Клятва истинной валькирии - Райчел Мид

Вал и Даг, конечно, понимали, что их назначение будет приятней, чем задание Мэй, и Даг попытался утешить соратницу:

– Ладно, со служителем тоже здорово поездить, много чего увидеть можно. Вдруг вы какой-нибудь культ страшный разоблачите? Тут недавно один по телевизору показывали – они животных в жертву приносили и при луне голышом плясали.

И Даг тоскливо добавил:

– Я бы, кстати, был не против. В смысле, голышом поплясать. Животных резать – нет, неинтересно. Сообщали, что когда служитель на них вышел, они попытались его камнями побить.

Мэй слабо улыбнулась – за компанию скорее:

– Культ сейчас проще уничтожить, заполнив пару бумаг, а не перестрелкой. И по телевизору только самых безумных показывают.

– Ничего, все могло окончиться гораздо хуже.

Вал произнесла это с беззаботным видом, однако голос прозвучал напряженно. Все помнили о том, что произошло на похоронах, хотя никто не решался сказать об этом вслух.

– Хорошо, что ты будешь работать с таинственным изгнанником и юной провинциалкой. Там наверняка какая-нибудь непростая история, такие штуки не выдумаешь.

– Нет, – покачала головой Мэй, припоминая то, что она видела своими глазами, – не выдумаешь.

– А он как, ничего из себя, – вдруг спросила Вал – со слишком хорошо знакомым выражением лица.

– Даже не думай.

Мэй не стоит не то что говорить – даже думать о том, что произошло между ней и Джастином. Вал и Даг ей жизни после такого признания не дадут.

– И не думай заявиться к нему домой, подруга.

У Вал тут же загорелись глаза:

– Я так и знала. Значит, красавчик.

Даг укоризненно покачал головой:

– Не обращай внимания. Она уже больше недели одна. Скоро завянет, бедняжка.

Он, конечно, шутил, но преторианцы и впрямь вели очень активную сексуальную жизнь. Имплант усиливал все физические реакции – и либидо не было исключением. Мэй переспала с Джастином после шестимесячного воздержания – обычно преторианцев не хватало и на половину этого срока. После гибели Порфирио ее долго ни к кому не тянуло.

Вал сердито пихнула Дага локтем в бок – что за шутки, но по крайней мере стало понятно, какие у них сейчас отношения. Они то ссорились, то опять сходились, и каждый раз приходилось выкручиваться, узнавая, как там у них дела. В данный момент, похоже, они жили каждый сам по себе. Жалко, но по крайней мере они оставались друзьями.

Мэй взглянула на часы и допила мохито. Друзья – это, конечно, здорово, но ей вдруг захотелось побыть одной.

– Ребята, мне пора. Увидимся в следующий раз, расскажу, как развивались события. А может, вы про нас раньше из блока новостей узнаете.

– Ты куда? – засмеялась Вал. – На свидание? Кстати, тебе бы тоже не помешало с кем-нибудь встретиться.

Если бы она только знала…

– А то ты опять превратишься в мумию, как все кастовые…

– Каста кастой, – заметил Даг, – а тебе и впрямь надо расслабиться, Финн.

Даг прозвал ее так с самого начала – когда их обоих записали в когорту и начались тренировки. Фамилию он так и не сумел выговорить, зато запомнил, что она из нордлингов – отсюда и прозвище. По Мэй сразу было видно, что она из касты, а кастовых в военной среде не любили – если мягко выражаться. Но Вал и Даг подружились с ней сразу и без вопросов – возможно, потому, что теперь им было над кем поупражняться в остроумии.

– Я не могу расслабиться, – сказала Мэй, вставая и проводя пальцем по экрану эго – расплатиться за выпивку. – Я же не в отпуске. В смысле, в почетном карауле.

– Очень смешно, – фыркнула Вал и закатила глаза – впрочем, с явным облегчением.

Они беспокоились за нее, осознала Мэй и почувствовала острый укол совести. Они же не знали, что с ней, и наверняка предполагали самое худшее. А она им даже не позвонила. А ведь они – самые близкие ей люди, даже ближе, чем кровные родственники.

– Я хотела спросить… – Мэй смешалась и вцепилась в спинку стула. – А Кави… она… как там? Не знаете?

– Все еще в больнице, – ответил Даг, на глазах трезвея. – В общем, так говорят. Индиго с нами вообще не разговаривают.

Мэй становилось всякий раз плохо, когда она вспоминала о Кави.

– Ну… наверное, так и должно быть. Времени ведь не очень много прошло.

Преторианцев трудно вывести из строя, но если уж они получают ранение, то выздоравливают как остальные люди. Конечно, везде шептались о стволовых клетках и прочих ультрасупертехнологиях, с помощью которых правительство якобы ставило на ноги своих солдат. На самом деле законы РОСА, запрещающие любые генетические и биологические манипуляции, оставались в силе. Их не стали бы нарушать даже ради элитных воинских частей. Одно дело фундаментальные исследования в области медицины, и совсем другое – практики, в результате которых по миру мог распространиться новый смертельный вирус и вызвать еще один Упадок.

Вал поднялась и обняла ее:

– Ты не виновата.

– Я сломала ей ногу, – возразила Мэй. – Кто же здесь виноват, кроме меня?

– Она нарывалась, – немедленно встал на защиту Даг.

И тоже встал и сдавил Мэй в медвежьих объятиях.

– Она просто расстроилась из-за Порфирио.

Мэй все-таки сумела выговорить его имя, и сердце отозвалось привычной болью.

– Мы все расстроились.

– Даг, ты слышал это? – изумилась Вал. – Наша мраморная статуя решила выказать человеческие чувства!

Мэй очень хотела и не решалась задать самый страшный вопрос: почему Кави двигалась так медленно? Однако она знала – ребята не ответят. Они скажут то же самое, что и генерал Ган: она как боец лучше, чем Кави. Ну и пару крепких словечек прибавят.

– Мы тоже пойдем, – сказала Дагу Вал.

И одним глотком допила то, что плескалось в стакане.

– У Янтарных уже вечеринка начинается, нам пора.

Уж что-что, а вечеринки преторианцы любили – и устраивали их при любом раскладе. Вал и Даг звали ее с собой, но Мэй не пошла. Ее угнетала неопределенность статуса. В бой ее не послали. В почетный караул – тоже не поставили. Даже встреча с друзьями оставила странный привкус: напомнила, что Алые – отдельно, и она – отдельно.

Вал и Даг отправились на вечеринку, а Мэй – к станции подземки, но им оказалось по дороге. За то время, пока они сидели в баре, людей на улицах прибыло раза в два: толпы шли в бары, рестораны и ночные клубы. Впрочем, кто-то уже решил, что хватит на сегодня развлечений, и отправлялся спать. В конце концов они расстались, и Мэй даже повезло – как только она подошла к платформе, прибыл ее поезд.

Остановка находилась всего в паре кварталов от ее дома. Кругом было пусто – совсем не как в театральном районе. Здесь мало что напоминало пригород, и тем не менее никакой броской рекламы не наблюдалось – это был жилой квартал. Улицы засадили настоящими дубами – чтобы оттенить благородство дизайна элегантных кирпичных домов. Через равные промежутки горели тихим ровным светом уличные фонари. Больше света – больше теней. Подойдя к двери, она почувствовала чужое присутствие рядом с деревом и резко обернулась, наставив пистолет.