Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ. - Сюэцинь Цао

– Барышня Инчунь прислала служанку справиться о вашем здоровье; служанка говорит, что пришла к вам, а к старшим госпожам не пойдет.

Теряясь в догадках, Фэнцзе велела позвать служанку Инчунь и спросила:

– Как живется твоей барышне в новой семье? Хорошо?

– Какое там хорошо! – воскликнула служанка. – Но меня не барышня к вам послала, я пришла передать просьбу матери Сыци.

– Ведь Сыци больше здесь не живет. О чем же может просить меня ее мать? – удивилась Фэнцзе.

– Сыци, когда ушла от вас, все время плакала, – стала рассказывать женщина. – И вдруг в один прекрасный день приезжает ее двоюродный брат. Мать Сыци, увидев его, рассердилась, стала ругать за то, что сгубил ее дочь, даже хотела поколотить. А парень стоит, слова сказать не смеет. Услышала это Сыци, вышла и говорит: «Меня прогнали из-за него! А он, бессовестный, сбежал! Но сейчас лучше задушите меня, а его не бейте!» – «Бесстыжая девчонка, – обрушилась на нее мать. – Что ты затеяла?» Сыци ответила: «Каждая девушка должна выйти замуж. Пусть я грех совершила, но замуж пойду только за него! Обидно, конечно, что он такой трус, ведь если провинился, сам и отвечай! Зачем же убегать? Но не явись он, я бы век в девушках сидела! Просватаете за другого – покончу с собой! Спросите, зачем он приехал. Если за мной, я с ним уйду, и считайте, что я для вас умерла. Куда угодно пойду, если даже придется жить подаянием!» Мать Сыци рассердилась, заплакала: «Да как ты смеешь?! Ведь ты моя дочь! Не захочу – не отдам тебя ему, что ты сделаешь?» Однако Сыци оказалась упрямой. Услышав слова матери, она стукнулась головой о стену, хлынула кровь, и девушка скончалась. Мать, обезумев, стала требовать, чтобы молодой человек возместил ей потерю дочери, а тот ответил: «Матушка, не волнуйтесь. За то время, что меня здесь не было, я успел разбогатеть. И приехал сюда ради вашей дочери, с самыми искренними намерениями. Не верите – поглядите!» С этими словами он вытащил из-за пазухи коробочку с головными украшениями из золота и жемчуга. Это были подарки к свадьбе. Увидев их, мать сразу смягчилась и спросила: «Что же ты сразу не сказал?» – «Чтобы испытать Сыци. Ведь многие девушки ветрены и легкомысленны, – зарятся только на богатство, – ответил племянник. – Но теперь я понял, что такую, как Сыци, трудно найти! Все свои драгоценности я отдаю вам и распоряжусь насчет похорон». Мать Сыци, вдруг разбогатев, забыла о дочери и предоставила племяннику делать все, что ему вздумается. А племянник велел принести два гроба! Увидав это, мать Сыци перепугалась: «Зачем тебе два гроба?» Племянник с улыбкой ответил: «Два человека в один гроб не улягутся». Он говорил спокойно, и мать Сыци решила, что это он с горя ополоумел. А молодой человек, положив Сыци в гроб, перерезал себе ножом горло! Тут мать Сыци раскаялась, что так жестоко обошлась с дочерью, и заплакала в голос. Соседи обо всем пронюхали и хотят донести властям. Вот мать Сыци и послала меня к вам просить защиты, госпожа. А благодарить придет сама.

– И почему так бывает, что сумасбродным девчонкам попадаются такие безумцы! – выслушав ее, воскликнула Фэнцзе. – Теперь понятно, почему Сыци ничуть не смутилась, когда у нее обнаружили вещь, при одном взгляде на которую можно было сквозь землю от стыда провалиться! Кто бы мог подумать, что у нее такая страстная натура? Говоря откровенно, мне некогда заниматься этим делом, но своим рассказом ты разжалобила меня. Скажи матери Сыци, что я поговорю со вторым господином, а затем велю Баньэру все уладить.

Отослав женщину, Фэнцзе отправилась к матушке Цзя. Но об этом мы рассказывать не будем.

Как-то раз Цзя Чжэн играл в облавные шашки с Чжань Гуаном. Количество окруженных шашек было у обоих почти одинаково, и борьба шла из-за одного угла.

Вдруг вошел мальчик-слуга, дежуривший у вторых ворот, и доложил:

– Вас желает видеть старший господин Фэн Цзыин.

– Проси, – отвечал Цзя Чжэн.

Мальчик вышел, а Цзя Чжэн поднялся навстречу гостю. Фэн Цзыин вошел в кабинет и, поглядев на доску, сказал:

– Играйте, играйте! А я посмотрю!

– На мою игру не стоит смотреть! – заметил Чжань Гуан.

– Не скромничайте, – ответил Фэн Цзыин.

– У вас какое-нибудь дело ко мне? – осведомился Цзя Чжэн.

– Ничего особенного, – сказал Фэн Цзыин. – Продолжайте играть, а я у вас поучусь.

– Господин Фэн Цзыин наш друг, и если у него нет ко мне дела, давай закончим партию, а потом побеседуем с ним, – сказал Цзя Чжэн, обращаясь к Чжань Гуану. – Пусть господин Фэн Цзыин посмотрит, как мы играем!

– Вы на деньги играете? – спросил Фэн Цзыин.

– Да, – отвечал Чжань Гуан.

– Значит, подсказывать ходы нельзя, – заметил Фэн Цзыин.

– Подсказывайте, если хотите, – разрешил Цзя Чжэн. – Все равно он проиграл десять с лишним лянов серебра и ему не отыграться! Угощение за ним!

– Не возражаю! – воскликнул Чжань Гуан.

– А что, почтенный друг, вы играете наравне с господином Чжань Гуаном? – спросил Фэн Цзыин.

– Сначала играли наравне, и он проиграл, – отвечал шутливым тоном Цзя Чжэн, – я уступил ему две шашки, и он опять проиграл. При этом он еще несколько раз брал ходы обратно и сердился, если я не хотел отдавать.

– Ничего подобного не было, – возразил Чжань Гуан.

– Посмотрите и сами убедитесь, – сказал Цзя Чжэн гостю.

Продолжая шутить, они закончили партию. При подсчете очков оказалось, что окруженных шашек у Чжань Гуана было на семь больше, чем у Цзя Чжэна.

– Исход партии решила борьба за последний угол, – сказал Фэн Цзыин.

– Простите, я заигрался, – извинился Цзя Чжэн, – давайте поговорим!

– Мы очень давно не виделись, и я просто пришел навестить вас, – начал Фэн Цзыин. – Кроме того, хотел рассказать, что правитель провинции Гуанси прибыл на аудиенцию к государю и привез с собой четыре прелюбопытных заморских вещи, они могли бы служить отличными подарками. Это, прежде всего, – ширма из двадцати четырех створок, вырезанная из красного дерева; в каждой створке пластины из каменной селитры, а на них выгравированы реки, горы, люди и животные, башни и пагоды, цветы и птицы. На одной из створок изображено чуть ли не шестьдесят девушек в придворных одеяниях, и называется эта картина «Весенний рассвет в Ханьском дворце». Брови, губы, глаза и носы, а также складки одежды вырезаны удивительно тонко и аккуратно. Фон картины и композиция поистине прекрасны. Думаю, этой ширме место в главном зале вашего сада Роскошных зрелищ. Есть еще часы высотою в три чи, с музыкальным боем. Сделаны они в виде мальчика, держащего в руках циферблат и указывающего на стрелки. Вещи эти я не принес – они громоздкие и тяжелые. Те, что полегче, при мне, они особенно интересные.

Он достал небольшую парчовую коробку, завернутую в несколько слоев белого шелка, развернул и вытащил из нее стеклянную коробочку, отделанную внутри золотом. В коробочке, оклеенной темно-красным крепом, лежала ослепительно сверкающая жемчужина величиной с орех.

– Говорят, что это «жемчужина-мать», – пояснил Фэн Цзыин и попросил: – Дайте, пожалуйста, блюдо!

Чжань Гуан подал лаковый чайный поднос и спросил:

– Годится?

– Вполне, – ответил Фэн Цзыин и вытащил из-за пазухи белый шелковый сверток, высыпал из него на поднос несколько маленьких жемчужинок, положил туда «жемчужину-мать» и поставил поднос на столик. Жемчужинки покатились по подносу и окружили большую жемчужину. Фэн Цзыин взял с подноса большую жемчужину, на ней, словно приклеенные, висели маленькие.

– Поразительно! – воскликнул Чжань Гуан.

– Такое бывает, – заметил Цзя Чжэн, – большую жемчужину потому и называют матерью, что маленькие к ней липнут.

– Дай шкатулку! – приказал Фэн Цзыин пришедшему с ним мальчику-слуге.

Мальчик протянул ему узорчатую шкатулку из грушевого дерева, которую Фэн Цзыин не замедлил открыть. Шкатулка была оклеена полосатой парчой, и лежала в ней стопочка тончайшего шелка цвета индиго.

– Что это? – невольно вырвалось у Чжань Гуана.

– Полог из шелка цзяосяо, – ответил Фэн Цзыин.

Стопочка шелка оказалась не более пяти цуней в длину, а в толщину не достигала и половины цуня.

Фэн Цзыин принялся слой за слоем раскладывать стопку, но когда дошел до десятого, места на столе не осталось.

– Видите, а здесь еще два слоя, – сказал Фэн Цзыин. – Чтобы полностью развернуть полог, надо пойти в высокую комнату, иначе не хватит места. Шелк, из которого соткан полог, выделывают драконы «цзяо». В зной этот полог можно поставить в зале или комнате; он защищает от комаров и от мух, кроме того, под ним светло и прохладно.

– Не разворачивайте до конца, – попросил Цзя Чжэн, – потом трудно будет сложить!

Фэн Цзыин и Чжань Гуан сложили и убрали полог.

– За все четыре вещи просят всего двадцать тысяч лянов серебра. Это не так уж дорого. За «жемчужину-мать» – десять тысяч, за полог – пять.

– Разве я в состоянии покупать подобные вещи?! – вскричал Цзя Чжэн. – Да и зачем они мне?