Грымза с камелиями - Юлия Климова

    А кто же у нас такой смелый?»

    Я опять посмотрела на Осикова и вздохнула.

    – А скажите, Максим Сергеевич, – прощебетала моя мама, – а случалось ли вам рисковать жизнью?

    – Бывало, – Максим улыбнулся.

    – А девушек вы часто спасали? – гнула свою линию Альжбетка.

    – Несколько раз спасал, – весело сказал Максим, зная, что именно такого ответа от него и ждут.

    «Ах, Максим Сергеевич, Максим Сергеевич, вот вы сидите, мило беседуете, пьете чай и даже не подозреваете, что у вас появился напарник. А ведь узнай вы сейчас, что ваш напарник – это я... вы бы этим чайком сразу подавились».

    – Нам пора, – торопливо произнесла я, резко поднимаясь из-за стола.

    Максим посмотрел на меня и уже хотел было что-то сказать, как я его опередила:

    – Это в интересах следствия.

    Не знаю, поверил ли он мне, но из-за стола встал.

    – У вас очень мило, – улыбаясь, сказал он моей маме, – но, кажется, нам действительно пора возвращаться.

    – Вот я так и знала, в кои-то веки к нам зашел приличный человек, и ты его так рано уводишь, – укоризненно глядя на меня, сказала мама.

    Бедная – сидит тут и денно и нощно скучает по приличным людям.

    – Ты же хочешь, чтобы я вышла замуж, – ответила я, – так вот, сейчас мне предстоит пройти вместе с Максимом по узкой тропинке в полной темноте целый километр, а ты же знаешь, мама, что порядочные мужчины после такого на девушках обязательно женятся.

    – Аня! – гневно воскликнула мама и покачала головой.

    На улице я схватила Максима за руку и поволокла его к реке.

    – Куда мы идем, и что вообще на тебя нашло?

    – Хочу помочь следствию.

    – Каким образом, – поинтересовался Максим, – утопить следователя?

    – Нет, я мокрыми делами не занимаюсь. Я должна вас кое с кем познакомить... скорее всего, они здесь...

    Я оглянулась по сторонам: вдалеке мужчина в ватнике и кепке привязывал лодку к берегу. Нет, не то...

    – Ты можешь объяснить, в чем дело?

    – Есть тут подозрительные лица, хочу, чтобы вы с ними познакомились.

    Егор, Степан и Вероничка, где же вы?..

    Для меня они не очень-то подозрительные, но пусть он с ними познакомится, задаст вопросы... и вообще, он лучше знает, что делать – это его работа. Пусть не чаи распивает, а делом занимается.

    Ребят нигде не было, и я, немного загрустив, предложила:

    – Давайте прогуляемся вдоль поселка, – я потащила Максима за собой. – Здесь мало кто живет, – делилась я информацией, – и я мало кого знаю: с кем-то просто здоровалась, с кем-то болтала пару раз.

    Егор и Степан сидели около развалившегося мостика и пили пиво. Надо же, и здесь встречаются элементы цивилизации, а именно – пиво.

    – Привет, ребята, – помахала я рукой.

    Егор откинул челку с глаз и улыбнулся.

    – Привет, – сказал он, – что-то ты совсем пропала.

    – Так угнетают рабочий класс, вы же в школе наверняка это проходили. Работаю от зари до зари, без выходных.

    – Делать тебе нечего, брось работу, чего мы тебя не прокормим, что ли, – заулыбался Егор.

    – Не могу я бросить, эти эксплуататоры настолько непригодны к самостоятельной жизни, что, боюсь, помрут без меня.

    Ребята внимательно посмотрели на Максима, намекая, что пора бы мне его представить.

    – Знакомьтесь, это Максим, мы с ним недавно познакомились, и я была столь любезна, что предложила ему экскурсию по близлежащим территориям.

    – И я не отказался, – улыбнулся Максим, нежно беря меня за руку.

    Я готова в интересах следствия изображать влюбленную пару. Надо так надо. Хи-хи!

    – Егор.

    – Степан.

    Они обменялись рукопожатиями. Мне показалось, что Степан стал сутулиться еще больше.

    – А где же Вероника? – поинтересовалась я.

    – Приболела, – хмуро ответил Степан.

    – Да вот, хотели уже через пару дней ехать, вроде обещают дожди, чего здесь сидеть, – вздохнув, заговорил Егор, – да Вероника разболелась, съела что-то не то, с утра лежит, надеюсь, поправится скоро.

    – Жаль, – сказала я, – передавайте ей привет, пусть выздоравливает.

    Еще бы не жаль: она была вместе с нами, когда мы читали газету, Максиму было бы полезно познакомиться и с ней.

    – Рыба-то хорошо клюет? – поинтересовался Максим.

    Егор охотно стал делиться секретами: рассказал, где рыба ловится лучше всего, намекнул, что сетку ставить не стоит, что на червяка клюет плохо, и так далее, и тому подобное. Степан изредка дополнял рассказ друга короткими замечаниями. Максим время от времени задавал вопросы, которые на первый взгляд не могли показаться подозрительными, а выглядели, как дружеское любопытство. Откуда ребята, чем занимаются, почему приехали сюда, нравится ли им здесь...

    Я не просто радовалась, я ликовала. Скоро, очень скоро мы найдем преступника!

    – А вы бы в гости к девчонкам зашли, – пригласила я, надеясь, что, может, за столом они сболтнут что-нибудь интересное, а Солька с Альжбеткой мне потом расскажут.

    – Да нет, спасибо, – пожал плечами Степан.

    – Вы не стесняйтесь, – подбодрила я, – мы только что от них. Они веселятся и будут рады вас видеть.

    – Мы просто не можем сегодня... заняты, – ответил Степан.

    Чем это они заняты, сидят и пиво пьют.

    – Ну, сходите хоть на полчасика.

    – Нет, – мотнул головой Степан.

    – У нас планы были на этот вечер, а потом еще Вероника приболела, мы уж в другой раз, – поддержал друга Егор.

    – Ну, как хотите, – улыбнулась я, – мы пойдем, пора мне возвращаться на плантацию.

    Мы попрощались и зашагали в сторону роскошных домов. Прохладный ветерок пролетал мимо, шурша листвой, настраивая на спокойный лад. Я посмотрела на Максима: он явно находился в состоянии глубокой задумчивости.

    – А кто соседи Воронцова? – спросила я.

    – Один дом сейчас перепродается, а второй принадлежит владельцу стоматологической клиники, он редко здесь бывает, оба дома пока пустуют.

    – Что вы думаете о Егоре и Степане?

    – Заядлые рыбаки.

    – Я серьезно.

    – Степан наверняка сидел в тюрьме и, думаю, прилично сидел. Они с Егором очень разные, пока трудно понять, что их может объединять.

    – А откуда вы знаете, что он сидел?

    – Я гляжу, что для тебя это не новость, – он усмехнулся и поддал ногой камень.

    – Да, я знаю об этом.

    – За что?

    Как он так все выворачивает, что уже я отвечаю на его вопросы, а не он на мои? Мы так не договаривались, кто тут главный? Я!

    – Вы не ответили на мой вопрос, – я решила быть настойчивой.

    – Просто интуиция, пожалуй, подробнее и не объясню, какие-то слова, жесты... так за что он сидел?

    – Разбой, кажется, я точно не помню.

    – А как ты узнала об этом?

    – Он сам сказал: сидели как-то, выпивали, само собой и выплыло.

    – Ты меня с ними из-за этого познакомила?

    – Отчасти да, хотя я и понимаю, что если человек сидел в тюрьме, это еще ничего не значит, но все же...

    – А что за Вероника?

    – Вообще-то, обычная вертихвостка, но очень уж богатство уважает, просто спит и видит это богатство.

    «Говорить или не говорить? Говорить или не говорить? Говорить или не говорить?»

    – В тот вечер, когда Степан рассказал о том, что сидел в тюрьме, мы случайно наткнулись на газету...

    Ну же, смелее.

    – ...там была статья про то, что Галина Ивановна, сестра бизнесмена Воронцова, купила колье за бешеные деньги...

    Максим остановился.

    – Когда это было?

    – Точно не помню, может, за неделю до случившегося...

    – Назови всех, кто присутствовал при этом.

    – Я, Альжбетка, Солька, Степан, Егор и Вероничка. Но мы тут ни при чем!

    Надеясь, что Максим все же прислушается к моим словам и вычеркнет меня и девчонок из списка подозреваемых, я замерла, ожидая его ответа. Но уже через секунду по выражению его лица, поняла, что ни о каких исключениях речи быть не может.

    – Ты могла бы рассказать мне об этом раньше.

    – Вот еще!

    – А как же твоя гражданская совесть? – ухмыльнулся Максим.

    – Спит моя совесть, та, которая гражданская.

    – Тогда почему сейчас рассказала?

    – Все вам не так, – возмутилась я, – что бы я ни сделала, вы начинаете подозревать меня еще больше.

    – Так если у тебя все шиворот-навыворот, как же тебя не подозревать?

    – Значит, в то, что моя совесть проснулась, вы не поверите?

    – Не поверю, – Максим уже смеялся.

    Правильно. Не верьте.

    – Где теперь эта газета? – спросил он с явной заинтересованностью.

    На меня обрушился удушающий приступ паники. Не могла же я сказать, что газета после вечеринки оказалась у нас в домике – круг подозреваемых расширился бы не в нашу пользу.