Судьбы человеческие - Фэй Уэлдон

И Эрик Блоттон вместе с малышкой Нелл, не достигшей еще и четырех лет, прошли на посадку.

— Можно, мы сядем впереди? — спросила Нелл, когда они вошли в самолет. — Папа всегда сидит впереди.

— Нет, нельзя, — сердито буркнул мистер Блоттон, таща ее дальше по проходу.

В переговорах с Клиффордом Блоттон настоял на том, чтобы он с девочкой летел в Женеву первым классом, и вытянул у Клиффорда деньги на билеты первым классом в один конец. Клиффорд неохотно отсчитал деньги, хотя и предполагал, что Блоттон смошенничает и оставит себе разницу за оплату билетов, что, естественно, Блоттон и сделал. А так как он курил (что было видно по его пожелтевшим пальцам), а проверяющей посадку стюардессе он активно не понравился, то она посадила их в салон для некурящих. Вследствие чего они затем оставили свои места и перешли в самый хвост самолета, где воздух густ и неподвижен, где тяжело дышать и где можно ощущать все нюансы вибрации и толчки, которые, без сомнения, с болью и трудом выносит и сама машина в воздухе. Эрик Блоттон, человек без особого воображения, переносил толчки и ямы спокойно, но согласился бы лучше умереть, чем обойтись без сигареты.

Нелл была напугана, но не показывала вида. В наши дни, конечно, маленькая девочка в компании одинокого, да еще неприятного вида, курящего мужчины, привлекла бы не только внимание, но и вызывала бы подозрение. Служба аэропорта отложила бы их паспорта до выяснения; позвонили бы родителям и в полицию. Но то были времена невинности. Никто не задал Блоттону никаких вопросов. У Нелл был собственный паспорт, для получения которого в те времена требовалась подпись лишь отца, не матери.

Вы можете задать вопрос: отчего же Клиффорд сам не вез девочку? Зачем было ему связываться с Блоттоном? Я думаю, ответ прост: Клиффорду хотелось больше испугать Хелен, инсценировать действительное похищение. Кроме того, он был вечно занят и любил обращаться к помощи третьих лиц.

Нелл, по своему обычаю, улыбалась. Если бы она не улыбалась, а плакала или кричала, или не желала идти в самолет, может быть, кто-то и вмешался бы. Она настолько невзлюбила мистера Блоттона, пропахшего табаком, что, как бы в оппозицию этому, решила не показывать вида и вести себя хорошо.

— Даже если тебе кто-то не нравится, — растолковывала ей Хелен, — будь умницей и не показывай этого.

Единственной печалью Хелен было опасение, что Нелл станет похожа на отца — и начнет выказывать свои антипатии слишком открыто. Такое неделикатное поведение, может быть, приемлемое для мужчины, обернулось бы трагедией для женщины. Так, по крайней мере, считала Хелен. Эти события, помните об этом, читатель, случились во второй половине шестидесятых, и доктрина, признававшая, что все, приемлемое для мужчины, приемлемо и для женщины — и наоборот, только-только начала проникать сквозь умы обитателей Машвел-хилл, где проживали Хелен, Саймон и Нелл. И где, с этого злополучного дня, будут жить отныне лишь Хелен и Саймон.

В тот день погода была беспокойная. Хвост самолета, как мы знаем, был с трещиной; кроме того, в самый первый выезд из ангара хвост получил сильный удар, однако об этом решено было не докладывать. Трещина обросла целой сетью маленьких паутинистых трещин, и это также было недосмотрено техником. Это еще более ослабило конструкцию. Если бы полет через Британский пролив был спокойным и проходил в хорошую погоду, возможно, тогда этот потрепанный самолет и долетел бы благополучно до Женевы. И скорее всего при посадке все неисправности машины были бы обнаружены — и ее сняли бы с полетов.

Но теперь нам только остается доложить о том, что произошло далее. При подлете к французскому побережью неожиданный креп и удар воздушной волны практически снесли крышу хвостовой секции. Некоторое время крыша еще зависала, пока очередной удар не снес и пол секции. Затем хвост отделился и растаял вдали. Такие абсурдные, простые и глупые вещи происходят время от времени; слава Богу, не слишком часто. Самолет тем временем начал нырять вниз, к глади моря. Декомпрессия, возникшая в задней части самолета, грозила выводом из строя контрольных систем. (Самолеты такой конструкции более не производятся; его тогдашние конструкторы просто-напросто были лишены воображения; да и на чем учиться человечеству, как не на своих ошибках и трагедиях, особенно в области новых технологий?) Самолет, зарываясь носом вниз, полетел к береговой линии, и развалился, нырнув в воду. Сиденья, вместе с привязанными к ним пассажирами, крутясь в воздухе, вылетали из салонов; части машины разлетались на мелкие куски, разорванные силой разрушения. Я надеюсь, что никто не успел испытать ни действительной боли, ни действительного страха. Не было времени: все случилось внезапно и стремительно. Перед ожиданием смерти обычно наступает паника; здесь не было этого ожидания. По крайней мере, так говорится; и я надеюсь, что это правда.

Но вот что случилось с хвостовым отсеком: он плавно и грациозно планировал в воздухе, и воздушная струя, по каким-то неведомым законам аэродинамики, поддерживала его в полете; его относило слегка то вправо, то влево, будто парашют, и в этом хвостовом отсеке сохранялись два кресла и сидящие в них мистер Блоттон и Нелл; и солнце сияло, и ветер задувал сигарету мистера Блоттона, а внизу, под ними, море лизало берег. Это было захватывающе интересно и даже приятно; это было самое прекрасное путешествие в жизни Нелл, и она никогда не смогла его забыть. Да, конечно, она была напугана; да и как не быть; но она крепко вцепилась ручонкой в изумрудный кулон, который все еще покоился в кармане, и знала отчего-то, что ничего плохого не случится. Представьте: ей было всего около четырех лет от роду.

Хвост самолета плавно опустился на мель возле берега. Берег был пустынен. Разбросанные остатки самолета зарылись в грязь и песок в четверти мили отсюда, отнесенные далеко на побережье. Мистер Блоттон отстегнул привязные ремни и вышел с девочкой из воды. Они уселись на берегу, в крайнем шоке, но избежавшие смерти и невредимые. Вскоре он встал и поставил на ноги девочку, но ее ноги подогнулись, и она снова опустилась на землю.

— Давай не лентяйничай, — скомандовал он ей. — Вставай!

И вновь поставил ее на ноги. Затем, наполовину волоча ее, наполовину подталкивая, он довел Нелл до ближайшей проселочной дороги, по которой они устремились на поиски деревни.

Эрик Блоттон был предприимчив, в этом нет сомнения. Не прошло и пятнадцати минут, как их самолет исчез с радарных экранов (поиски остатков продолжались всего восемь минут), а Блоттон уже стоял у конторки банка в небольшом городке Лозерк-сюр-Манш, обменивая швейцарские франки на французские. Нелл была скорее ошеломлена, чем испугана или огорчена, потому что ей еще не приходилось ходить так далеко и так быстро на своих маленьких ножках.