Осколки, острые, как ножи - Эфраим Тзимицу

… А тем временем Луи бежал среди деревьев, следуя по кровавым следам, что оставляла за собой тварь.

Вся деревня знала сиротку Мадлен у которой от неведомой хвори умерли отец и мать. Старый Луи жил без жены и детей, но когда умерли Поль и Жанна — родители Мадлен, то он взял её к себе и заботился о ней, как о родной, называя своей внучкой. Теперь Луи проклинал себя за то, что оставил девочку без своего присмотра, что доверил её этой молодой разине Терезе! Ведь если бы он был рядом с ней, зверь не утащил бы девочку, и она была бы сейчас жива… Но теперь Луи был твердо намерен отомстить, во что бы то не стало!

Через некоторое время его ярость и горе несколько поутихли, и он стал вглядываться в землю, ища заметные следы твари, непохожие на волчьи или, скажем, медвежьи, или иные следы… «Может и в самом деле, оборотень?» — пронеслась у него в голове мысль. Идти одному против такой твари было опасно, особенно если вспомнить рассказы Мишеля, но Луи со стариковским упрямством продолжал идти по следам зверя.

И вот в кустах неподалеку он услышал шорох, и увидел, как кусты шевелятся, прямо перед ним. Хоть вокруг уже стояла ночь, и в лесу было плохо видно, но Луи всегда хвалился своим не по годам острым зрением, которое не подвело его и сейчас. И вот он вскинул топор и решительно шагнул сквозь них, готовый нанести удар…

И тут он увидел под своими ногами полуобглоданное тело маленькой девочки… В бледном личике он узнал малютку Мадлен… На глаза Луи навернулись слезы… И вот он упал на колени рядом с телом, по–звериному завыв от горя, проклиная все вокруг…

— Мадлен… — рыдал Луи — Мадлен… Малышка Мадлен… Внученька, прости старого дурака, что оставил тебя, что бросил! Прости что не уберег! Мадлен… Малютка Мадлен… Ты же ангел небесный была, утешение старика… А теперь… Теперь ты уже на небесах… А мне дураку старому, что не уберег тебя в аду гореть только, в аду за то, что сделал…

— Ну, Ад и Рай частенько остаются очень такими субъективными понятиями — послышался голос сверху.

Подняв глаза, Луи увидел, как на одной из веток дерева сидит, свесив вниз ноги, молодой парень с длинными русыми волосами, одетый будто бы в рясу священника, только очень странного покроя, к тому же сделанную из темной кожи… На носу его были округлые стекла, скрепленные конструкцией, сделанной из тонкой проволоки — очки, наподобие тех, что носили староста Бернард и некоторые другие старики, но более тонкой и изящной работы. Странно, зачем ему они?

— Но, думаю, теперь девочке уже нечего бояться, в конце концов, значит, так оно было предначертано, я думаю… — продолжал парень тем временем, пристально глядя на Луи.

— Так это ты — с ненавистью произнес старик, вставая с колен, и примериваясь метнуть топор в этого мерзавца — Это ты зверь! Тварь, которая убивает людей! Ты убил Мадлен, мою внучку…

— Нет — поднял парень руки, отрицательно качая головой — Поверь мне, это был не я.

— А кто же тогда?

— Он — указал парень, как ни в чем не бывало, Луи за спину.

Тот обернулся и увидел, что в кустах позади него возвышается огромная тварь, в два раза выше его ростом. Покрытая густой темной шерстью, с мощными когтями и торчащими из оскаленной пасти клыками, с которых капала кровь.

При виде этой твари Луи похолодел от ужаса — эта тварь была ужасна, а взгляд его полыхающих демоническим белым светом глаз гипнотизировал…

Но тут он вспомнил об обглоданном теле Мадлен, лежащем у его ног, и испуг прошел, уступив место ярости, и старик крепче сжал свой топор. А тварь стояла перед ним не шевелясь, будто бы и не опасалась топора в руках Луи. Лишь пристально смотрела на старика, будто на какое то чудо.

— Кто же ты есть, тварь? — прорычал Луи, глядя на зверя.

— А он мучитель — дружелюбно ответили ему с дерева — В общем можно так сказать…

— А ты кто? — спросил Луи — Ты дьявол? А эта тварь — твой слуга?

— Да нет — беззаботно ответил парень, спрыгивая с дерева — Я, конечно, не ангел… Ну и добряком меня не назовешь, но уж как есть…

— Кто ты? — спросил Луи.

— Я злой — ухмыльнулись ему в ответ — Устраивает?

— Умри! — закричал старик, обрушивая топор на ехидно улыбающегося злодея. Но его руку перехватила когтистая лапа.

— Ты совсем забыл про него — указал парень на оскалившегося косматого монстра.

Монстр довольно зарычал, и потом одним движением сломал руку Луи. Тот закричал от боли и выронил топор. Потом зверь довольно заурчал и вонзил когти ему в живот, разрывая внутренности…

— Катерина, успокойся, прошу тебя!

— Я не могу, Жак… Луи… Он ушел в лес…

— Ты переживаешь за старика?

— Да, Жак, не случилось бы с ним беды, ведь просто обезумел… Не этот зверь, так кто угодно мог напасть на него…

— Да, Катерина, ты права — вздохнул Жак — Но я теперь должен идти… Я стою в ночной страже сегодня… Надеюсь, что старик вернется… Быть может он приведет малышку…

— Нет, Жак.

— Почему?

— Тереза сказала… Бедная Тереза до сих пор не может прийти в себя… Это чудище зарезало бедную малышку Мадлен, как волк овечку…

— Впервые чудище напало на деревню… Обычно зверь нападал лишь на того, кто уходит в лес… Быть может отец Франсуа прав?

— Что это дьявол?

— А как же может лесной зверь быть таким… неодолимым?

— Катерина! Клянусь тебе, мы изловим эту тварь, и сошьем себе одежду на зиму из его шкуры!

— Жак! — Катерина бросилась к мужу и обняла его за шею — Жак… Пожалуйста, Жак… Вернись ко мне утром… Только никуда не уходи этой ночью…

— Я пойду на стражу…

— Но не ходи в лес… Теперь это — могила, откуда нет возврата…

— Не пойду, клянусь тебе.

— Хорошо… Я провожу тебя?

— Только крепко запри дверь после, и открой её только утром! Мало ли что может эта тварь…

— Хорошо…

И молодой охотник с женой вышли на улицу. У калитки Катерина снова обняла Жака и поцеловала его.

— Только вернись, Жак, только вернись этим утром…

— Обещаю тебе…

И Жак направился в центр деревни, откуда после должны были разойтись группами дозорные, следя за ночной улицей, дабы ночью ничто не потревожило покой селян.

Катерина же отправилась назад, к дому, готовясь запереться и, совершив вечернюю молитву, и помолившись за своего Жака, лечь спать, крепко заперев дверь. И вдруг она увидело что то темное возле закрытой двери их дома… Откуда то сбоку на неё налетела волна теплого воздуха, который нес странный сладковатый запах…

Испуганная, Катерина снова перевела взгляд на то, что лежало у порога её дома. И дыхание её прервалось и сердце забилось, будто желая разорвать грудь — у порога её дома лежало обезображенное обглоданное тело старого Луи. И вдруг сбоку, в темноте вспыхнули два горящих белых глаза, и ужасный черный косматый монстр с окровавленными клыками издал насмешливый рык, глядя на неё… И вот тогда Катерина закричала, закричала разрывая горло в безумном крике, не в силах убежать, скованная неодолимым ужасом, что излучал возникший из ночной темноты зверь…

Утром Жак пришел к деревенской знахарке Николь.

Переступив порог её дома, он ощутил дурманящий запах трав, и осмотрелся. В полумраке жилища знахарки он увидел силуэт старой Николь.

— Ну, как? — робко спросил, надеясь…

— Все также — тяжело вздохнула Николь в ответ — Она лишь говорит, что боится, и больше ничего…

— Найти бы эту тварь…

— Да… Бедный Луи… И бедная Катерина… Как могло такое случиться?

— Понимаешь, Николь, это произошло за мгновение, стоило мне только обернуться, и вот я уже увидел это — Катерина, останки Луи и исчезающего в темноте зверя… И ведь забор был сломан! И эта тварь сделала это абсолютно бесшумно!

И тут из соседней комнаты донесся крик. Николь засуетилась и схватила чашку с каким то отваром, и понесла её туда, откуда доносился крик. Жак пошел следом за ней.

В комнате он увидел женщину, чье лицо было искажено в сардонической улыбке, волосы были белыми, как снег, и широко раскрытые глаза смотрели перед собой бессмысленным пустым взглядом — его Катерина.

— Как она? — с болью в голосе спросил Жак.

— Все также — ответила знахарка, заставляя девушку выпить отвара — Слава Богу, что хуже не становиться, вот что я тебе скажу…

Жак продолжал смотреть на свою красавицу жену, которая теперь смотрела на него, не узнавая, лишь изредка шепча что–то одними губами…

— Она говорит, Николь? — спросил он у знахарки, не отрывая взгляда от Катерины.

— Иногда — пробормотала старуха, потчуя девушку отваром — Говорит лишь два слова — «Зверь» и «Луи».

— Скажи мне еще вот что, Николь — тяжело вздохнул Жак — Ты ведь слышала Мари, то, как она говорила про… оборотня. Ты веришь в это?

— Я не знаю уже, чему верить — вздохнула старая Николь, отставляя опустевшую чашку — Я никогда не знавала такого бедствия, а ведь я уже немало пожила на свете… Может Луи бы и вспомнил, он ведь был старше меня… Да уж теперь он от всего этого избавился, упокой Господь его душу… Что теперь предпринять думаете?