Последний поцелуй на ночь - Влада Ольховская

– Цифры! Она ведь оставила цифры на внутренней стороне крыши статуэтки!

– Точно, – подтвердил Эрик. – Если это имеет смысл, то все сходится. Она указала нам здание, в котором будет послание, и место, где оно скрыто…

– Начали соображать, – улыбнулась Ева. – Теперь думайте, как достать его оттуда.

Обычно его забавляло наблюдение за детьми, но только не сегодня. Каждый раз, когда внучка исчезала из пределов видимости, его это раздражало. Он буквально вывешивался из окна, чтобы осмотреться по сторонам и убедиться, что она все еще на площадке с другими детьми.

– Сколько можно! – бурчала жена. – Что это у тебя за приступы? То спокойный, нормальный, а теперь вот понесло! Да еще и курить начал, как в старые времена! Разве ты не обещал мне, что бросишь?

Юрген обещал. И бросил. Когда вышел на пенсию и прекратил активное сотрудничество с Организацией, тогда и бросил. Жизнь разом стала спокойнее, он хотел прожить как можно дольше, чтобы внучке не пришлось слишком рано переживать горечь утраты.

Но теперь рука сама потянулась к сигаретам. Он не стал раздумывать и отказывать себе в чем-то, не до того было.

– Отстань, женщина, – он отмахнулся от жены как от назойливой мухи. – Не до тебя сейчас!

– А до кого?

О, этого ей лучше не знать!

Он уже видел людей, которых Организация прислала в город. Трое, все молодые и не слишком опытные. Раньше таких на подобную работу не отправляли. Видно, правду говорят: совсем дела плохи стали.

Их присутствие в городе означало, что к нему больше вопросов нет. Но Юрген не мог успокоиться: что-то уже началось, и пока оно не закончится, он в безопасности не будет. Однако посвящать в это семью… нет уж, увольте! Он и раньше не болтал и сейчас не собирался.

– Но до кого!

– Не хочешь – не говори, старый упрямец, – проворчала жена. – Я на рынок, потом к Хильде зайду. А ты пока присматривай за нашей принцессой!

– Я присматриваю.

– Тебе потом надо будет прилечь отдохнуть, когда я вернусь. А то ты совсем нервный стал.

– Разберусь…

Она ушла, продолжая бубнить что-то себе под нос. Юрген не обратил особого внимания на нее, он опасался надолго отходить от окна. Выглядывал часто – раз в десять минут максимум. Но на детской площадке не происходило ничего особенного. Там, как и раньше, хватало малышни, порой мелькали в толпе светлые и воздушные, как пух одуванчика, кудряшки его внучки. Он улыбался ей, если она ловила его взгляд, а сердце в такие моменты замирало от страха за ребенка.

Иногда ему казалось, что рядом с ней останавливаются незнакомые люди. Вроде одна светлая девушка даже задержалась, хотя Юрген вообще не был уверен, что это кто-то из детей постарше – слишком уж мелкая. Он поднялся на второй этаж, выглянул с балкона и убедился, что внучка играет только со сверстниками.

Внизу хлопнула дверь. Слишком рано для его жены – даже для возвращения с рынка, не говоря уже о визите к подруге! А никто другой так бесцеремонно не зайдет. Должно быть, забыла что-то.

– Что, уже проворонила? – сердито поинтересовался Юрген. По-настоящему он не злился, просто хотелось выместить на ней раздражение за весь мир.

Ответа не последовало. Не самое типичное поведение для всегда болтливой жены… Правда, спустившись вниз, он очень быстро понял причину.

Его супруга в этот момент, должно быть, благополучно направлялась на рынок. А на кухне, возле того самого окна, из которого он наблюдал за внучкой, стояла худенькая белокурая девушка. Она опиралась спиной на стол, одну руку убрала за спину, другой постукивала по столешнице. Она не скрывалась – ждала и смотрела на него.

Мужчина понимал, что все преимущества на его стороне. Несмотря на возраст, он сильнее – и он у себя дома! А эта малолетняя хулиганка просто воспользовалась тем, что его наивная жена никогда не запирает дверь! Он мог вызвать полицию, выставить ее самостоятельно… но не стал. Он вдруг понял, что чувствует маленький зверек, внезапно очутившийся перед пастью змеи. Холодные белесые глаза завораживали, останавливали его… и сейчас, и много лет назад. Этот взгляд держал магнитом получше любого преимущества в силе.

– Я тебя помню, – на чистейшем немецком произнесла она. У ее матери все-таки прослеживался незначительный акцент, а у этой чертовки – нет. – Ты следил за нами тогда.

– Я…

– Ты собираешься отрицать. По глазам вижу. Не надо. Ни к чему это. Я хорошо помню тебя. Ты следил за нами тогда и решил заняться этим сейчас.

– Нет, я… я давно на пенсии. Я больше не работаю!

Это прозвучало как откровенное, несомненное извинение. Юрген понятия не имел, почему вообще объясняется с этой малолеткой, но было в ней что-то такое, что заставляло сначала слушать, а потом уже предпринимать какие-то действия.

– Не работаешь? Тогда назовем это хобби. За нами следят другие. Но распознать меня без тебя они бы не смогли. Ради чего? За вознаграждение? Или из страха, что, если они узнают это другим путем, тебя накажут?

– Второе…

– Я так и думала. Видишь, нам проще общаться, когда ты не пытаешься врать. Говоришь по существу.

– Как… как тебя зовут?

– Какая разница? Я – дочь фрау Азаровой. Всегда была ею в ваших документах. Больше быть не хочу. Ты уже сделал мерзость. Ты привлек их. Трое… якобы охотятся. Они дурные. У них даже твоей хватки нет. Они сразу же выдали себя. Но они упрямы. Сделать тонкую работу они не могут, а навредить – да, легко. Это будет тоже твоя вина.

– У меня не было выбора, я должен был сообщить! – нахмурился Юрген. – Если бы они узнали, что я промолчал, могла пострадать моя семья!

– Да. А так может пострадать моя. Но ты ведь о нас не думал. Только о своей семье. О внучке, например. Было бы неприятно, если бы они решили наказать тебя через нее. Но знаешь что? Наказать тебя через нее могу и я.

– А не много ли ты на себя берешь, пигалица?

Несмотря на то что он повысил голос, она и глазом не моргнула:

– Ровно столько, сколько могу унести. Ты привлек сюда людей, которые могут навредить моим близким. Тебе уже говорили, что дочь Елены Азаровой – сумасшедшая… Это они про меня говорили. Справедливо. Я не люблю людей. Для меня ничего не значит возраст. Ребенка я убью как взрослого, и взрослого убью, если будет причина. Если те, кто приехал сюда по твоей вине, нападут на моих близких, у меня будет причина. Я выслежу твою внучку, как зверь, возьму за волосы, отогну голову назад и перережу горло. Мне все равно, где и когда это будет. Ночью или днем. У тебя дома или на улице. Я живу ради своих близких. Если с ними что-то случится, моя безопасность уже не будет иметь смысла.

– Ты что, угрожаешь мне?!

– Да.

– Очень грозно! – рассмеялся мужчина. – От малолетки, которая сама мне во внучки годится! Тоже мне, страшная мстительница!

Она ничего не сказала. Только вытянула вперед руку, которую до этого держала за спиной, и разжала кулак. С ее раскрывшейся ладони сорвалась светлая, воздушная прядь волос и, кружась, полетела на пол…

Юрген побледнел. Умом он понимал, что должен броситься на эту девицу, свернуть ей шею здесь и сейчас – и плевать, что его за это посадят. Но инстинкты диктовали совсем другое. Он бросился на улицу, даже дверь не закрыл. Сохранность собственного имущества интересовала его в этот момент меньше всего.

Он буквально ворвался на детскую площадку, растолкав возмущенных мамаш, и замер, осматривая детские лица. Не то, не то, тоже не то… да вот же она!

Его внучка мирно играла в куклы со своими подругами, как и раньше. Но даже с расстояния он четко увидел, что на одном из двух ее забавных хвостиков не хватает солидных размеров пряди…

Глава 11

Успокоительное уже не помогало. По крайней мере, те легкие таблетки, которые посоветовал психолог. Принимать препараты сильнее Камилла просто боялась, потому что понятия не имела, как они на нее повлияют. Идти снова к врачу тоже боялась. Муж после первого визита устроил такой скандал, что дрожали стекла, только вмешательство матери его еле-еле успокоило. Но он уже тогда предупредил, что если она еще раз пойдет к «мозгоправу», он у нее дочь заберет, а саму Камиллу отправит в психушку.

Она не понимала такой реакции. Да она много чего не понимала в последнее время! Как мог ее Тони, ее любимый, так сильно измениться? Ведь до свадьбы ей казалось, что она его прекрасно знает, видит насквозь. Кому еще доверять, как не ему? Он был воплощением всех качеств, которые она хотела видеть в своем муже. Камилла была уверена в нем больше, чем в себе!

Но он так сильно изменился… Хотя нельзя сказать, что произошло это мгновенно и неожиданно. По сути, он начал меняться после рождения Анджелин, когда в доме стали появляться его странные дружки. Просто Камилла старалась не замечать этого, убеждала себя, что это временно. Если бы! Чем дальше, чем становилось хуже.

В последний год он стал груб с ней. О разговорах по душам, которые были между ними когда-то, и речи не было. Днем он обращал на нее не больше внимания, чем на мебель. Зато ночью… Ей никогда не позволялось спать в другой постели. Но даже тогда не было иллюзии, что он ее любит, – это были не «занятия любовью», а просто секс. Быстрый и обязательный. Примерно раз в неделю Тони спрашивал, не беременна ли она, покупал тесты. Если рождение Анджелин они обсуждали и ждали с нетерпением, то теперь женщину не покидало ощущение, что ее просто хотят осеменить, как животное, призванное выносить здоровое потомство. Ее мнение никого не интересовало.