМ мобильных операторов и представители компаний – производителей оборудования. Самая жаркая дискуссия развернулась вокруг DPI. Большинство присутствующих были уверены: эта технология в сочетании с СОРМ – единственный способ перехвата информации в эру облачных технологий{165}.

Тем временем прокремлевские телеканалы буквально бомбардировали зрителей передачами, громящими оппозицию. В октябре 2012 года в эфир вышел двухсерийный документальный фильм «Анатомия протеста». В центре внимания был один из лидеров левой оппозиции, Сергей Удальцов, – в фильме утверждалось, будто он готовит государственный переворот. В квартире Удальцова прошел обыск, и против Сергея было возбуждено уголовное дело.

У протестующих было другое телевидение. Еще летом организаторы пообещали создать нечто вроде Координационного совета оппозиции, который объединил бы все политические силы, оппозиционные Путину и в то же время стал бы переговорной площадкой в диалоге с Кремлем. 21 сентября активные участники протестного движения – помощник Навального Леонид Волков и редактор Afisha.ru Юрий Сапрыкин, – приехали на телеканал «Дождь» к Михаилу Зыгарю. Предполагалось, что члены совета оппозиции будут избираться демократическим путем, на выборах, которые должны были пройти 20–22 октября. Волков и Сапрыкин предложили организовать на «Дожде» серию дебатов и транслировать их в интернете.

Зыгарь сразу загорелся этой идеей. «Тогда у нас еще не было ощущения опасности, нам казалось, что мы должны делать то, чего ждали от нас люди, соответствовать их ожиданиям», – вспоминает он. Но Зыгарь беспокоился, будет ли подобная акция соответствовать принципам, которые исповедовал канал, не увидят ли в этом пропаганду определенной политической силы. Он успокаивал себя мыслью, что в дебатах будут участвовать люди с разными политическими взглядами и что невозможно будет отдать предпочтение кому-то одному. Оппозиция действительно была разношерстна, от либералов до националистов. Зыгарь решил транслировать дебаты в полночь, позже прайм-тайма, – чтобы смотрели их только те, кому они были действительно интересны. Круг участников определился за каких-то пару дней{166}.

Дебаты на «Дожде» начались 1 октября и транслировались каждый день в течение почти трех недель. Они стали очень популярны. «До них самый большой рейтинг получали наши выпуски новостей. Теперь же мы видели, что пик популярности приходится на полночь», – рассказывает Зыгарь. Сапрыкин, выступавший на дебатах одним из ведущих, вспоминает, что немного боялся этих эфиров: слишком уж разные точки зрения на них высказывались. И все же благодаря этому оппозиция обрела голос, получив реальную возможность высказаться. И при этом «Ничего Такого Не Произошло», – напишет он позже{167}. Россияне впервые с 1990-х могли наблюдать за настоящими политическими дебатами.

Кремль же сделал вид, что ничего не заметил, – ни эфиров на «Дожде», ни создания Координационного совета оппозиции.

1 ноября Роскомнадзор запустил Единый реестр запрещенных сайтов – тот самый черный список, которого все так боялись. Вслед за этим усилилось давление на активистов. 16 ноября Носика вызвали на допрос: он помог запустить сайт, на котором освещались выборы в совет оппозиции. Вскоре он ушел из LiveJournal. В ноябре Лев Гершензон покинул Yandex. Он объяснил, что годами работал над улучшением алгоритма отбора новостей, но к концу 2012-го понял: каким бы ни был алгоритм, он не способен решить новую проблему – в разных СМИ стало все меньше различий. С этим технология справиться не могла.

Протесты показали Кремлю, что методы, придуманные в 2000-х, – сочетание DDoS-атак, компромата и запугивания, – не сработали, когда десятки тысяч людей вышли на улицы. Тогда власти решили поставить Сеть под контроль техническими средствами, с помощью фильтрации. В стране вводилась интернет-цензура, но власти не стали копировать советский опыт, когда прессу цензурировали чиновники Главлита, сидевшие в каждой редакции.

Теперь цензурой занимались не государственные органы, будь то Роскомнадзор или ФСБ. Роскомнадзор лишь выбирал, что нужно запретить, но блокировать сайты и страницы должны были сами провайдеры и операторы.

Новая система требовала по всей стране много специалистов, работающих в индустрии телекоммуникаций. Это должны были быть технически грамотные люди, не задающие лишних вопросов и знающие, что такое секретность, потому что черный список Роскомнадзора был засекречен.